верил, было очень много. И разочарование случилось огромное, ведь первые снимки уже получены! Жаль, конечно, что коммунисты и здесь опередили Америку почти на две недели, но после всех волнений теперь только небесная механика решает, кто будет первым.
Пусковая кампания в октябре прошлого года для обеих сторон была чудовищной по напряженности. Не обходилось без спешки, что и привело к «сокращению программы полета», как виртуозно сформулировали в пресс-службе. И русские, и американцы подготовили к запуску по два аналогичных аппарата, но при пуске первого «Маринера» носитель решил «уйти красиво» и «порадовал» зрителей гигантской вспышкой взрыва через сорок секунд после старта. Было вдвойне обидно, потому что русские теперь чисто по баллистическим соображениям окажутся у Марса раньше…
Их первый аппарат, незатейливо названный «Марс-1», стартовал безупречно, а американцам понадобилось еще несколько дней, чтобы в адском темпе установить причину аварии «Атласа» и убедиться, что на второй ракете это не повторится. Стартовое «окно» к Марсу подходило к концу, и «Маринер-2» благополучно использовал свой шанс. Особенно порадовал ювелирно отработавший свою программу разгонный блок, водородно-кислородный «Центавр». Вздохи облегчения, казалось, обогнали аппарат и были слышны даже на Марсе.
Под самое закрытие «окна» стартовал второй «Марс». Такая задержка, скорее всего, означала какие- то трудности при подготовке, и судьба аппарата сложилась неудачно. Русские до сих пор не рассекретили свою ракету, и все, что про нее было известно, это название «Молния» и тот факт, что она четырехступенчатая. На орбиту вышли благополучно, но потом верхняя ступень недобрала импульс, и несчастный «Марс-2», сделав несколько оборотов по гигантскому эллипсу и едва не протаранив Луну, вошел в атмосферу Земли где-то над Южной Атлантикой и сгинул без следа…
Но половина это все-таки лучше, чем ничего. Оба аппарата отчаянно «глючили» в начале путешествия, в основном из-за проблем с температурным режимом. Когда немного удалились от Солнца, стало полегче, и тогда-то и возникла идея попробовать объединить усилия, чтобы выжать максимум из минимума.
Нужно сказать, что руководитель проекта Джек Джеймс и сам Фон Браун сильно рисковали при проектировании «Маринеров», рассчитывая на «Центавр». С другой стороны, иначе никак не помещалась фототелевизионная система, а без нее не имело смысла пытаться получить снимки. Все равно, ничего не разглядишь! Первые снимки, принятые с «Марса-1» две недели назад, вызвали ужасный переполох, но полностью не убили надежды. Кратеры, много кратеров, но не везде! Видны горы, долины… И даже что-то похожее на русла рек! Но, глядя с пяти тысяч километров, было трудно надеяться на какие-то подробности. Но были и другие открытия. Во-первых, по допплеровскому изменению сигнала очень здорово уточнили массу планеты. Во-вторых, не нашли ни магнитного поля, ни радиационных поясов. В-третьих, надежно установили параметры атмосферы, и это стало огромным ударом для тех, кто верил…
Двуокись углерода и почти нет других газов! И давление меньше 10 миллибар, в десять раз меньше, чем считалось… Мертвый маленький мирок. Но совершенно неисследованный! Идею о взаимопомощи, возникшую после запуска, не похоронили, а даже развили. Первоначально, для «Маринера» закладывали возможность встречи с Фобосом, но расчеты были недостаточно точны, а в результате нескольких коррекций точка встречи еще больше «уплыла». Наземные наблюдения не могли дать нужной точности, поэтому поступили иначе. По договоренности, на «Марсе-1» зарезервировали два последних кадра для так называемой «навигационной съемки». Уже удалившись от Марса почти на два диаметра, аппарат сделал пару снимков с большой выдержкой, на которых были четко видны планета, Фобос, Деймос и несколько ярких звезд. Зная точное время, когда был сделан снимок, на Земле смогли построить исключительно точную навигационную модель.
Чтобы передать снимки на Землю, потребовалось несколько дней. Считали и пересчитывали долго, причем по обе стороны океана. Наконец, расчеты сошлись, и наступило некоторое уныние. Оказалось, что для того, чтобы точно направить «Маринер» к Фобосу, потребовалось бы провести аппарат всего в восьмидесяти километрах от поверхности Марса. Бросились уточнять данные по зондированию атмосферы, полученные с советского аппарата. Посчитали, прикинули и во имя науки решили рискнуть.
И сейчас, глядя на телеметрию, Вернер пытался понять, не заигрались ли эти наглые гуманоиды с третьей планеты, слишком положившись на свои компьютеры? С другой стороны, все друг друга проверяют, это ли не залог успеха? Во всяком случае, понятно, что русские умеют траектории считать не хуже других… Что намекало на имеющиеся у них вычислительные ресурсы.
Но управляли «Маринером» все-таки из Лаборатории реактивного движения, и окончательное решение было всегда за ними. Такой сложнейшей навигационной задачи никто раньше не решал, поэтому мандраж был нешуточный. Вернер смотрел на большой экран на стене Центра управления, куда проецировались колонки цифр. Самой важной при «нырке» в атмосферу была цифра в правом нижнем углу, и насколько сложный процесс предшествовал ее появлению, знали немногие. Компьютер постоянно вычислял по своей модели скорость аппарата относительно Земли и какой при этом должен быть допплеровский сдвиг частоты сигнала. Одновременно, анализировался реально принятый из космоса сигнал и вычислялась разница. К тому же, учитывались десятки прочих факторов, таких, как температура антенны и многочисленные задержки сигнала в трактах приемной аппаратуры. Это был непростой, но самый точный способ измерить изменение скорости аппарата при трении о верхние слои атмосферы. Аппарат потерял несколько метров в секунду, но особой роли это не играло, потому что встреча с Фобосом состоялась раньше.
Предварительные данные о плотности атмосферы подтвердились, как и прочие цифры, полученные с русского аппарата. «Маринер» уже давно закончил съемку, пленка была проявлена, и все, что оставалось — это передать снимки на Землю. Но сначала, на борт отправили корректирующие данные, чтобы компьютер лучше знал, насколько изменилась траектория. Теперь, все ждали первых снимков.
Как и раньше, все большие антенны мира, для которых Марс был над горизонтом, вели одновременный прием. Никто, конечно, всерьез не ожидал увидеть реки, оазисы и марсианские города. Было немного жаль фанатов и мечтателей, но мир несовершенен. А вот для настоящих ученых это будет прорыв! Можно перестать спорить о несбыточном и переключиться на что-то более реальное…
Например, Фобос. Всего пару лет назад появилась довольно скандальная гипотеза советского астрофизика Шкловского об искусственном происхождении этого спутника Марса. Мол, слишком он быстро тормозится, что возможно только в том случае, если Фобос пустой внутри. Этакий огромный орбитальный город, или исполинский корабль-разведчик, прибывший из немыслимых далей и почему-то брошенный на орбите Марса… В самом деле, а вдруг? Скоро узнаем!
Но для этого нужно еще принять снимки, а с этим вопросом столько сложностей, что гарантировать успех никто не возьмется. Еще совсем недавно прием сигнала с Луны был настолько непростым делом, что голова шла кругом. А тут уже Марс, и не какие-то жалкие сотни тысяч километров, а сотни миллионов! А мощность передатчика, представьте себе, всего десять ватт! (здесь и далее списано с Маринера-4, случившегося в РИ 5 лет спустя — прим. авт.) У русских чуть больше, около пятнадцати, но прием даже такого сигнала превращается в научно-технический подвиг. Мощность на приемнике — порядка десяти в минус девятнадцатой степени ватт! И это с тридцатиметровыми антеннами, которых в мире пока всего штук пять! Тут без международной кооперации совсем никак, потому что Земля, что характерно, круглая, и к тому же вертится. Чтобы не терять связь с космосом, нужны антенны на разных континентах.
Сигналы с русского аппарата принимали, буквально, всем миром. Учились взаимодействовать, «передавая» вахту друг другу, сначала Голдстоун, потом Канберра, потом Йоханнесбург. Эти станции были расположены с интервалом долгот примерно 120 градусов и теоретически могли принимать сигнал круглосуточно. Вумера и Мадрид страховали коллег. У Советов была пока всего одна большая антенна, в Крыму, но и этот 40-метровый монстр в одиночку не справился бы. После передачи снимков провели интересный и слегка безумный эксперимент. Настроив усилители по максимуму, стали ловить сигнал всенаправленного передатчика-транспондера. Меньше двух ватт и без усиления! С грехом пополам, на пределе возможностей, сигнал поймали. Естественно, извлечь из него информацию было бы немыслимо, но сам факт говорил о том, что возможности космической связи далеко не исчерпаны.
И вот, пошел неспешный процесс передачи. Меньше ста бит в секунду, и чтобы передать один кадр, потребуется почти час! (в реальности для Маринера-4 скорость была 8 бит в секунду и на передачу одного кадра требовалось 8 часов — прим. авт.) Прием всех кадров — это работа на несколько дней, но хотя бы
