— Пейл-эль. Одну пинту.
Бармен кивнул и повернулся к витрине, как калейдоскоп, искрящейся множеством разноцветных стеклышек. Стук бильярдных шаров тонул в неторопливой мелодии блюза. Кажется, это Роб Джонсон. «I got to keep moving, I got to keep moving…»
Бледный сигаретный дым, как жизнь, утекающая сквозь пальцы, прозрачен и изменчив.
Бернард невесело усмехнулся. Стопка бланков с подписями семи терапевтов ему не мерещится. Листы бумаги уже скукожились и пожелтели, словно, от недостатка воздуха. «Анемия, серповидно- клеточная, в зрелом возрасте. Симптомы: сопровождается периодическим отеканием конечностей и головной болью. Возможен дефицит кислорода, обильные кровоизлияния и развитие слепоты. Заключение: операция невозможна».
— Здесь свободно?
— Простите?
Симпатичная девушка в клетчатом свитере приветливо смотрела на Берни.
— Этот стул не занят?
— Для вас он будет свободен всегда.
Улыбнувшись, она присела и подала знак бармену.
— Воды. Без газа.
Семь подписей. Семь не связанных друг с другом людей говорят ему в лицо одно и то же. Кажется, что голова гудит не от притока крови, а от похожего на набат приговора.
— Какой-то вы бледный, — сказала девушка, — у вас все в порядке?
— По правде говоря, не очень, — с хрипотцой ответил Берни, отпивая из кружки.
Теплый эль с привкусом яблока смягчил боль, и воспоминания о приемах даже как-то отошли на задний план.
— Позволите? — она кивнула на стопку бланков.
Он не возражал.
Глаза девушки бегло просматривали результаты наблюдений, и Берни невольно отметил, что губы ее очень чувственно двигаются при шепоте. Интересно, она правда понимает, о чем идет речь?
Но через минуту она отложила заключения, и во взгляде ее сквозила неподдельная тревога.
— Боже… вы умираете.
Это было именно утверждение, а не вопрос. Почему-то это не расстроило парня.
— Увы, все мы когда-нибудь умрем. От автомобиля, от СПИДа, от самолета, от простуды…
— Вы уже думали, как спастись? — спросила она, нервно отпив воды из стакана.
— Не понял?
— Всякую болезнь можно изничтожить. Вы не исключение, так почему бы не попытаться?
— Вы же только что читали заключение. Там черным по белому написано: операция невозможна. Это наследственное заболевание, к тому же кровяное…
— Но… — девушка теребила локон, — … вы пробовали обратиться к хирургу?
— Чтобы услышать, как он смеется мне в лицо?
Повисла тяжелая пауза. Теперь из колонок полилось «You sprinkled hot foot powder, mmm, around my door. All around my door». Берни меланхолично потягивал пиво, все глубже погружаясь в себя вслед за камнем из переливчатых соло рояля и гитары. Со временем сходство с погружением становилось все более явным, поскольку дышать почему-то становилось труднее.
Легкие затрепетали, и кружка с недопитым пойлом опрокинулась.
— Нет! Нет! — вскрикнула девушка, — Господи… Бернард!.. Бернард!
Камень сделал свое дело. Будучи утянутым на дно, парень ничего уже не видел и не слышал.
Серые бетонные стены. Обугленный, в странных пятнах потолок. Мимолетные тени, растворяющиеся в тумане и витающие перед глазами.
«Что с ним?» С кем?
«Приступ. Кажется, заслонило капилляры, но жить будет». Знакомый голос…
«Господи, очнулись! Все хорошо, Бернард… Я нашла доктора, он поможет!»
Какой еще Бернард? Какой доктор?
«Готовьте, — скрипит кто-то над самым ухом, погружая все во тьму, — на этот раз должно получиться…»
— Дышите, дышите…
Под ним — скрипящая, и очень сильно продавленная нара. Вокруг — очень просторная комната без окон. Перед ним — та самая девушка из бара, смущенно улыбающаяся. Надо же, она ведь блонди…
— Простите, что так внезапно, но вы чуть сознание не потеряли. На этот раз все обошлось.
Спохватившись, она добавила:
— Меня зовут Виктория. Виктория Кард.
— Бернард…
— Да уж запомнила под медкарте-то.
— А… где это мы?
— Не волнуйтесь. Это дом одного моего знакомого хирурга. Он любезно согласился помочь.
— Помочь? — Берни заерзал, — но что, если я не смогу оплатить…
— Если понадобится, оплатите по частям, — сказала Виктория и встала, — не сомневайтесь, он в своем деле мастер. Отдыхайте.
Бросив напоследок теплый взгляд, она вышла. Бернард уставился в потолок, осмысляя
