Воспитание по-новому

— Прекратите баловаться, я вам сказала! — еще строже сказала мама.

— Но, мама, мы не балуемся, — сказал ребенок с интонацией, в которой звучало удивление — ну как ты можешь этого не понимать! — Мы просто гоняемся друг за другом!..

Я улыбнулась и подумала: правда, как часто дети «просто гоняются друг за другом». А мы, взрослые с готовностью принимаем их поведение за плохие поступки. И пошло-поехало воспитание!

Я сама недавно отследила в себе такое отношение к поступку внука. Он подошел ко мне и сказал:

— Маруся, а я спрятал твою заколку и тебе ее не отдам!

— Положи, пожалуйста, мою заколку на место и больше без моего разрешения не бери мои вещи, — сказала я внуку.

— Ха-ха-ха, я пошутил! — радостно сказал ребенок. — Я твою заколку не брал!

— Ну что ж, — сказала я. — В следующий раз я просто не буду тебе верить, если ты будешь меня обманывать.

— Но я тебя не обманывал, — сказал внук, — я пошутил!

— Я тебя предупредила, мой дорогой, — непримиримо сказала я. — Если ты будешь меня обманывать, ты лишишься моего доверия.

Ребенок помолчал, потом сказал неожиданное:

— Эх, Маруся, Маруся! Тебе надо брать пример со своей дочери! Я не лишился ее доверия, когда пошутил, что спрятал ее духи! Она поняла, что это не обман, а шутка! Тебе есть чему у нее поучиться…

Все эти ситуации и случаи нашей необъективной, однобокой оценки поступков детей потому и существуют, что мы, глядя на их поведение с высоты своего возраста, своих позиций, не можем быть объективными.

Любить ребенка — означает отказаться от своей роли оценщика и вершителя и честно признаться, что ты — необъективен. Потому что судишь — со своей стороны. И судишь именно с высоты!

Любить ребенка — это посмотреть на ситуацию и на поступок с его позиции, с его стороны, с его уровня. Иногда — просто посмотреть на все с позиции маленького (по росту) человека.

Есть один простой прием, который я часто советую применять родителям для нормального общения с ребенком. Я предлагаю, общаясь с ребенком, уравнять рост. Присесть на стул или на корточки, чтобы стать одного роста с ребенком. Или его посадить на стул или поставить на табурет, общаясь с ним.

Удивительно, но даже такое простое «уравнивание» меняет саму интонацию разговора, позволяет легче понять позицию ребенка, почувствовать ребенка. И — лишает тебя ощущения большого, всезнающего, оценивающего наблюдателя сверху.

Любить ребенка — это еще и изменить сам взгляд на все его поведение и его поступки. Мы говорили об этом на протяжении всей книги. Наша направленность на выискивание недостатков — заставляет нас находить их. Наш недобрый взгляд, я бы так сказала, начинает видеть плохое там, где его нет.

Любить ребенка — это быть добрым. Перед тобой хороший человек — твой ребенок! Посмотри на него добрым взглядом, тогда ты действительно увидишь, что он не балуется, а просто гоняется. Что он не обманывает, а шутит. Что он не врет, а боится сказать тебе правду. Что он не дерзит, а отстаивает свое право иметь свое мнение.

Наш добрый взгляд на ребенка поможет нам понять его поведение. А поняв — найти добрые способы помочь ему проявляться по-другому.

Любить ребенка: видеть в его поступках приобретение жизненного опыта

Ребенок появляется на этот свет без какого-либо жизненного опыта. И весь процесс его жизни и есть получение жизненного опыта. И, как и любой жизненный опыт, он состоит из проб, неудач, ошибок.

Он учится ходить — и столько раз упадет, прежде чем научится удерживать равновесие, соразмерять движения с наклоном, положением тела.

Он учится оперировать предметами — и у него сразу ничего не получается. Он начинает складывать кубики — и рассыпает их. Берет в руки чашку — и проливает воду.

Ребенок набирается жизненного опыта. И я еще раз обращаю твое внимание на то, что, как и любой жизненный опыт, он состоит из многих и многих ошибок, неудачных попыток.

И как умиляет нас, родителей, этот первый, неудачный, но такой нелепый, смешной и милый жизненный опыт! Они смешно падают на попку. Смешно, задом наперед напяливают на голову панамку. Они такие милые и забавные, когда, пытаясь самостоятельно есть, пачкают себе всю рожицу!

И мы не видим в этом опыте ничего неудачного! Нас действительно умиляет этот детский опыт проживания жизни.

Но почему нас это не умиляет, когда став старше, ребенок приходит с улицы грязный как поросенок, потому что строил с другом запруду в луже? Ведь он продолжает набираться опыта! Он продолжает оперировать предметами, только предметы эти — не чашка или кубики, а камни, ветки, вода в луже. И попробуй, оперируя этими предметами, остаться чистым!

Но этот опыт нам уже кажется неудачным. И за этот «опыт» мы по полной программе всыплем ребенку — кто чем «богат»: кто нотациями, кто критикой, кто наказанием!

Когда твой ребенок в два года надевает на себя твои туфли, или мажет себя твоей помадой, или вешает на плечо твою сумку, которая волочится по полу — чтобы быть «как мама», — это так смешно, трогательно! Их попытки быть «как взрослые», их желание действовать «как большие» — такие нелепые, такие неуклюжие, но такие милые!

Но когда ребенок в пять лет не хочет ложиться спать, как взрослый папа, который никогда в это время не ложится спать, или разрезает ножницами скатерть, как взрослая бабушка, которая кроила сегодня ткань, почему нас не умиляют эти попытки стать «как взрослые»? Почему мы перестаем видеть в их поступках попытки (может быть, действительно неудачные!) перенимать взрослый опыт?

Когда твой ребенок в подростковом возрасте, желая быть «как взрослый», начинает всерьез краситься или курить — почему мы видим в этом преступление, плохой поступок, почему не видим в этом простой факт — ребенок учится взрослой жизни! Он, как и раньше, перенимает то, что видит вокруг, пробует это. В чем его преступление? Но мы критикуем и отвергаем ребенка вместо того, чтобы помочь ему отсеивать ненужный опыт, но перенимать правильный и хороший.

Когда ребенок в два-три года напяливает на себя вещи, очень стараясь самостоятельно одеться, приукрасить себя — как мы восторгаемся и смеемся! У каждого родителя были такие ситуации, когда перед его взором представал одетый малыш, на котором поверх платьица надеты шортики или руки вдеты в штанины. Он так старался! Он одевался! Он еще просто не знает, что и как надо надеть правильно, поэтому у него и получалось это так смешно, так нелепо, но так мило! И никто не критиковал в эти минуты ребенка, не отвергал его за то, что он выглядит так нелепо. Все понимали — он по-другому еще не умеет.

Но почему, когда ребенок, подрастая, начинает сам одеваться так, как нам не нравится — мы перестаем понимать, что он делает это, как умеет, с тем чувством вкуса или приоритетов, которые у него есть. И мы направляем на него поток критики, вместо того, чтобы принять его право самому одеваться или помочь ему сформировать вкус.

Большинство поступков наших детей по сути своей и есть получение опыта жизни. И, действительно, всегда этот процесс проходит путем ошибок, неудачных попыток.

Я помню рассказ одной милой женщины о том, как она, будучи маленькой девочкой, хотела к маминому приходу затопить печь в доме. И помня, как это делала мама, сложила дрова в печь, подожгла их. Но она не знала, что надо открыть заслонку. Поэтому, когда дрова разгорелись, дом начал наполняться дымом. И она, опять же, не зная, что нужно делать, распахнула окна, думая, что дым уйдет. Но дом продолжал заполняться дымом.

Тогда она решила, что что-то неправильно растопилось. И решила это потушить. Но она не знала, как потушить дрова в печи. Поэтому она выгребла из печи все горящие дрова на пол. Но дрова продолжали гореть и чадить. Поэтому она залила их водой, чтобы они не горели. А потом пришла мама. И увидела дома настоящий ад. И выпорола ее за то, что она натворила.