действительно не может понять, потому что ему «объясняет» раздраженная мама. Если бы ему объяснили все спокойно и доброжелательно, он бы все давно понял. Но мама объясняет непоследовательно, или быстро, или бестолково, потому что сама находится не в лучшем своем состоянии. Потому что, на самом деле, не объясняет она сейчас, а сливает свое раздражение. И ребенок становится «тупым».
Именно поэтому мы иногда так бурно реагируем на поступки детей. Наши собственные эмоции требуют выхода, поэтому на простой поступок ребенка следует долгое унизительное отчитывание, или неадекватное по силе наказание.
Мы просто сливаем свою агрессию или недовольство, обиды или разочарования. Ненависть на мужа, который бросил — выливается на ребенка. Недовольство собой — на ребенка. Раздражение на работу — на ребенка.
Я ехала однажды в купе с бабушкой, которая везла к себе на лето шестилетнюю внучку. Как только поезд тронулся — бабушка постелила постель, велела ребенку сесть у стенки, сама легла, как бы загородив ее ногами. И девочка в этом «плену» сидела тихонько как мышка и играла с куклой. И если она делала попытку сменить позу, повернуться, бабушка зло, с ненавистью одергивала: «Сиди! Сиди ровно! Не вертись! Не егози!»
Прошло несколько часов. Девочка так и сидела, поджав ножки в этом своем плену, боясь лишний раз пошевелиться.
— Отпустите ее, — сказала я бабушке, удивленная таким обращением с ребенком. — Пусть рядом со мной посидит. Пусть хоть походит. Пусть погуляет — она же устала так сидеть!
— Нагуляется еще! — со злостью сказала она. — Навязали ее на мою голову! Все лето на моей шее будет сидеть! — с такой неприкрытой ненавистью сказала женщина, что я только охнула про себя.
И подумала — бедная девочка! Если она все лето проведет в таких жестоких рамках и в такой нелюбви — прекрасный у нее будет отдых! Сколько злости выльется на нее. Сколько чувства вины в ней сформируют за время «отдыха». Но разве виновата она в бабушкиной проблемности, в бабушкином недовольстве жизнью или в том, что бабушке «навязали» ребенка? Она не виновата. Но уже начала принимать на себя бабушкину агрессию…
Наши чистые и совершенные дети уже через несколько лет после общения с нами, иногда такими негативными, недовольными — тоже становятся раздраженными, тревожными и агрессивными. Но разве наши дети — маленькие и чистые — должны принимать на себя столько негатива, созданного нами?
И я сейчас не хочу задеть никого из нас, никого не обвиняю в том, что мы так делаем. Наши негативные чувства действительно требуют выхода. И выпустить, направить их на ребенка, действительно, самый естественный и легкий способ освободиться от них. И это может продолжаться, пока есть источники этих чувств в нашей жизни.
Поэтому, опять же, нам
И нужно работать со своим недовольством. Все книги этой серии направлены именно на такую вот психологическую поддержку, помощь в осознании каких-то важных жизненных ценностей. Книга «Сотвори себе поддержку» — полностью посвящена тому, как поддержать себя в каких-то сложных жизненных ситуациях.
Я знаю, когда человек хочет разобраться в каких-то своих проблемных ситуациях — он всегда находит возможность, поддержку, способы. И это лучшее решение — разобраться с ситуациями собственного недовольства, освободиться от них, чтобы стать теми чистыми и светлыми родителями для наших детей, которые смогут делиться с ними любовью и добротой, а не злостью и раздражением.
Мы перестали тонко чувствовать
Я услышала этот разговор в автобусе. Пожилая женщина с суровым лицом громко и категорично говорила молодой девушке, чей округлый живот уже выпирал под тонкой блузкой:
— Ты как родишь, долго его дома не держи! В полгода уже можно отдать в ясли. Чего с ним дома-то сидеть! Я своих отдала в ясли, одну в два года, другого вообще в год, и жила припеваючи. — Женщина помолчала и добавила так же категорично: — А чего, скажи мне, ребенка дома держать и на руках его таскать? Все равно он вырастет таким, каким ему суждено быть, — таскай ты его, не таскай… И снохе я сказала, чтобы не тряслась над своим: подрос — и в сад, там его воспитают! А то взяли моду — дома с ребенком сидеть, над ребенком трястись да на руках его таскать!..
«Какая жестокая! Какая бесчувственная!» — промелькнула у меня мысль. И как часто сталкивалась я с этой бесчувственностью родителей на консультациях, на тренингах, просто — в реальной жизни. И столько знакомого мне было в этом монологе.
— Мне свекровь, когда я родила, сразу сказала: «Не приучай к рукам. Поорет пару ночей и перестанет!» — всегда кто-то из мам на тренинге говорит о таких вот напутствиях старших, «опытных» женщин.
И в ответ всегда согласно кивают большинство мам. Потому что они тоже слышали такие вот напутствия. И многие следовали им. И правда: пару ночей надо перетерпеть, пока ребенок, изоравшись, не поймет, что к нему никто не подойдет — и спи дальше спокойно!
Я столько раз слышала эти рассказы! И каждый раз поражалась «гуманному» отношению к собственному ребенку! Ведь плач ребенка в первые месяцы его жизни — это единственный способ сказать маме, что с ним что-то не так. Причин может быть много: он хочет кушать, он мокрый, он неудобно лежит, у него что-то болит, ему одиноко. Но способ сказать обо всем этом один. И он плачет, чтобы привлечь мамино внимание. А мы — не приучай к рукам. Поорет и перестанет!
И много раз я думала — не оттуда ли берет начало наша родительская бесчувственность? Хотя, конечно же, корни ее — гораздо глубже!
Многие из нас закрыли свои чувства, способность тонко чувствовать и реагировать еще в детстве, на себе пережив последствия авторитарного воспитания. Наши родители, сами очень часто закрытые и бесчувственные (их закрытые и бесчувственные родители сделали их такими!), сделали нас такими же. И можем ли мы, такие, какие мы есть, —
Такой человек может только нудным голосом читать нотации или устало говорить:
— А я тебе говорил… Я предупреждал… Прекрати…
Совсем недавно, входя в метро, я услышала диалог.
— Заставить драться невозможно! — услышала я резкий категоричный женский голос, и голос мальчика, который жалостно как-то, даже не по-мальчишески нежно ответил:
— Ну, бабушка, ну как ты не понимаешь, я не могу с ними не драться — они со мной начинают драться, они меня заставляют с ними драться!..
Я пропустила эту пару вперед, заинтересованная всем этим диалогом. Бабушка, как заведенная, так же резко и категорично, как будто не слышала, что говорит ей семи-восьмилетний внук, с ранцем за плечами, продолжила:
— Заставить драться невозможно! Ты можешь не драться!
— Но бабушка, — с отчаянием в голосе, со слезами в голосе сказал мальчик, — их много, они подходят и начинают меня бить, я же не могу с ними не драться!.. Меня заставляют драться…
— Заставить драться невозможно! — как робот произнесла бабушка. — Меня — никто не заставит драться! — сказала она гордо, и я вдруг подумала словами давней свой знакомой, простой женщины, которая по простоте своей всех, кого она не понимала или кто вызывал удивление, называла «больной».
— Больная, что ли? — подумала я, улыбнувшись этому слову. Но действительно, здорова ли эта бабушка, когда ребенок говорит ей о своих чувствах, описывает ситуацию, в которой он вынужден вступать в драку, а она продолжает свое, как глухая. Здоровой ее не назовешь!
Я остановила сама себя, не желая впадать в осуждение, но подумала: «Ее бы, бабушку, поставить в ту же самую ситуацию, когда к ней подходят несколько — не детей, ровесников ее внука, которые точно не заставят ее драться, — а таких же вот крепких еще, активных бабушек, и начинают ее бить. Куда денется ее менторский голос, куда исчезнет ее глухота?
Я на несколько секунд представила себе такой «бой бабушек» и подумала беззлобно, просто
