Брэд уставился на нее.
— Ну так оставайся, — огрызнулся он. — Даже твой мастер на все руки потерян для тебя, ведь сегодня утром, в тюрьме, ты дала ему отставку. И не рассчитывай снова заманить меня в свои сети. Больше не пройдет.
Стуча каблуками, Брэд спустился по ступенькам. На тротуаре он обернулся к Холли.
— Каково быть нежеланной? — злорадно прошипел он.
Ей не хотелось обижать его. Правда. Холли долго смотрела на Брэда.
— Пожалуй, тебе лучше спросить себя, — тихо ответила она. Затем повернулась, захлопнула дверь и прошла в дом. Одна.
— Ты спятила, — сказала Кларисса несколько дней спустя. Опустившись в цветастое кресло рядом с отремонтированным камином, она уставилась на огонь, а потом вновь перевела взгляд на подругу. — Тебе попался мужчина, который тебя любит. — Она подалась вперед. — Сэм, если ты так недогадлива, и ты выпускаешь его из рук.
— Он уже уехал, — угрюмо пробормотала Холли, тыкая в огонь кочергой.
До сих пор она никогда не разжигала камин. Холли и не ведала о его существовании, пока он не обнаружился за фанерой. Пожалуй, он и сейчас ни к чему, ведь на улице двадцать градусов. Чтобы не испечься, они были вынуждены включить вентилятор.
Камин помогал ей представлять, что здесь сидит Сэм. Она понимала, что это глупость. Но то же самое чувство охватывало ее, когда она мыла посуду в установленной им фарфоровой раковине. Ее не отпускало то же ощущение, когда она вешала фотографии на свежевыкрашенные стены и ступала по новому полу на кухне.
Холли тосковала по Сэму.
— Он уехал, так как думал, что ты выбрала Брэда, — повторила Кларисса, должно быть, в тысячный раз. — Позвони ему. Я дам номер.
Холли отрицательно мотнула головой:
— Не смею. Что, если я ему больше не нужна? Что, если он меня возненавидел?
Она поставила железную кочергу на место и уселась на диван. В углу валялись подушки с розовой бахромой, на которые она положила ушибленную ногу Сэма. Все здесь напоминало о нем. Схватив подушку, она прижала ее к себе.
— У меня остались воспоминания. По крайней мере я могу помечтать о том, что могло быть. — Она содрогнулась. — Мне не нужна правда. Я так подло обошлась с ним напоследок! Разве он когда-нибудь простит меня?
— Ни за что, — согласилась Кларисса. — Сейчас он, вероятно, втыкает иголки в твою куклу и рассказывает чужим людям, как ему повезло, что он убрался отсюда.
Холли закрыла лицо подушкой. Подруга, наверное, права. До чего же ей плохо!
— Знаешь, я вчера вечером даже заказала цыпленка по-китайски. А днем раньше пиццу от Анджело, — донесся из-за подушки потерянный и приглушенный голос Холли. Она подняла голову. — Без Сэма все как-то не так.
Холли перебралась спать в гостевую комнату на кровать Сэма. Хуже всего, что она даже не сменила простыню. Ей казалось, что та хоть и слабо, но все же чудесно пахнет им. Она сходит с ума.
Кларисса взвизгнула:
— Я шучу! Боже, проверь головку, Холли. Сэм любит тебя. Любит! Если б ты видела его лицо, когда он уезжал!
Чуть опустив подушку, Холли выглянула из-за нее.
— Правда?
Подруга всплеснула руками:
— Что, по-твоему, я пытаюсь втолковать в твою тупую башку вот уже три дня?
— Тем не менее я не отважусь набрать его номер. Не могу поверить.
— Звони.
Холли затрясла головой:
— Не могу.
— Ты можешь узнать правду только одним образом, — заметила Кларисса.
— Ты не пожалеешь? — осведомился у Сэма хозяин дома, бросив ему через кухонный стол соглашение об аренде.
— Нет. — Бегло просмотрев документ и небрежно подписав, Сэм вернул бумаги. Дело сделано.
Рядом сидела ягодка Джиллиан Холл. Два ее малыша — мальчик и девочка с одинаковыми белокурыми кудряшками — шумно возились в его гостиной. Слышались стук игрушек и детский смех.
— Надеюсь, они ничего не сломают, — произнесла Джилли, обеспокоенно посмотрев на Сэма.
— Кстати, — подмигнув домовладельцу, сообщил Маккензи, — квартира сдается с мебелью, а я уверен: она не в лучшем состоянии.
— Слушай, не такой уж я и скверный хозяин, — возразил домовладелец. — С мебелью порядок. — Он подозрительно уставился на Сэма. — Ты не пожалеешь о сделанном? Может, передумаешь? Ты ведь теряешь прекрасное дешевое жилье.
— Я же сказал, что нет. — Маккензи встал. Мужчины обменялись рукопожатиями. — Спасибо за все. Только не поднимай для Джилли плату, хорошо? У нее имеется соглашение, помни!
— Да ладно. — Взяв себе один экземпляр соглашения, домовладелец направился к двери, бормоча, что прежде здесь детей не бывало.
«Ну, с этим все обойдется», — подумал Сэм. Когда он въехал сюда, домовладелец во всеуслышание заявил: «Прежде студенты тут не проживали».
К тому же он услышал, как тот сказал ягодке, что у нее славные карапузы. У малого доброе сердце, хоть порой он и сотрясает воздух пустыми угрозами.
Взяв последнюю коробку с вещами, Маккензи прошел в гостиную, чтобы попрощаться с детьми. Джилли последовала за ним.
— Квартира что надо, — сказал он ей. — Надеюсь, вы будете тут счастливы. Мне всегда было здесь просторно, все-таки две спальни.
Ягодка улыбнулась:
— Будем, профессор! У детей раньше не было собственной комнаты. Они так довольны!
Джилли и сама сияла от счастья. Сэм улыбнулся ей. Переезд творит странные вещи, ведь прежде ему было не до улыбок. После утраты Холли жизнь потеряла смысл.
Пожелав Джилли удачи и услышав в ответ «до свидания», он вновь поднял коробку и понес ее к своему грузовичку. Торопиться ему было некуда.
Неожиданно вдали пронзительно загудела машина.
Сэм обернулся на звук и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел вдоль улицы. На него, гудя изо всей мочи, несся небольшой белый кабриолет с открытым верхом. За рулем сидела Холли.
Судя по скорости, она собиралась его задавить. Пожалуй, три дня в обществе Брэда свели ее с ума. Маккензи полагал, что этот малый и не на такое способен.
Девушка вырулила на посыпанную хрустящим песком стоянку и, не открывая дверцы, выпрыгнула из машины. Сэм протер глаза. У него, должно быть, галлюцинации. Или он спит и видит сон. Холли была слишком привержена правилам приличия, чтобы выпрыгивать из автомобиля, особенно когда на ней то белое, притягивающее взоры платье — и оно вправду на ней.
— Сэм!
— Холли?
— Трудно же тебя отыскать.
Бросившись в его объятия, она прильнула к нему. Она здесь. Сэм всегда знал, что Холли будет его, а как — не важно.
— Я приехала прямо сюда, — глотая слова, промолвила девушка, — нет, сначала заехала в университет, а тебя там нет. Тогда поехала по адресу и заблудилась. Я кружила здесь, пока не увидела твой
