начнётся резня. Могучие мужи хана были сильны, они идеально управляли лошадьми и наносили сильные удары по врагу. Им было чему поучиться. Вот они начали сдавать позиции. За несколько минут войска хана выкосили почти половину противников. Потери, конечно же, были и у отряда хана, но в сравнение с потерями врагов они были незначительными.
Бой не продолжался бы и полудня, но повелитель охотников вытащил своё оружие и закричал, что-то непонятное. И тут же из-за холма, на котором он стоял, вышли новые воины. Это не предвещало войску хана ничего хорошего. И действительно, через некоторое время они уступали свои позиции. Кто-то начал бежать назад. Боевой дух воинов был подорван. И вот уже войско хана отступает.
Хану ничего не оставалось, как самому вступить в бой.
— Ичтыр! — скомандовал он, и ему тут же подвели коня. Хан, конечно, не ждал чуда, а всего лишь надеялся на верность своих воинов. Что они, увидев его, развернутся и пойдут в бой со своим повелителем. Но ничего подобного не произошло. Солдаты продолжали бежать, а вражеская конница, которой не было видно конца, наступала. Хан вздохнул и уже собирался отправиться к своей судьбе, как его прервал истошный крик Жондарбая.
— Кэчюм дыр! — умоляюще прокричал старик. Хан его понял и достал заветный мешочек. Развязал его и вытащил серебряную фигурку демона с гривой. Холод обдал его тело. И не задерживаясь, он поскакал. Но теперь он шёл не на встречу с судьбой, а на битву. Небеса были с ним.
Теперь, посмотрев на своего хана, Жондарбай понял, что теперь преимущество было на их стороне. На врага скакал не человек, ждавший неминуемой смерти, а сильный воин, готовящийся сражаться до конца. Отступавшие воины Хана, проезжая мимо своего повелителя, разворачивались и шли за ним в бой. Врагу нечего было противопоставить такой отваге. Победа хана была предрешена. И вот уже враг начал отступать. Их повелитель не стал идти в бой со своим войском. А войско не стало сражаться за него…
Хан планировал не останавливаться этой ночью. Ведь осталось совсем немного до его цели. До его могущества. Фигурка демона с гривой обладала великой силой. С ней его невозможно одолеть. Почти. Старейшины рассказали ему, что есть и ещё одна фигурка. Фигурка в виде волка, которой владел великий Чингисхан. Эта фигурка единственная вещь, которая может помешать ему. И он охотился за ней. Оставалось совсем чуть-чуть…
Почти всё войско хана было вымотано, а кто нет, те праздновали победу. И никто не заметил, как какая-то тень проникла в лагерь, незаметно зашла в неохраняемую юрту хана и ушла из лагеря до рассвета.
Наутро хан был в гневе. Обыскав всю, он со стражей отправился к старику. Вздумал ограбить меня. Хана всех ханов. За это ты ответишь. Они застали старика лежащего на траве.
— Аганай! — требовательно крикнул хан.
Старик приподнялся на локтях, посмотрел в упор на хана, затем, прикрыв глаза, покачал головой и устремил свой взор к Небу. Это был приговор. Хан достал свою саблю, поднял её вверх и, ещё раз посмотрев на старика, снёс ему голову…
Рассвет был чудесен. Солнце пробивалось сквозь осенние облака и падало на всё ещё зелёный луг. Но у скакуна не было времени любоваться рассветом. Он торопился. Ему, а точнее ей, Гюзель-Лелат, удалось забрать у хана его самое главное оружие, фигурку демона. И теперь необходимо спрятать её подальше, чтобы её мощь никому не досталась.
Жондарбай не смог выполнить волю хана. Он считал молодую Гюзель своей внучкой, и не мог отдать её такой участи. Он помог ей выбраться из лагеря, дал коня, еду и велел уезжать. Но она не могла этого сделать, ведь ей во сне самими людьми неба было приказано забрать у хана фигурку. У неё не получилось сделать это в первый раз, в юрте. И вчера ночью она попробовала вновь. И получилось. Фигурка демона была с нею, но она не чувствовала её силу, от неё не исходило никакой энергии. Словно держишь обычный камень в руке.
Впереди показалась река. Теперь нужно ехать вдоль неё до старой пещеры, которую во сне показали ей люди Неба. Ещё совсем немного…
Они бежали. Точнее неслись. Хан не мог упустить дар Неба. У них не было времени на сборы, по двум причинам. Первое: чем дольше они тянут, тем дальше фигурка, а второе: их снова настигли охотники. Собрав новые силы, они решили взять реванш. Сражаться с войском, в разы превосходящим их по численности, имея фигурку, было очень рискованно, а без фигурки, просто безрассудно. У него не было выбора, кроме как оставить тяжелораненых и пехотинцев в лагере, сражаться с врагом. Хотя лучше сказать, задерживать врага. Все прекрасно понимали, что у оставшихся людей в лагере, нет ни шанса противостоять врагу.
Хан уже считал, что потерял фигурку, но когда начали ехать параллельно реке, он увидел неизвестного всадника. Без сомнений, это он украл предмет. Ему не убежать.
Впереди стали виднеться горы. Это тупик. И действительно, доехав до скал, всадник встал, как вкопанный. На него уже неслась орда хана. Казалось, что сейчас они снесут скакуна. Но откуда не возьмись, из скалы выбежали чьи-то воины. Они атаковали войско хана. Конечно, их было больше, но вооружены они были гораздо хуже, чем те охотники и у них не было лошадей. Дикари, да и только, чтобы справиться с ними, предмет не нужен. Но у хана на это не было времени. Скакун нашёл пещеру, которую сразу не заметил он, и уже отправился вглубь. Если сейчас его упустить, то потом не найти.
— Аркудым халу! — скомандовал хан и отправился в пещеру. Его войско справится с дикарями, а он настигнет вора.
Не смотря на время суток, в пещере было темно, где-то капала вода. Вор не должен был далеко убежать. И вправду, через некоторое время он заметил вора. Он был не высокого роста, не больших размеров, а лицо было закрыто так, что видны были только глаза. Вскоре он остановился, ехать дальше было не куда. Слева и справа были стены пещеры, позади он сам, хан, а впереди была стена, вся изрисованная странным языком. Но она не волновала хана, теперь он хотел только забрать фигурку и поквитаться с вором.
Он слез с лошади, доставая саблю. Вор повторил те же действия. Хан ненадолго замер в нерешительности. Если у его противника была украденная фигурка, то каковы его шансы на победу? Несмотря на нерешительность, противник бой первым не начал, а стоял и смотрел разноцветными глазами на него. Хану пришлось атаковать первым. Он побежал, замахиваясь саблей, но его противник, используя свои маленькие размеры, увернулся от удара, очень ловко извернувшись, он оказался у хана за спиной и нанёс удар с большой скоростью. Хан едва успел поставить блок. Затем, недолго думая, он сова нанёс удар и опять мимо.
Если мы будем так сражаться, то бой затянется и неизвестно в чью пользу, подумал хан. Нужно с этим заканчивать. Отбив следующий удар врага, он сразу контратаковал и попал противнику по ноге. Рана оказалась глубокой, и враг упал на пол пещеры.
Хан подошёл ближе и посмотрел в глаза поверженного врага. В них была боль долгих мучений и сильный страх, но почему-то не за себя. Хан поднял саблю, собираясь завершить его страдания, как его отвлёк какой-то детский писк. Он повернулся, и это стало его роковой ошибкой. Удар пришёлся по пояснице. Он повалился на бок и зло посмотрел на врага. Тот ковылял на одной к лошади. Подойдя к ней, он достал плачущий свёрток, прижал к себе и собирался сесть на лошадь, как услышал прерывающийся, слабый голос хана.
— Ке — й — ну ражи. — произнёс он.
Противник исполнил его последнюю волю, он снял ткань, закрывавшую его лицо. И хан увидел перед собой красивое, молодое лицо его любимой Гузель, которую должен был убить проклятый старик. Он закричал, то ли от боли, то ли от ненависти, но вскоре его заглушил топот нескольких десятков конных воинов. Это были люди хана, которые либо справились с дикарями, либо те сбежали.
Увидев своего повелителя, они ещё быстрее рванули на врага, намереваясь снести его. Точнее её, они уже были достаточно близко, чтобы разглядеть лицо врага. Это была Гюзель-Лелат, жена хана, которая должна была быть мертва. Но она была здесь и живая. Ещё несколько метров и они убьют её, затопчут, отомстят за своего повелителя.
