особой причины его у дверей кабинета не задерживали. Невольно напрягшись, молодой человек толкнул дверь.
Внутри полулежал на диване Сергей Иммануилович в своем извечно потертом костюме, а Топорков, одетый в белоснежную сорочку и черные отпаренные брюки, прогуливался у окна, глядя вниз с огромной высоты.
— О, Денис! — вскинул он голову. — Рад видеть. Ты как, пришел в себя? Сейчас легче?
— Я все знаю. — Тумарин вытянул из внутреннего кармана куртки два листка распечатки и кинул на стол. — Копия есть у моего хорошего друга, и если со мной что-то случится, он немедленно передаст все в прокуратуру. Имени друга вам знать совершенно незачем.
— Наверное, там что-то ужасное, — рассмеялся Топорков, подходя к прозрачной столешнице. — Имена, пароли, явки? О чем речь, юноша?
— Это медные рудники и заводы по переработке, которые вы купили, чтобы нажиться на курсе акций!
— Начало интересное. Но никак не обоснованное.
— Это еще не все! Каждая из этих контор в той или иной мере поддерживала терроризм, отправляя часть своих средств на поддержку подрывных действий!
— Подожди, Денис, — еще шире улыбнулся миллионер. — Я так понял, что ты нашел несколько контор, связанных со смутьянами, и на этом основании решил, что они принадлежат мне?
— Мое агентство давало им заказы на производство.
— Заметь, Денис, — еще больше повеселел олигарх. — Твое — а не мое. А ко мне никто из этих карапузиков отношения не имеет. Говоришь, копию отдал тайному другу? Забавно. Ты что, и вправду полагал, что из-за этой странной фантазии я попытаюсь тебя убить, и в землю закопать, и надпись написать? Перестань. В интернете полно конспирологов, которые сочиняют про меня куда более правдоподобные сказочки. И ничего страшного от этого с ними не случается. На фоне масонов, Ротшильдов, тайного правительства и замаскированных инопланетян я все равно кажусь чистым ангелом.
— Но я не конспиролог, и я знаю точно, — сжал кулаки Тумарин. — Я был здесь, когда вы с Сергеем Иммануиловичем обсуждали, как заработать на строительстве, и я проследил все! Акции этих рудников скупались перед появлением заказов и потом росли в цене. А о распределении заказов знали только вы.
— Иными словами, у тебя есть подозрения… Но не доказательства, — развел руками миллионер. — Осталось понять, чего ты хочешь от меня? Опровержения или покаяния?
— Это вы! Все эти взрывы, бунты, смуты, убийства организовали не какие-то исламисты-террористы, а именно вы!
— Землетрясение в Японии тоже я организовал? — вскинул брови миллионер и перевел взгляд на молчащего на диване старика. Тот еле заметно кивнул. — Кстати, Денис, ты помнишь наш самый первый разговор? Тот, что про деревню Гадюкино? Помнишь, что ты тогда сказал? Чтобы у людей нашлась работа, а экономика запустилась на новый виток, построенную деревню нужно сжечь. Ничто так не стимулирует новую активность, как вид пепелища на месте собственного дома.
— Вот, значит, что это такое? — сглотнул Тумарин. — Вы подожгли старый мир, чтобы люди спасались от него в новом? Вы подлец, Семен Александрович! Бессовестный, бесчувственный подлец!
— Спасибо, я знаю, — отступив к окну, привалился плечом к стеклу миллионер. — Понял еще лет тридцать назад.
— И вы так спокойно об этом говорите? — даже растерялся молодой человек, ожидавший совсем другого ответа.
— Я тот, кто увольняет хорошего, честного и прилежного работника просто потому, что тот больше не нужен. Я тот, кто разоряет конкурентов, оставляя их семьи без куска хлеба. Я тот, кто не желает тратить денег на приюты для животных и зонтики для рыб. Тот, кто перекупает, обманывает, хитрит. Этот мир слишком маленький, Денис, чтобы места хватило всем. Кошки бывают сытыми и ласковыми только там, где хозяину хватает духу каждый год топить новорожденных котят. Рабочие и инженеры получают зарплату только у того буржуя, который смог оторвать кусок рынка у менее жестокого соседа. Сытыми бывают только те дома, где нет лишних ртов. Неужели ты не понимаешь, Денис, что твой безумный проект возможен только в том случае, если миллион французов, немцев, англичан не пропьют свой честный трудовой фартинг, не потратят его на Диснейленд, не купят на него пачку сигарет — а отдадут тебе? А отказаться от вина, развлечений и барахла их заставит только страх. Сильнейший животный страх! И они этот страх получили.
— Вы этим, что, гордитесь, Семен Александрович?
— Я это признаю, мой юный друг, — пожал плечами олигарх. — Когда-то давно, в твоем возрасте, я понял, что могу стать или нищим идеалистом, или богатым подлецом. Тем, кто топит котят, увольняет лишние рты и разоряет соседей. Разоряет для того, чтобы иметь возможность платить тебе, твоим физикам, твоим проектантам, испытателям, изобретателям, строителям… Хочешь бросить это все и пойти гладить кошечек? Хочешь, нет? Только сперва слетай и расскажи друзьям, почему их увольняют!.. Бляха-муха, что- то мне сильно захотелось выпить! Ты как, юноша? Компанию составишь?
— Значит, вы уничтожили Аривжу просто ради закошмаривания толпы? Ради строчки новостей? — скрипнул зубами Тумарин. — Лишнюю копейку из публики захотелось тряхануть?
— Ох, да, тут я виноват, — болезненно поморщился миллионер. — Тут я очень сильно виноват и перед ней, и перед тобой… — Семен Александрович зашел за стол, на что-то нажал, вытащил из поднявшегося ящичка пластиковый конверт. — Тут такая беда, что со стороны смотрелось бы странно, если вокруг проекта шум и скандалы, а саму корпорацию, которая его затеяла, никто не трогает. Вот и рискнули, заказали серьезный наезд на самих себя. Никто никак не ожидал, что будет такое изощренное покушение, да еще и твою девушку используют. Думали, снайпера наймут или «стингером» по моему вертолету шарахнут. А тут вон так повернулось… На, держи.
— Это что, деньги?! — спрятал руки за спину Денис.
— Не все измеряется деньгами, — покачал головой Топорков. — Здесь документы. Паспорт, свидетельство о рождении, диплом, аттестат, карточка страхования… В общем, все, что надо. Подстрелить твою красотку мы не дали, дуболомов тоже близко не подпустили. Вытянем мы ее, как только следствие кончится. Сейчас внимания слишком много у скандала… Или что, Сергей Иммануилович?
— Когда дело направят в суд, ее из изолятора ФСБ в городской переведут, — спокойно уточнил с дивана старик. — Как только в «неотложке» найдется какая-нибудь похожая жертва, в изоляторе оформят самоубийство или смерть по болезни. Опознавать все равно будет адвокат, он все подпишет. Тело похоронят, Аривжу передадут нам. В принципе, все уже обговорено, дело только за следствием.
— В общем, заберешь девушку, отвезешь в Накарагуа, а как первые рабочие секции на орбиту пойдут, отправишь Аривжу наверх. А там уже всё — никаких полиций и служб безопасности нет. Никто не дотянется, — закончил миллионер. — Я признаю, во всем этом виноват я. Постараюсь по мере сил как-то загладить. Через несколько лет все забудется, никто ее не опознает. Тогда и слава у нее будет, и дети, и все прочее. Смену фамилии, надеюсь, сам обеспечишь?
— Откупиться хотите?
— Хочу исправить свою ошибку, — поправил его миллионер, бросая папку на стол. — Впрочем, давай, можешь потребовать что-то другое. Раз уж накосячил — готов отвечать. Говори.
— Вы должны все это прекратить! Все эти грабежи, поджоги, насилия, все это безумие… Нельзя строить новый мир на крови, Семен Александрович! Так поступать нельзя.
— Денис, — поежился миллионер, — ты, вроде, умный парень, но иногда такое ляпнешь… Ты что, и вправду думаешь, что, потратив двести миллионов долларов, можно поставить на уши половину планеты? Ты думаешь, от меня хоть что-нибудь зависит? Включи голову, парень! Честных людей старательно вколачивают в глубокую задницу уже не первый десяток лет. Это я, что ли, придумал разрешить вороватым чинушам конфисковать детей, словно табуретки? Я заменил уголовный кодекс терпимостью и толерантностью, я начал отдавать мужиков под суд за интерес к женщинам и прославлять гей-парады? Это я лишил честных граждан права на самооборону? Это я поделил людей на нации и диаспоры, чтобы стравливать друг с другом? Это я запрещаю родителям решать, кем станут их дети, и учу малышек доносить на собственных матерей? Это я требую стыдиться своей родины и каяться за славу предков? Очнись,
