Что такое восемнадцать стволов калибра сто двадцать два, да по бортам, внезапно, с дистанции меньше километра? Цели были распределены заранее — и сразу дюжина, или даже полтора десятка «королей» вспыхнули, какая бы броня там у них ни была, но бронебойный в двадцать пять кило, это очень серьезно! И ударили «барбосы», ведь сказал же, бить прежде всего по бронетранспортерам, пока они пехоту не скинули — но кто-то не удержался, всадил и по танкам, ну вбито это уже в инстинкт, что пока враг к тебе бортом, надо не упускать момент. По «королям» разницы нет, попали или промахнулись, с такой дистанции не пробьет, но вот две «пантеры», из числа идущих сзади, тоже встали подбитые. И подключились «пятьдесят семь», противотанковые, с максимальной скорострельностью посылая снаряд за снарядом немцам в борта — тут «пантерам» мало не показалось, и кажется, даже кого-то из «королей» в борт достали! Сектора обстрела и цели были обговорены заранее, и потому я мог различить, кто по кому стрелял.
На дороге возник хаос, однако немцы были опытными, на «тиграх» тяжелых батальонов других быть и не могло. Замешательство длилось недолго, и фрицев все еще оставалось слишком много. Голова колонны, еще больше двадцати «королевских», развернулись в боевой порядок, «елочкой», уходя с дороги из-под расстрела, за ними поворачивали «пантеры» и полугусеничники с пехотой. А хвост колонны стал сворачиваться к лесу, назад, что за черт?
В эфире у немцев была каша — вот не верьте байкам, что наши и немецкие танкисты могли переругиваться по радио, длина волны у танковых раций была в разных диапазонах. Зато на той волне могла работать наша командная станция в «студере» — и она должна была сейчас, как только началось, забивать шумом немецкий эфир, лишая немцев управления. Похоже, это и произошло — и если на уровне взвода и роты для бывалых фронтовиков возможна была координация без команды, действуй по обстановке — то в масштабах всего поля боя, каждому подразделению эта обстановка представлялась по-разному. На выезде из леса немцы скучились в пробке, с поля стремились удрать, а сзади напирали, цель лучше и не придумать!
— «Клумба», по ориентиру два, по два снаряда, огонь!
«Тюльпаны» положили мины удачно, прямо в столпотворение немецких машин (не танков, там были полугусеничники, тягачи, и грузовики под брезентом) встали огромные разрывы, и что-то сильно загорелось. Теперь тех, кто не успели вылезти из леса, ближайшие несколько минут можно было в расчет не брать.
Немцы довольно быстро развернулись, и теперь с поля на нас наползали «королевские тигры», с «пантерами» позади. К нашей удаче, они не сразу сообразили, что мы на вершине холма — если кто и заметил вспышки, то не смог передать соседям. Зато частые выстрелы батареи «барбосов» и противотанковых пушек от подножия высоты привлекли их внимание — и первые ответные снаряды большинство немецких танков выпустили туда. И мы могли помочь лишь тем, что старались выбить больше немецких танков — по два, даже по три выстрела наши самоходы сделали беспрепятственно, пока немцы наконец не разобрались в обстановке. А «королевских тигров» остался еще десяток, не меньше!
Кого-то из наших достали — в эфире крики, мат, и справа виден столб жирного черного дыма, соляра горит, ни с чем не спутать. Но и немцам влепили отлично, там из-за дыма горящих танков уже дорогу не различить, лишь «короли» вперед лезут, и на броне у них мелькают вспышки от попаданий 76- миллиметровых с «барбосов», ну какого хрена, разве что от нас внимание отвлекают!
Когда у меня после этот Хемингуэй допытывался, было ли мне страшно, я честно ответил — нет. Страх бывает в первом бою до одури, когда хочется или бежать, бросив все, или впасть в паралич. А когда ты прошел несколько боев, страх никуда не девается, но загоняется куда-то вглубь, ты просто не думаешь о нем — вообще не думаешь ни о чем, кроме того, чтобы сдох вон тот, кто в твоем прицеле; когда стреляешь, попадаешь, и видишь, как враг горит, это очень повышает твой боевой дух. Рябко, заряжай «катушкой»! Встал, суко, даже после попадания в лобовую броню — значит, берет их подкалиберный восемьдесят пять? Черт, всего пять катушек в боекомплекте, остальные бронебои и офэ. Плевать — до того как сам сгорю, пять их экипажей сдохнут! Видели мы уже, что делает подкалиберный с немецкой броней — от удара осколки внутрь летят, как картечь, кромсая и людей, и приборы. Чем мы хуже американцев? Штат немецкого танкового батальона, сорок четыре машины, значит больше трех десятков «королей» мы уже выбили!
Голос Азарова в наушниках — дайте по ориентиру два, смещение два по дороге на юг, жирная цель.
