Даже Влада — и то тягу к местному сепаратизму заметила:
— Ой, какие простынки гламурненькие! Во-он, на балконе сушат… И вон там — точно такая же!
— Это, милая моя, не простыня. Это каталонский флаг. Такой вот он, как матрас — в желто-красную полосочку.
Ага… поняла она, как же. Да и не очень-то хотела понимать — зачем? Зачем каждый день тащиться на электричке в Барселону, гулять по старому городу, ходить по музеям, Саграду Фамилию смотреть, парк Гуэль. Даже на автобусах «Барселона-бас-туристик» — и то ей не нравилось:
— Ой, у меня все лицо сгорело!
Громов лишь улыбался:
— Ничего-ничего, загорай.
— Ну не могу же я голой здесь сидеть?
А действительно — вот была бы штука! Оп, и Влада с себя всю куцую одежку — долой! И все эти немецкие туристы — оглянулись бы и…
— Ты чему улыбаешься, милый? Я тебе нравлюсь?
— Очень!
Тут молодой человек душой не кривил — такая красотка просто не могла не нравиться любому нормальному… пусть и не доктор наук. Впрочем, Влада вовсе не была глупа, просто много чего не знала… не хотела знать, а в обыденной жизни всегда поступала, как «все нормальные люди», к которым Андрей, по ее представлениям, нынче явно не относился. Ведь как «нормальные люди» делают? Покупают тур, где «все включено», где им все радости — автобусы, экскурсии разные — ничего и делать не надо, ходи себе, как все, толпой, главное — не отстать, не потеряться.
А что Громов сделал? Заказал по Интернету билеты, отель, все сам. На свой риск, без всяких турфирм — в Мюнхене на самолет пересадочный едва не опоздали, а ему весело — интересно же!
— Да что тут интересно-то? — жаловалась Влада уже в Барселоне, в музее национального искусства. — Тут картины одни, да еще статуи эти уродские. Я вообще картин не люблю!
Андрей отмахнулся тогда:
— Полюбишь, какие твои годы? Мы с тобой еще в Фигерас съездим, в театр-музей Дали, и — обязательно — на гору Монтсеррат!
— А мама моя говорила — умный в гору не пойдет.
С надрывом она это сказала, распсиховалась девочка… особенно когда вечером, во время праздника фонтанов, у нее кошелек сперли. Или не у фонтанов сперли, раньше еще — на бульваре Рамбла, там карманников много.
— Ну-у-у, не плачь, не надо, что эти деньги — пыль!
Девчонка и впрямь расплакалась, пришлось утешать, да купить в подарок изящную безделушку. И вот — на море вывезти, позагорать без купальника. Для того и велосипеды взяли — подальше уехать, туда, в сторону Сан Пола и дальше — где мыс каменистый. Закрытое, удобное место, Влада его еще вчера из окна электрички приметила. Туда нынче и ехали, крутили педали: первым — Громов в цветастых бермудах и черной майке с логотипом известной испанской хеви-металл группы «Барон Рохо», за ним — Влада в белых шортиках и рубашке в клетку. Рубаха, кстати — Андрея. Да ладно, пущай носит, жалко, что ли?
— Ну что, не утомилась? — обернулся на ходу молодой человек.
Девушка счастливо улыбнулась, потрогав мочку уха — такая у нее была привычка, довольно милая:
— Не-е! Здорово!
В черных ее очках отразился такой же улыбающийся Громов. А что не улыбаться-то? И в самом деле — здорово: Средиземное море, пляж с желтым песочком, рядом — юная нимфа! Чего еще желать-то?
Вскоре впереди показались скалы, не очень высокие, просто нагромождения серых камней, протянувшихся далеко в море.
— О-о! — останавливаясь, протянул Андрей. — И как же мы туда попадем?
— Тропинку поищем. Или — вплавь.
— А велики?
— А мы их спрячем! Ага?
Влада радостно засмеялась, на загорелых щеках ее заиграли ямочки, и Громов, не выдержав, бросил велосипед, обнял девчонку за шею, притянул к себе, крепко целуя в губы.
— Ну ты б хоть очки снял, — расслабленно улыбнулась Влада. — Так что, пошли, тропинку поищем?
Тропинку молодые люди вскоре нашли, но весьма обрывистую, узкую и крутую, по которой было не слишком удобно тащиться с велосипедами, пришлось их оставить примерно в километре от скал, у небольшого кафе с уютными столиками и зонтиками каталонского красно-желтого цвета.
— Пепси? Чашка кофе? — на трех языках — испанском, каталонском и русском — предложил расторопный бармен — юркий, лет сорока, мужичок с благообразными усами.
— Как хорошо! По-русски почти все понимают, — усевшись за крайний столик, в который раз уже восхитилась Влада.
Вытянув губы, Громов подул в чашку:
— Ну не так чтоб уж все.
— Ага! Ты вчерашнюю электричку вспомни.
Да уж, вчера и в самом деле, по дороге домой забавный случай произошел. Только отъехали от Матаро, как в вагон заглянула дебелая тетка в зеленых шортах и шлепках, тут же и спросила, громко, как могла:
— Русские в вагоне есть?
Выкрикнула, естественно, по-русски, и тут же кто-то откликнулся:
— Да весь вагон!
Не весь, конечно, но добрых две трети — точно. Как в Южной Финляндии, где-нибудь в Иматре или Лаппеэнранте — без русского языка никак, потому что россияне — это деньги, и деньги весьма приличные.
— А ты что будешь, дорогой? — донеслось с соседнего столика, за которым только что расположилась молодая пара, парень и девушка лет слегка за двадцать. — Опять свое пиво?
— О, и тут наши! — обернулась Влада.
— Мы не ваши, — парень улыбнулся в ответ. — Мы из Украины.
Андрей хмыкнул: вот оно как — и тут бандеровцы!
Можно было б, конечно, тоже пивка попить, а не кофе, но… пива-то, оно уже прихвачено, целая сумка. Что ж, на жаре-то, на сухую лежать? Впрочем, не так и жарко, ветерок с моря дует очень даже бодрящий.
— Барон Рохо? — подойдя к столику, официант кивнул на майку Андрея. — Проклятый корабль.
— Корабль? — удивился Громов. — Какой еще корабль?
Андрей всегда думал, что группа «Барон Рохо» названа так в честь Манфреда фон Рихтгофена, знаменитого немецкого аса времен Первой мировой, летавшего на красном «юнкерсе» — отсюда и прозвище — «Красный Барон».
— Есть такой… сказка, да? — официант потрогал усы.
— Наверное, легенда, — поправил молодой человек.
— Да! — закивал усатый. — Легенда, да. Красный корабль — так и называется «Барон Рохо» — появляется иногда… нечасто. К несчастью!
— А вы хорошо говорите по-русски, — поднимаясь, улыбнулась Влада.
— Так я ведь из Латвии.
— А, Рига, Юрмала! Знаем.
Официант еще долго смотрел вслед уходящим клиентам, думая о чем-то своем, пока его не окликнули украинцы.
— Эй, милейший, принесите, пожалуйста, счет.
