море, утопленником. Да! Владу скорей найти, Владу.
— Эй, эй, куда вы меня тащите?
Андрей попытался вырваться, но не смог — во всем теле ощущалась какая-то противная слабость, а в голове шумело, словно после хороших посиделок с добрыми старыми друзьями, когда поначалу — «давайте-ка, парни, в этот раз без фанатизма», а потом — «а что, в холодильнике больше ничего нет? Тогда кто бежит?»
Вот и сейчас — похожие ощущения… только гораздо хуже, усугубленнее, что ли. Неужели с пива так? Да нет, не с пива, скорее — молния. Долбанула где-нибудь рядом, и привет. Слава богу, хоть Влада до грозы успела… должна была успеть.
— Господа, вы тут не видели одну красивую девушку в белых… в белых шортах?
Опять никакого ответа! Да глухие они, что ли? Или не понимают английского? Да, наверное, так. А вообще-то, он, Андрей Андреевич Громов, этим парням должен быть благодарен по гроб жизни — они же его, похоже, спасли. Из моря вытянули и сейчас вон, тащат… без всякого почтения, кстати, тащат, как бревно или какую-нибудь огромную, нечаянно выловленную рыбу. Но ведь тащат же, не бросают. Наверное — в медпункт… или какую-нибудь клинику… а может, в полицию? Видели, как с того корабля плыл, теперь, поди, докажи, что ты не верблюд. Нехорошие дела, международным скандалом пахнут.
Громов краем глаза обозрел своих спасителей… или правильнее — конвоиров? Лет по двадцать пять примерно. Оба черноволосые, смуглые, тощие — доходяги какие-то. Если б не эта проклятая слабость, Андрей бы их вмиг раскидал! Босые, одеты… Бог знает во что — какие-то подкатанные до колен штаны да грязные серые рубахи, у каждого на шее крест — у того, что слева, даже серебряный… или нет — латунный.
По-английски они не понимают, ладно — но ведь куда-то они его сейчас притащат! Что тут тащить-то — через железку — вот он и городок Сан Пол де Мар. Да и зачем далеко на руках тащить, когда можно просто — до машины. И все же про Владу надо поскорее узнать!
— Герл, герл, понимаете — девушка. Мучача! Владой зовут. Это имя такое — Вла-да. Влада — понимаете?
Хрен там! И впрямь не понимали… либо не хотели разговаривать. Придется набраться терпения… Оба-на!!!
Подняв голову, молодой человек от удивления захлопал глазами, увидев прямо перед собой самый настоящий средневековый замок — с зубчатыми стенами и высокой башней — которого раньше в этих местах что-то не замечал, хотя, по идее, крепость эту должно было быть неплохо видно из окна электрички. А Громов что-то ничего подобного не видел. Так ведь не постоянно же в окно таращишься, когда в поезде едешь! Множество вещей отвлекает, красивые девушки например — та же Влада.
А в этом замке, верно, сейчас отель. И не совсем каталонский — щит-то на воротах кастильский повесили, красный, с золоченым гербом в виде все того же замка. Замок — Кастель — отсюда — Кастилия, страна замков. И испанский язык — кастильский, каталонцам в этом смысле не повезло. Да и вообще во всей своей истории везло не очень — то мавры их захватят, то франки, то собственный барселонский граф Раймон Беренгер Четвертый на арагонской принцессе женится и станет именоваться королем арагонским, а потом и того хуже — Фердинанд Арагонский плюс Изабелла Кастильская — вот вам и Испания. И столица — Мадрид, а Барселона и вся Каталония — в глубокой ж…
Один из парней, остановившись, забарабанил в ворота кулаком и что-то закричал, подняв голову к башне, откуда ему не очень-то любезно ответили — портье или какой другой гостиничный служащий. Ну этот-то должен знать хотя бы английский… хотя — не факт.
— Сэр, я гражданин России! — снова попытался изречь Андрей, правда никто его не слушал.
Левая створка ворот со скрипом отъехала в сторону… ого! Тут еще и ров, и мостик — что-то Громов их сразу не разглядел. Так занят был — на замок, на герб да на башни пялился. Интересно, три звезды хоть тут есть? Наверное, есть — как сервис. Или они себе за зубчатые стены и ров с мосточком все четыре нарисовали? Эх, жаль мобильник в гостинице остался… Впрочем, все равно б в Средиземном море утоп.
А вот и портье!
Из раскрытых ворот выглянул… самый натуральный стражник — с алебардою, в кирасе и высоком шлеме-морионе. На ногах у стража красовались ботфорты дивного желто-оранжевого цвета, а к поясу был привешен палаш. Андрей, конечно, про себя поиздевался — ладно, алебарда, она для туристов в самый раз — уж больно фотогенична, — но палаш-то зачем. Тем более в таких задрипанных ножнах.
— Я — гражданин России!
Андрей дернулся, но, получив удар по печени, счел за лучшее замолчать. Неожиданные побои могли означать только одно — полицию, а Громов теперь — подозреваемый в теракте! Ну а как же — пушки-то с красного корабля стреляли и пловец — оттуда же. Вопи теперь, что гражданин России, не вопи — один черт. Подозреваемый! Правда, переводчика-то они обязаны предоставить… как и встречу с консулом!
За воротами оказался на редкость захламленный для уважающего себя отеля двор, выглядевший, как нечто среднее между свалкой старой мебели и антикварной лавкой самого убогого пошиба. Какие-то разваленные столы, остатки резной балюстрады, ящики, комоды. Тут же стояла и телега с запряженной в нее лошадью, лениво жующей сено, брошенное здесь же рядом — копною. Повозка показалась Громову на редкость странной — скорее, это была клетка для перевозки диких зверей, каких-нибудь там обезьян или тигров. Цирк! И клоуны!
Молодой человек покосился на своих новых сопровождающих — теперь уже не грязных парней, а именно что клоунов — в кожаных потертых куртках без рукавов, ботфортах и с палашами! Ну точно цирк! И… что-то это не очень-то похоже на полицию. Водевиль какой-то дешевый.
Беглеца теперь не тащили — покачиваясь от слабости, он шел сам, бросая короткие взгляды на своих ряженых конвоиров. Миновав двор, вся процессия подошла к угловой башне, сложенной из серых камней, в основании которой оказалась небольшая дверь, сколоченная из крепких досок и оснащенная солидным засовом с огромным амбарным замком. Один из стражей загремел ключами…
Андрей недоуменно вскинул голову и сделал полшага назад. Это что же… это они его сюда, что ли, хотят… бросить? Что он им, узник замка Иф?
— Я гражданин Ро… О-ох!!!
Один из стражников молча ударил его кулаком в живот, второй распахнул дверь, и влетевший в узилище пленник растянулся на грязном полу. Дверь со скрипом захлопнулась, снова загремели ключи…
Чертыхнувшись, Громов поднялся на ноги, но тут же сел, едва не ударившись головой о стропила. Усевшись, машинально пригладил волосы и наконец осмотрелся, заметив, что в данном узилище он вовсе не являлся единственным узником. С дюжину человек сидельцев здесь точно имелось, а может, и больше — плоховато было видать, тусклый лучик света струился лишь из одного оконца под самым потолком. Весьма небольшое, едва кошке пролезть, оно еще было забрано частой решеткою. Кстати, как раз под окошком имелось свободное местечко, только вот соломы там не было — ее, как видно, растащили под себя местные постояльцы… с которыми, наверное, нужно было уже поздороваться, что молодой человек, натужно улыбаясь, и сделал:
— Бонэ тардэ!
Не «буэнос диас» сказал — «добрый день» по-испански, поздоровался на местном наречии. И, судя по одобрительному гулу, понял, что не прогадал. Узники тут же залопотали, похоже, что тоже по-каталонски, кто-то даже подбросил новому сидельцу соломы, а невысокого роста толстяк с черной курчавой бородой даже протянул кружку с водой.
— Грасьяс!
Поблагодарив, Андрей едва не поперхнулся — вода показалась ему какой-то тухлой и до противности теплой, впрочем, выбирать в данном случае не приходилось — Громов внезапно ощутил сильную жажду и быстро выпил кружку до дна, не так-то много водицы в ней и имелось.
— Бене! Бене! — хохотнув, толстяк одобрительно похлопал Громова по плечу и уселся рядом на корточки. — Англезе?
— Русо, — вернув кружку, Андрей дружелюбно улыбнулся и, не сдержавшись, добавил: — Русо туристо, облико морале! Ферштейн?
