Чарлз и проводил свое время. Он был очень мягким и жалостливым ребенком. Ему было жаль даже земляного червя, корчившегося на крючке удочки. Его научили убивать червей, положив их в соленую воду: здесь они умирали тихо и незаметно. И он, узнав секрет безболезненной смерти червяка, стал удить только на червей, убитых соленой водой.
Страстный рыболов, Чарлз часами сидел на берегу реки, уставившись на поплавок. Вот-вот он дрогнет, закачается и нырнет под воду… Но поплавок редко вздрагивал и еще реже скрывался под водой. Рыба неохотно клюет на мертвого червяка, и Чарлз часами напрасно ждал добычи. Все же он оставался верен себе: на живых червей не удил.
Весной 1817 года восьмилетнего Чарлза отдали в школу. Это была подготовительная школа, где мальчик пробыл всего один год. Школа встретила Чарлза не очень-то приветливо: дома он рос с сестрами, а потому и казался «почти девчонкой» — в нем не было молодцеватости истого школьника. Он не умел драться, с трудом мог подставить ножку товарищу, а бросить комочек жеваной бумаги со стрелкой так, чтобы он прилип как раз над головой учителя, было для него недосягаемым искусством.
Конечно, при любой драке он оказывался битым и, конечно, приходил домой то с шишкой на лбу, то с распухшим носом.
Простоват он был удивительно.
Однажды Чарлз и его товарищ Гарнет зашли вместе в булочную. Гарнет взял там пирожки и ушел, не заплатив за них.
— Почему ты не заплатил за пирожки? — спросил Чарлз.
— Я никогда не плачу, — ответил шалун. — Разве ты не знаешь, что мой дядя завещал много денег торговцам под условием: отпускать даром товар всякому, кто придет к ним в старой дядиной шляпе и дотронется до нее вот так… — И проказник приложил пальцы к своей шляпе.
Чарлз не заметил, что на Гарнете была совсем не дядина шляпа, а обычная шляпа мальчика. Он поверил сказке. А тут еще Гарнет зашел в другую лавку, выбрал там себе несколько тетрадок и ушел, опять не заплатив. Чарлз во все глаза следил за ним и увидел, как Гарнет дотронулся до шляпы.
— Хочешь, я дам тебе свою шляпу, старую дядину шляпу? — предложил Гарнет Чарлзу.
— Еще бы!
Чарлз надел шляпу Гарнета, не сообразив того, что «дядина» шляпа вряд ли была бы впору мальчишке. Мальчики вошли в булочную. Гарнет остался у входа, а Чарлз подошел к прилавку и выбрал несколько пирожных. Взяв их, он приложил пальцы к шляпе и пошел к двери.
— Куда? А деньги? — кинулся за ним булочник.
Чарлз позорно бежал, бросив пирожные, а вдогонку ему неслись ругательства булочника и хохот Гарнета.
Через год Чарлза отправили в другую школу — в «большую школу». Эта школа вполне оправдывала свое название: «грамматическая». Там вдоль и поперек изучали грамматику и синтаксис, там латинский и греческий языки были в таком фаворе, что ученики умели переводить не только, как обычно, с начала страницы, но и от конца к началу. Мало того, нужно было уметь писать стихи на латинском и греческом языках на всевозможные темы и случаи.
Дарвин был плохим латинистом и вообще языковедом. Учиться ему было очень нелегко, и он с трудом переходил из класса в класс. В этой школе Чарлз увлекся собиранием монет, раковин, печатей с конвертов (почтовых марок тогда еще не было) и минералов. Он начал было собирать и жуков, но не живых: посовещавшись с сестрой Катериной, он решил, что убивать жуков нехорошо.
— Я буду собирать только мертвых жуков.
Но мертвые жуки попадаются редко. Чарлз за все лето не набрал и двух десятков.
Тем временем брат Чарлза, учившийся уже в старших классах, вздумал заняться химией. Устроив в чулане подобие лаборатории, братья увлеклись добыванием всяких газов и прочими «опытами». Чарлз с восторгом мыл колбы и пробирки, нюхал неприятно пахнувшие газы и внимательно читал книгу «Химический катехизис».
Химия отнимала немало времени. Школьные успехи Чарлза и всегда-то были невелики, а теперь они стали и совсем маленькими. Директор школы прочитал мальчику нотацию, внушая, что занятия химией бесполезны, что не химией, а латинским и греческим языками должен заполнять все свое время ученик. А в заключение длинной речи он назвал Чарлза «поко куранте».
Чарлз не знал итальянского языка. Эти слова его очень оскорбили: ему казалось, что они обозначают что-то весьма обидное. На деле же эти страшные слова значили всего-навсего «мало прилежный», то есть, говоря попросту, лентяй.
Старший брат Чарлза окончил школу и поступил в Эдинбургский университет, и Чарлз, оставшись один, зажил очень весело. Он увлекся охотой, и школьные дела его стали совсем плохи. Тогда отец решил отправить в Эдинбург и Чарлза: он думал, что там, под присмотром брата, Чарлз станет заниматься прилежнее. Доктор Дарвин ошибся.
Чарлз поступил на медицинский факультет Эдинбургского университета. Так хотел его отец, думавший, что профессия врача — самая подходящая для его младшего сына.
В восемь часов утра Чарлз сидел на лекции по медицине. Лекция была скучна, а Чарлзу хотелось спать. За этой лекцией — новая, по анатомии человека. Опять скучно, и опять — хотелось спать.
Все-таки Чарлз терпеливо просиживал часы в аудиториях и даже бывал в больнице. Однажды ему пришлось присутствовать при операции. Но при первом же крике больного — хлороформа тогда еще не знали — Чарлз заткнул уши и убежал из операционной комнаты, унеся с собой тот пинцет, который он должен был в известный момент (об этом ему долго толковали) подать хирургу.
Брат пробыл с Чарлзом в Эдинбурге всего один год: окончил курс и уехал. Чарлз остался один. Он познакомился и быстро подружился с несколькими молодыми людьми, увлекавшимися естественными науками. Среди них был и ботаник, был и некий Энсворт, прославившийся позже своими путешествиями в страну древних ассирийцев. Был и зоолог Грант, уже напечатавший несколько научных статей.
Новые знакомые быстро отвлекли Чарлза от медицины. Их разговоры и споры, наблюдения над явлениями природы и прогулки, во время которых они ловили разных животных и собирали растения, — все это было куда интереснее, чем лекции по анатомии.
Грант и его товарищ Кольдстрим часто ходили на берег моря. Они собирали там морских животных, остающихся во время отлива в лужах на берегу. Чарлз частенько ходил вместе с ними и с увлечением ловил червей, рачков, собирал моллюсков. Он сдружился с рыбаками и уезжал с ними в море ловить устриц. Вскоре он собрал порядочную коллекцию раковин.
Зоология все сильнее и сильнее привлекала Чарлза. Года не прошло, как он стал заправским зоологом. Он даже сделал небольшое научное открытие, о котором прочитал доклад в Плиниевском обществе. Познакомившись с одним негром, умевшим набивать чучела птиц, Чарлз стал брать у него уроки и подолгу просиживал у своего учителя-препаратора: негр был интересным человеком и много путешествовал.
Так прошло два года. Дарвин-отец убедился, что врача из Чарлза не выйдет, и решил пустить его по духовной части.
— Он очень жалостлив и чувствителен. Из него выйдет недурной пастор.
Чарлз не возражал. «Работы немного, — думал он, — а в свободное время можно будет охотиться и заниматься естественными науками».
Все же он не дал ответа сразу, а попросил время на размышления.
— Я не знаю, насколько учение англиканской церкви сходится или расходится с моими взглядами.
