официально поддерживаемое нами и британцами правительство, то и Сталину придется уйти из Китая, точно так же как в Европе — чтобы не ввязаться в новую войну.
И для того, чтобы убедить Чан Кайши в том, что лучше поддерживать именно нас, нам также необходима скорая победа над Тиле, — завершил толстяк, победно оглядев присутствующих — тогда Чан Кайши больше не будет сомневаться, что скоро мы придем на помощь, а значит, всякие мысли о капитуляции вылетят у него из головы!
— Принято — подвел итог «ковбой» — ну что ж, с этим наш Фрэнки уже может ехать. Когда?
— Когда решится в Португалии — мрачно произнес военный — согласитесь, что требовать что-то без громкой военной победы будет как-то… Если скорректированный план Уинни станет и для нас руководством к действию, то Португалия по большому счету и не нужна — но уйти оттуда мы не можем, по чисто политической причине. И лицо потеряем, в том числе и перед Сталиным, и собственный электорат не поймет.
— А не вы ли уверяли, что и армия, и флот послали туда лучшее, что имеем? — спросил «аристократ» — так что проиграть мы не должны. Лучшие дивизии из числа переброшенных в Англию, и все, что флот мог в Атлантике собрать. Так что я надеюсь, мы выиграем эту битву — иначе кое-кому придется расстаться с погонами, за бездарность.
— Итак, кладем на обещанную победу две недели — заявил толстяк — считая же с запасом, месяц. Значит, через месяц наш Фрэнки едет в Ленинград. И надеюсь, вы понимаете, джентльмены, что чтобы русские охотнее шли нам навстречу, от нас тоже потребуется кое-что?
— И с каких пор вы стали спрашивать нашего согласия на ваши сделки с русскими? Если посчитать, сколько заводов вы им продали.
— В этот раз товар из «особого списка». Химическое оборудование, подобное тому, что идет в известное вам место в пустыне. По утверждению русских, для изготовления топлива для их суперподлодки.
Повисло молчание.
— Вы точно уверены, что у русских нет своего подобного проекта? — наконец спросил военный — это оборудование, насколько я помню, даже к продаже «кузенам» запрещено!
— У них не было ничего еще два года назад, летом сорок первого — решительно ответил толстяк — и я консультировался кое с кем, и меня авторитетно заверили, что за два года, в условиях тяжелейшей войны, невозможно пройти такой путь, чтобы им для своей программы потребовалось именно то, что они у меня заказали! Так что в большей степенью вероятности, это оборудование нужно им именно для их «моржихи». И они платят золотом, и немедленно — а отдельно, за срочность. Я такой же патриот Америки, что и вы — но считаю, что и моя страна обязана не мешать мне получать честно заработанную прибыль. Кто-то здесь считает иначе?
И в этот же день, где-то в США. Завод фирмы «Дюпон»
Профессия инженера в те годы по почету и доходам еще не уступала юристу и биржевому игроку. Гений Томаса Эдисона был примером для подражания, в американских университетах на технических факультетах учились в подавляющем большинстве белые американские парни, иностранцы были очень немногочисленны, и это также были белые — китайцы и индусы если и наличествовали, то в единичном числе. И эти парни были, без преувеличения, технической элитой, и Марк Твен не сильно погрешил против истины, приписав своему «янки из Коннектикута» все мыслимые технические таланты — похожие на него персонажи тогда встречались реально.
Эти парни не боялись сложной работы. Надо воспроизвести русскую фторохимическую установку, о которой известна лишь приблизительная схема? Но если точно известно, что это было сделано, и работает — а как бы спроектировали подобную машину мы сами?
Пентаборан и трифторид хлора поступали из цистерн в реактор (не атомный а химический). Продукты их взаимодействия, разогретые до высокой температуры, шли в теплообменник, превращая воду, протекающую по трубкам, в пар, идущий на обычную корабельную турбину. На первый взгляд, установка казалась простой и эффективной. Факт ее работоспособности был уже проверен, теперь предстояло экспериментально показать преимущества в сравнении с традиционным двигателем, определив мощность и расходные показатели. Действительно ли субмарина с такой установкой может развивать под водой большую скорость, и длительное время?
В случае утвердительного ответа, предстояли испытания уже в море. Для чего предполагалось достроить как «фтороход» одну из новых подлодок типа «Балао», заменив дизель-электромоторные отсеки на реактор и турбину. Эти испытания должны были дать опыт эксплуатации такой установки в море — оценить надежность, удобство, сложности обучения экипажа. И наконец, при успешном завершении и этого этапа, закладывалась уже серия быстроходных подводных лодок. Оптимистичный прогноз отводил на всю программу срок в два года, так что субмарины имели все шансы успеть еще на эту войну, ведь стояли же на верфях новейшие линкоры «Монтана», со сроком готовности, год сорок пятый — сорок шестой?
Но это было бы после. А пока — первый прогон машины с выводом на проектную мощность, шесть тысяч лошадиных сил, развиваемую стандартной турбиной с эскортного миноносца типа «Джон Батлер». Пока шесть — но на чертежах была уже более мощная установка с турбиной на тридцать тысяч, от эсминца тип «Самнер». Эта же конструкция была лишь простым и дешевым прототипом, ей никогда не довелось бы работать на корабле.
Поскольку установка была экспериментальной, автоматика управления ею пока отсутствовала. Зато к каждому клапану и рубильнику было приставлено по человеку, должному включать и выключать по команде старшего инженера-испытателя. Впрочем, отчего на военных кораблях личный состав БЧ-5 составляет несколько десятков (на эсминцах) и даже сотен человек (на крейсерах и линкорах), а на торговых судах, даже самых крупных, вахта в машинном отделении не больше десяти, а обычно и меньше? Именно затем, чтобы все работало даже при отказе автоматики из-за боевых повреждений, и оперативном переключении на дублирующие режимы, предусмотреть которые не может никакой автомат (по крайней мере, до появления бортовых компьютеров).
Запуск успешно. Стрелки на циферблатах резко качнулись вправо — обороты, давление, температура! Звука почти не было — у турбины замкнутого цикла нет выхлопа в атмосферу, и в отличие от дизеля, нет возвратно-поступательных движений, воспринимаемых конструкцией. Машина уверенно набирала обороты. Все шло точно по плану — на вид.
Трифторид хлора воспламеняет железо, молибден и вольфрам. Воспламеняет со взрывом дерево, бумагу, почти любую органику. При контакте взрывает метанол, ацетон, эфир. С водой реагирует очень бурно, с выделением большого количества тепла. Пентаборан же воспламеняется при контакте с воздухом, легко образует взрывоопасные соединения, детонирующие при ударе, взрывается при контакте с водой — а также является чрезвычайно токсичным веществом нервно-паралитического действия, сравнимым по силе с боевой фосфорорганикой. В известной нам исторической последовательности, пентаборан применялся как топливо для ракет, в паре с трифторидом хлора (окислителем) — но именно эти работы вызвали тщательное изучение всех физико-химических свойств этой «сладкой пары» чрезвычайно опасных веществ, и были найдены меры безопасности при работе с ними. В 1943 году пентаборан и трифторид хлора уже умели получать в лабораторных условиях, однако их особенности были еще мало известны. В техническом задании на разработку оборудования была оговорена устойчивость к агрессивным средам — уже знали, что трифторид в обычных условиях не реагирует с никелем, но не знали, что и никель теряет стойкость с ростом температуры и давления. И не знали еще, что категорически нельзя применять тефлон. И что для материалов имеющих только защитное покрытие (никелированных, а не никелевых) малейший дефект приводит к очень быстрому проеданию материала на всю глубину, в отличии от других менее агрессивных аналогов, что просто дали бы пятно коррозии, которое могло месяцами ни на что не влиять. Уже были испытания малой, «лабораторной» модели, они прошли успешно, что успокаивало, и настраивало на оптимистический лад. Но нет корабельных турбин столь малой мощности — и оттого в той, почти игрушечной модели, заряженной буквально несколькими литрами химикатов, давление и температура были
