ведь помнишь основы радиационной безопасности? Перед каждым живым запуском и после поливаем долину и скалы водой с примесью полимерного коллагена. При высыхании он образует тонкую пленку. Если полить раз сто, пленка начинает походить на толстый полиэтилен. Здесь у нас пыли меньше, чем в цеху по производству микросхем. Можно открывать производство в перерывах между облучением.
Тропинка поднялась до самого верха пологого каменистого взгорка, и вправду словно облитого чем-то влажным, вывела путников на край просторной — примерно трехсот метров в длину и в полкилометра шириной, — сухой, безжизненной долины, нырнула вниз, к черной норе. Леша бодро сбежал по склону, нырнул в дыру и, низко пригнувшись, пошел по неровной траншее, крытой в два слоя бетонными плитами.
Как здесь появилось это строение, Денис видел сам: на выдалбливание в камне канавы извели целый «КамАЗ» саперных окопных зарядов, которые в теории должны с помощью кумулятивной струи сооружать одиночный стрелковый окоп в мерзлом грунте — но и с каменным монолитом боролись тоже неплохо. Ковырять долину отбойными молотками и экскаваторами пришлось бы, наверное, полгода — а отделение саперов справилось за сутки. Затем траншею с помощью подъемного крана накрыли плитами — и все, тоннель готов.
Что там Сизарь со своими рабочими и лаборантами мастрячил дальше, Тумарин не знал — уехал, когда убедился, что работы идут в хорошем темпе. Но взрывали и вывозили мусор они еще долго.
— Та-ак, сворачивай сюда, теперь чуток пригнись… Поздравляю, ты проник в главную рубку суперсовершенного звездолета!
Рубка звездолета в исполнении Леши Сизаря выглядела как притон упыря на помойке. Это была пещера с уродливыми, никак не обработанными стенками, носящими следы многочисленных взрывов, местами закопченными и какими-то склизкими. Внизу был настелен пол из пластиковых гофрированных листов, у стены стоял обшарпанный стол, усыпанный микросхемами, среди которых возвышался солидный сейф. Над головой свисала странная конструкция, похожая на хвост авиабомбы с многолопастным стабилизатором. В центре металлического уродства находился цилиндр, украшенный одиноким проводом с цилиндрическим разъемом, и веревочка с утилитарно-деревянной рукоятью.
— Световод, как ты сам понимаешь, — пояснил Сизарь, открывая сейф. Он извлек оттуда небольшую материнскую плату без корпуса, присоединил к разъему, что-то быстро набрал на припаянной сверху клавиатуре от телефона.
— Почему у тебя тут так пусто? — удивился Денис. — Ни рабочих, ни оборудования…
— Поначалу я и сам подальше убегал, — ответил Леша, выдергивая разъем световода обратно. — Но время прошло, устройство теперь работает надежно и стабильно. Однако от греха посторонних лучше все равно держать подальше. Мало ли чего? К тому же, это все-таки испытательный стенд, а не мастерская по сборке и не конструкторский кабинет. Делать здесь особо нечего. Снял-поставил — и вся недолга.
Он спрятал плату в сейф, старательно его закрыл.
— Ну, а теперь, когда код активации введен и схема работы обозначена, держись…
Он поднял руку, взялся за веревочку, потянул вниз. Земля ощутимо дрогнула, затряслась, уши заложило от грохота, на голову посыпалась крошка, по свалке микросхем радостно запрыгали искры. Сизарь отпустил веревку — грохот и тряска прекратилась, потянул — стены снова заходили ходуном.
— Ты понял? Нет, ты понял?!
— Э-э-э… работает, — признал Тумарин.
— Барбус ты безмозглый! — возмутился Сизарь. — Это была серия! Се-ри-я! Пять толчков примерной мощностью семь тонн каждый. Чего, опять не понял? Включи же, наконец, голову!
— Объясни по-человечески, — попросил Денис. — Я последний месяц только про асфальт, обслугу гостиницы, бетон и стекло слушал. Мозги совершенно отсохли, в тему не включаются.
— Хорошо, тогда напомню, — согласился Алексей, обходя Тумарина, присаживаясь и откручивая какой-то вентиль. — Первого ноября шестьдесят второго года на полигоне Джезказгана был произведен подрыв заряда мощностью триста килотонн. Магнитный импульс взрыва навел в проводах телефонной линии, удаленной на пятьсот семьдесят километров, ток силой в две с половиной тысячи ампер, что привело к расплавлению всех предохранителей на ближайших телефонных узлах, а ток, наведенный в бронированном силовом кабеле, закопанном на глубине метра, вызвал воспламенение линейных выключателей и привел к пожару на электростанции Караганды. Выход из строя радиоприемников был отмечен в радиусе шестисот километров от места взрыва, отказы радаров на удалении в тысячу километров.
— Ты все это еще на форуме десять лет назад рассказывал.
— Тогда включи логику, адмирал. У нас в десяти метрах над головой прошла серия термоядерных взрывов. Не килотонных, конечно, но в радиусе десятка километров от такого праздника электрические устройства не выживают. Катушки от наведенного напряжения взрываются, контакты проводов плавятся, аноды ламп выгорают начисто. На пятьдесят километров вокруг скачки напряжения убивают все микросхемы, поскольку дипольные переходы не выдерживают повышенной нагрузки, километров на сто окрест нарушена радиосвязь, а на триста — наведены сильные помехи. Ну, и для радаров на этой дистанции кранты. Сообразил?
— Ну, чтобы заэкранироваться от магнитного импульса, много ума не надо, — покачал головой Тумарин и указал на сейф. — Достаточно спрятать электронику в толстостенный железный ящик.
— А как она сможет из ящика работать? Любые антенны, кабели питания, просто отверстия в стенках станут дырой, через которую импульс вломится внутрь, как фугасный снаряд через пробоину. Ну, давай, умник, излагай! Тебе нужно управлять устройством, снабжать его энергией и выстреливать наружу два луча лазера. Как ты это сделаешь, скажи?
— Как? — зачесал в затылке Тумарин. — Да, ты прав. Серьезная проблема.
— Которую я, — вскинул палец Сизарь, — разрешил всего за месяц!
Довольный собой, он опять нырнул вниз, закрутил вентиль. Видимо, таким нехитрым способом включалась и выключалась оросительная система, которая осаждала и склеивала коллагеном радиоактивную пыль — основную опасность, возникающую вблизи источников проникающей радиации.
— Между прочим, при первых пусках все схемы и узлы этого паровоза становились одноразовыми. — Он красноречиво кивнул в сторону микросхемной свалки. — И две машины мы спалили, когда слишком близко от полигона припарковали. Катушки зажигания рвались, как бомбы! Это потом догадались на дизелях ездить. Они ведь чисто механические аппараты: раскрутил — и езди, пока топливо не кончится.
— А можно ближе к теме?
— Этап первый, — снова вскинул указательный палец Сизарь. — Всю электронику с электрикой собрать в один блок в одном месте и запаять в толстый и прочный герметичный ящик. Этап второй: заменить блоки управления на оптику. На волокно никакие магнитные импульсы не воздействуют. Этап третий: входные отверстия закрыть металлизированным стеклом, прозрачным для оптики, но непрозрачным для магнитных полей. Как раз с линзами пришлось мучиться больше всего. ЭМИ просто сжигало металлическую пленку на них, а потом убивало систему управления. Но я догадался сделать этот слой изолированным. Чем короче проводник, тем слабее наведенное напряжение. Под него вторую линзу такую же — и только третий слой выполнен единым с внутренней экранировкой. До него импульс доходит уже ослабленным, и напыление «держит». Тройная экранировка всех направлений — вот мой секрет, адмирал. Дался, между прочим, не сразу. Система выгорала целиком раз пятнадцать, не меньше.
— Откуда поступает питание?
— Генератор тоже в экранированном блоке. Азот греется от тепловых аккумуляторов и крутит турбину. Снаружи работает чистая химия, этому процессу ЭМИ не вредит. А медные трубки сами по себе — экран.
— Управление?
— Механика, — демонстративно подергал Сизарь деревянную ручку на веревочке. — Нет, в летающем прототипе все будет сделано более цивильно: сектор управления, красивые рычажки из керамики. Вперед толкнешь: число взрывов увеличится, назад оттянешь — прекратятся вовсе. Все пойдет через автоматическую систему безопасности, разумеется. Ну, сложные команды и настройки, прочая рабочая
