врага веры.
— Долг каждого правоверного — убить врага, создать человека.
Аривжа соглашалась с простой и понятной логикой воспитательницы и мечтала о том, как войдет в отцовский дом рука об руку с Денисом. В нем действительно исчезнет неверный, и он на самом деле станет счастливым избранником Аллаха.
После долгой пробежки по темным тропам базы они вернулись назад, прочли еще несколько сур Корана и смогли, наконец, ненадолго сомкнуть глаза, упав на надувные матрацы. Но уже очень скоро сквозь крышу пробился рассвет, торопливая и неумолимая Алия подняла девушек на ноги и погнала на пробежку:
— Время, время, время! Вы должны успеть все!
Вернувшись назад, они декларировали суры о любви и целомудрии, возносили молитвы Богу, прося его о милости и поддержке, вспоминая о карах, неминуемых для неверных. О необходимости джихада внутреннего, очищающего душу, и джихада внешнего — приближающего час всеобщего счастья и любви для всех жителей планеты.
Аривжа послушно повторяла слова, совершала намаз, читала священные стихи, уже не особо вдумываясь в их содержание. От усталости и недосыпа она воспринимала происходящее так, словно смотрела кино, и очень радовалась тому, что тело и губы способны исполнять все необходимое без ее участия.
— Чтобы в дом пришла любовь, вы должны впустить в него Бога, — учила их опытная женщина. — Чтобы вашу любовь не отняли, нельзя впускать в ваш дом неверных. Защищайте свой дом от них! На подпускайте близко! Делайте все, чтобы они не оказались рядом!
И Аривжа согласно кивала. В первые дни она узнала, как привязать к себе Дениса на весь оставшийся век. Теперь понимала, что необходимо сделать, дабы его не потерять. Нужно, чтобы рядом не было неверных. Все так просто и легко: чем меньше неверных — тем больше счастья.
Перелом наступил после обеда. Неожиданно сонливость прошла, отступила вместе с усталостью. Аривжа испытала необычайную легкость, веселость и удовольствие. Ведь она погружалась в мир тайны, неведомой другим смертным, она ощущала в себе присутствие Бога, его любовь, теплоту, внимание.
Перемены произошли и в остальных ученицах. Их щеки порозовели, плечи расправились, пробежки стали куда быстрее и сопровождались смехом и даже шутками.
— Мы можем сделать мир лучше, сестры мои, — напоминала Алия перед каждым открытием Корана. — Сделать его светлее и чище. Безоблачным для всех, а не только для ваших любимых. Вы же хотите им счастья?
— Есть много неверных, желающих уничтожить истинную веру, погрузить наш мир во мрак, кровь и насилие, — вторила ей другая воспитательница. — Пока их не остановить, счастье невозможно.
— Есть те, кто жертвует собой для общего счастья. Для счастья своих любимых, счастья детей, счастья родных.
— Счастье для всех и для любимого.
— Счастье для всех.
— Жертва для общего счастья приносит радость всем.
В эту ночь она отдыхала так же мало, как и раньше — часа три, не больше. Но не только хорошо выспалась, а даже проснулась сама еще до того, как в павильон пришла Алия. Вместе с остальными девушками она с удовольствием пробежалась вокруг пруда, освежилась в прозрачной, прохладной воде, снова вернулась к изучению Корана, явственно ощущая лучащуюся от него светлую, божественную энергию.
— Чтобы вы, ваши избранники и ваши дети были счастливы, нужно избавить мир от зла и скверны, — по очереди напоминали им воспитательницы после пения сур, — не позволить неверным истребить святое учение любви и радости. Неверных не должно быть нигде, и тогда мир земной перестанет отличаться от рая. Только неверные мешают вашей любви и общему прозрению.
— Вы чувствуете благодать Бога? Если вы решитесь на жертву — вы останетесь в этой благодати навсегда. Вы будете наслаждаться светом и радостью вечно!
— Вечно!
— Вечно!
— Вы в силах остановить неверных!
— Принести счастье всем!
— Утонуть в счастье!
— Слуги зла сильны — но не бессмертны. Их можно вычеркнуть из божьего мира. Убрать из него. Уничтожить.
— Подойти к злу — и утопить в огне! Отправить его в ад и вознестись к Богу! К радости и наслаждению! К свету! Демонам — огонь, праведницам — наслаждение! Окунуться в счастье! Купаться в нем вечно!
— Сделать счастливыми всех!
— Всех!
— Демоны сильны, но праведницы сильнее.
— Есть демон в московском небоскребе! Он проклинает Бога, он несет смерть! Он проклинает ислам! Но найдутся праведницы, что сожгут его огнем и вознесутся в рай, низринув его в бездну. Они подарят счастье себе, подарят счастье миру, подарят счастье своему избраннику и соединятся с ним на небесах.
— Это будет самый прекрасный день в нашей жизни!
— Это будет самый прекрасный день в моей жизни! — чуть не закричала от восторга Аривжа.
Глава тринадцатая
День счастья
— Дениска, ты вернулся! — метнувшись к нему, Аривжа повисла на шее молодого человека и поджала ноги, радостно целуя. — Дениска, радость моя, мое счастье!
— Да, моя хорошая, — улыбнулся Тумарин, тоже целуя ее в губы. — Кажись, управился. Самое тяжелое позади. Теперь аз есмь ЗАО. Хорошо, хоть название удалось сохранить. Пытались отговорить. Из- за несолидности.
— Дениска, как же я соскучилась! — Она чуть опустилась, прижалась щекой к его груди. — Теперь ты со мной. Теперь ты всегда будешь со мной.
— Да, любимая моя, — согласился он, бросая папку с документами на стол. — Ты извини, шесть дней из самолета не вылезал. Я схожу в душ, хорошо?
— Да, — гибким змеиным движением отстранилась она. Немного покружилась по комнате, о чем-то напевая, а когда за дверью зашелестела вода, сбросила халат, поправила перед зеркалом волосы и скользнула в полную пара комнатушку: — Совсем забыла проверить, здесь есть шампунь или нет?
Разумеется, с ее помощью отмыть путевую пыль Тумарину удалось только через два часа, после чего он вынес девушку на руках, опустил на постель, завернул в одеяло, чтобы не простудилась, сам сходил к холодильнику за соком, налил ей и себе, принес.
Аривжа выпростала руку, приняла напиток, осушила почти до конца…
— Ой, кажется капнуло… — Она посмотрела под край одеяла себе на грудь.
— Сейчас вытру… — не удержался от соблазна молодой человек и, поставив свой стакан на стул, потянулся губами в указанном направлении. И, конечно же, сразу оказался в сладком плену.
Он выдохся только глубоко ночью, даже не заснув, а просто выключившись между подушками — но уже через несколько часов был разбужен негромким напевом. Аривжа, стройная, обнаженная, с распущенными волосами, кружилась в проникших через окно ранних утренних лучах.
— Ты просто светишься! — восхитился он.
— Я самая счастливая! У меня есть ты, у меня есть Бог, у меня есть свет. И все вы вместе во мне! —
