куда уходили люди за лучшей жизнью, эту легенду помнят уже несколько веков — что если за ней скрывается память о действительных событиях? И потомки тех ушедших решили вернуть долг планете- матери. Замечу, что все три версии вполне могут не исключать друг друга. И в любой из них мы имеем дело с государством, а не с частной инициативой. Развитие науки и техники требует все большей централизации власти, и маловероятно, чтобы те, кто научились летать между звезд и планет, жили бы при феодализме с баронскими дружинами. Как трудно поверить и в то, что частные лица могут владеть боевым кораблем.
— А отчего не предположить, что пришельцы хотят просто завоевать нашу планету? И это лишь первый отряд армии вторжения.
— Это было моей четвертой версией, герр рейхсфюрер. Но по здравому размышлению, я даю ей весьма малую вероятность. Отчего мы тогда не видим вторжения инопланетных армий, истребляющих все? Потому что пришельцев мало — можно предположить, что столь дальний полет вовсе не дешевое занятие, как обеспечивать армию вторжения, способную оккупировать целую планету, везти все тылы с невообразимого далека? Логичнее поступить, как бельгийцы в Конго, полвека назад, стравливая между собой местные племена, завоевали территорию размером с Францию, имея меньше двух тысяч белых солдат! Но тогда не сходится выбор стороны: пришельцам разумнее было бы выбрать нас! Ведь именно наша доктрина, в отличие от русской, предусматривает мировое господство — сразу напрашивается план, помочь завоевать, но не удержать, ну а дальше мы опомниться не успели бы, как оказались у пришельцев на вторых ролях. Есть еще одна версия, столь же маловероятная, что для чужаков наша война не больше чем любопытное зрелище, гладиаторский бой. Но тогда им совершенно незачем вмешиваться, помогая одной из сторон — или подбросили бы что-то обеим, чтобы горело жарче, или, что вероятнее, просто наблюдали бы.
— Вы с Рудински как сговорились показать картину страшней. Вместо восставшего арийского бога — пришельцы, превосходящие нас, они же коммунисты, русские по крови, и очень вероятно, истинные арийцы. Может быть у вас есть и предложение, как мы можем справиться с этой угрозой?
— Глупо было с самого начала, воевать с русскими на истребление, во имя идеи арийской расы! Если я прав, и пришельцы считают русских своей ветвью — легко понять, отчего они вмешались. А теперь нам остается лишь молиться и надеяться, что потеряно не все. Я вижу наш шанс лишь в том, что пришельцы относятся к англосаксам без всякого почтения — и скорее всего, лет через двадцать, тридцать, когда вырастет новое поколение, забывшее про ужасы этой войны, все повторится снова. И если пришельцы умны, они позволят нам жить, чтобы использовать нас, как мы фольксдойчей, тоже полукровок, в установлении своего мирового господства. Есть вариант для нас, попробовать пойти на союз с англосаксами, и это будет смешно, в войне за господство арийской расы, мы будем сражаться на противной стороне! Но я совершенно не уверен, что тогда не появится еще одна «подлодка», или целая эскадра, или что-то другое, столь же разрушительное. И Рудинский окажется прав — все кончится установлением арийского господства, вот только это будем не мы, нас вообще не будет, потому что предателей карают строже, чем врагов. Я не политик, а моряк, герр рейхсфюрер! Вам решать — что выбрать.
— Что ж, Денниц, я внимательно ваш выслушал. Скажите, вы никогда не завидовали лаврам Уэллса? Писателю не слишком нужно заботиться о достоверности, ваша же гипотеза порождает больше вопросов, чем ответов. Например, с кем они воевали там, у себя, на Марсе, в Беловодье, или где-то еще? С какими- нибудь теми, со щупальцами, которые управляют боевыми треножниками и пьют человеческую кровь? Стреляя в них торпедами, в глубинах своих морей? Долетев до нас, не могут навести орднунг на своей же планете?
— Герр рейхсфюрер, а почему на своей планете? Если их корабль может летать и в космосе — оставим пока на совести умников рассуждения, что космические лучи за пределами атмосферы убьют все живое, в конце концов, этого никто не проверял. То и его «торпеды», это идеальное оружие против себе подобных, быстрые и самонаводящиеся снаряды огромной разрушительной силы, которым все равно, двигаться в под водой или в космической пустоте.
— Еще один аргумент «против», Дениц. Если доказано, что по берегу они стреляли чем-то вроде реактивных снарядов, для двигателей которых необходим воздух. А наши акустики слышали шум винтов их торпед. В то время как «пришельцам» проще использовать что-то универсальное, как вы правильно заметили, одинаково подходящее для воды, атмосферы и пустого пространства. Зачем им вместо этого ставить на свой корабль, на котором все же нет лишнего места, узкоспециализированное оружие, причем для каждой среды свое?
— Ну, мало ли какие у них могут мотивы!
— Они обязаны прежде всего быть рациональными. Цели следует достигать наиболее кратчайшим, дешевым, простым путем. Вы же напрочь отказываете им в логике. Для войны в наших морях этот корабль несомненно избыточен и слишком сложен для быстрого воспроизводства в нашем мире. Если они так желают победы своим, то им лучше было бы захватить побольше исходных материалов и образцов — новые технологии, станки, машины, приборы. Но ничего подобного в СССР мы не видим — все новые образцы их вооружения не выходят за известные нам пределы нашей, «земной», техники и науки. Русские инженеры, американское и советское оборудование, обычное русское сырье. Политическая воля и организаторские способности Сталина.
— Все, кроме самой подлодки. Остаюсь при своем мнении, герр рейхсфюрер, она и ее экипаж — не отсюда. В нашем мире у русских не было никакой возможности построить ее!
— В этом я может быть с вами и соглашусь,
— Если я прав, то экипаж этой сверхлодки, еще большая тайна русских, чем сам корабль. Попробуйте это проверить, и хорошо бы заполучить кого-то живым, если они участвуют в боевых операциях на фронте, очень странный кстати шаг с их стороны! И я уверен, что Рейху надо скорее заключить мир. Ясно, что продолжение войны не принесет нам никаких выгод, но еще можно надеяться спасти приобретенное, и выйти в лучшем положении, чем были в тридцать девятом.
— И с кем же мы должны заключить мир? С русскими или англосаксами?
— А кто сейчас для нас наибольшая угроза? Вот только боюсь, что Сталин ответит нам то же что Фош в восемнадцатом. Но мир на западе тоже неплох. Однако ни в коем случае нельзя прекращать наступление в Португалии. Во-первых, с показавшим силу легче идут на переговоры, во-вторых нельзя оставлять в чужих руках плацдарм для вторжения. Но там все не так просто, как нам кажется.
— Отчего же? Вы сомневаетесь в гении Роммеля? Еще пара дней, и Лиссабон падет.
— В войне на Западе бесполезны победы на суше, без побед на море. В отличие от Остфонта, где наоборот. Вспомните Францию сорокового, мы разбили ее, растоптали, растерли в пыль, и что? Так и Португалия станет нашим успехом, но не победой — если мы не выиграем наш «Трафальгар».
— Ну мы все же посильнее того корсиканского неудачника.
— И находимся точно в таком же положении! Этот континент, именуемый Европой, не может выжить, без выхода вовне. И такова география, что Англия и русские с разных сторон сжимают наше горло, наша война с одним с одним из них означает, что другой может диктовать нам условия — что изменилось, со времен Наполеона? Мы, как и он, попытались разорвать это кольцо на востоке — что вышло, видите сами. Оттого, разорвать его на западе, это наша последняя надежда. Или мы погибнем, даже если сумеем каким- то чудом заключить мир — потому что нормально развиваться нам не дадут.
— И что же вы хотите сказать, гросс-адмирал?
— Всего лишь то, что ключ к нашей полной победе в Португалии находится в руках не «африканского лиса» Роммеля, а нашего славного берсерка Тиле.
