Почему?…
Почему?…
Почему?…
Глава 2. Суровая реальность
Я много думала тогда — откуда в женщинах такая озабоченность, откуда это постоянное напряжение в лицах, откуда в них усталость, раздраженность и недовольство, которые иногда просто выплескиваются из них?
И почему мужчины выглядят более благополучными, спокойными, ведут себя более сдержанно? Только ли потому, что умеют прятать свои настоящие чувства? Или женщины действительно испытывают эти чувства больше, чем испытывают их мужчины?
Я однажды все поняла. Я пришла в гости к приятельнице, которую давно не видела, провела у нее несколько часов — и так ясна мне стала вся картина…
Приятельница открыла мне дверь, и я сразу увидела на ее лице уже знакомое мне выражение озадаченности, напряженности.
— Проходи на кухню, — сказала она, — я ужин готовлю. Я буду готовить, а ты мне расскажешь, как дела, какие новости…
Я села на угловой диванчик, и мы стали разговаривать, она — в процессе приготовления еды, я — наблюдая за ее действиями. Я предложила ей свою помощь, но она отмахнулась:
— Сиди, отдыхай, я так рада, что ты пришла…
Вот я сидела и отдыхала, наблюдая, как она готовит ужин. Наблюдая с интересом, потому что впервые в жизни увидела со стороны — как много действий совершает женщина, занимаясь таким будничным, таким рядовым женским делом — приготовить ужин.
Это действительно был поток действий, каждое из которых требовало смены положений тела, наклонов или приседаний, поворотов, переходов по кухне.
Достать из шкафа пакет с картошкой. Достать из другого шкафа кастрюлю, налить в нее воды. Взять нож и почистить картошку. Помыть ее. Порезать. Достать сковородку. Достать из холодильника масло. Зажечь газ. Поставить сковородку на газ. Отрезать кусок масла. Положить на сковородку. Высыпать туда картошку. Накрыть крышкой. Сполоснуть кастрюлю. Поставить ее в шкаф. Достать из холодильника мясо. Взять другой нож. Взять разделочную доску. Порезать мясо. Достать из шкафа молоток для отбивания. Отбить мясо…
Действия сменялись действиями, они были нескончаемы. Одно убиралось. Другое доставалось. Что- то споласкивалось. Что-то резалось. Что-то перемешивалось. И каждое такое действие — смена положения тела — наклоны, приседания, повороты.
На кухню вышла младшая дочь — попросила попить, и мама, не прекращая что-то там помешивать, свободной рукой налила ей воды, той же свободной рукой поправила воротничок, погладила по голове.
На кухню вышел сын — с вопросом о завтрашнем родительском собрании. Мама, не прекращая нарезать салат, поговорила с мальчиком.
На кухню вышел муж — с вопросом, когда наконец будет готов ужин. Получив обещание, что скоро, он ушел в комнату смотреть телевизор, чтобы «не мешать». А она продолжала нескончаемую череду действий.
Достать тарелки, вилки, сервировать стол. Порезать хлеб. Налить воды в чайник. Заправить салат. И опять — открыть шкаф. Закрыть шкаф. Открыть холодильник. Закрыть холодильник…
Я сама жила так много лет — в постоянных делах, обязанностях, долгах, но впервые увидела колоссальное количество движений, действий, усилий, которые затрачивает женщина на одно приготовление ужина для семьи. Сколько сотен метров «накручивает» она по кухне, пока готовит ужин. Сколько внимания требует этот процесс. И этот процесс — только один из множества женских домашних обязанностей.
Вдумайся только в эту простую мысль: это только одно из дел, которым наполнен наш женский долг — заниматься домашним хозяйством. Но, кроме приготовления ужина, там есть еще и приготовление завтраков и обедов, и стирка, и уборка, и мытье полов или чистка ковров, и покупка продуктов, и их заготовка, и генеральные уборки с мытьем окон и стиркой штор. Это только один женский долг — вести домашнее хозяйство, но уже он один может привести к усталости любую женщину, даже если она кроме этого больше ничего не делает. Немудрено, что женщина, «сидящая дома» иногда к ночи еле ноги волочит: она «наматывает» уже километры по квартире и совершает столько действий, что чувствует себя просто загнанной лошадью.
И эта усталость характерна именно для женщины. Мужчина так не выкладывается на ниве домашнего хозяйства. По одной простой причине — нет у него никакого такого хозяйства, которое требует приложения мужских рук. Все эти дела — приготовить, постирать, помыть — всегда считались женским делом, и типичный, традиционный мужчина не считает нужным в них участвовать. Он-де мужик, ему мужские дела подавай. Но если ты не живешь в собственном доме за городом, и у тебя нет участка земли, требующего обработки, нет, как говорится, пахоты — о каких таких мужских делах в квартирах может идти речь? Лампочку вкрутить? Гвоздь забить? Как часто это делают мужчины? Технику починить — утюг или стиральную машину? Так не ломается современная техника, делают ее качественно. Вот и получается, что в одном только долге — вести домашнее хозяйство женщина остается одна. И так — каждый день.
И это — я напоминаю тебе — только один «женский долг». А сколько их — таких долгов…
…Тогда, в гостях у моей приятельницы, мы поужинали, потом она собрала со стола посуду, составила ее в раковину, протерла стол. Оставила меня ненадолго, пошла в детскую комнату, и оттуда я слышала ее голос, она объясняла сыну, почему у него не получилось уравнение, повторяла вместе с дочкой стишок, который надо было выучить к завтрашнему дню. И опять я слышала: что-то она там складывала, что-то задвигала, вместе с ребенком убирала игрушки.
А муж, оставшийся на кухне, стал к раковине и заявил гордо:
— У нас разделение труда. Маша готовит, а я посуду мою!
Он сказал это действительно с осознанием значимости своего вклада в домашние дела. А я, наблюдая, как он намыливает мочалкой пять тарелок, пять вилок, пять чашек и сковородку, удивилась экономности всего этого процесса. Несколько движений руками — и дело сделано.
— Все! — довольно сказал внесший свою «посильную» лепту в домашнее хозяйство муж и ушел смотреть телевизор.
А Маша спустя какое-то время вышла на кухню с ворохом детского белья, заложила его в стиральную машину. Села напротив меня, чтобы спокойно пообщаться, правда, взяв с собой вязание — обещала сыну довязать модную шапку, у подростков, его сверстников, такие есть, он тоже хочет.
И пока мы сидели, пытаясь поговорить, — продолжалось все то же. Пришла дочь — попросила подержать волосы кукле, чтобы завязать ей бант. Пришел сын — показать диск, который ему дал друг, чтобы купить такой же. Муж не пришел, просто крикнул из комнаты: «Маш, принеси чаю…»
«Устал после мытья посуды… — подумала я с улыбкой. — Не может сам дойти…»
И подумала, что наблюдаю теперь другие женские «долги» — заботиться о детях и заботиться о муже. И каждый такой «долг» опять наполнен чередой мелких дел, действий, и поток этот бесконечен…
Каждый раз, когда я проводила тренинг женской ценности, я давала задание женщинам — вспомнить, перечислить все наши женские «долги». И каждый раз вместе с участницами тренинга не переставала удивляться их количеству и разнообразию.
— Женщина должна родить ребенка, — говорил кто-то…
