женщины всегда отзывается в душе особенной болью. Ей бы любить, рожать детей, качать колыбель и ждать мужа с работы, а вместо этого…
— Погибшая что-то заметила — то, что ей видеть не полагалось. За что и поплатилась. Ее убрали именно как свидетеля, понимаешь? И я хочу выяснить, что именно она могла видеть со скал!
— Море, что ж еще?
— А может, что-то в море, чего там быть по определению не должно?
— И что, например?
— Да хоть корабль! Или моторку, или еще что-то!
— Нелогично. Получается, она увидела некое судно, ее там тоже заметили, после чего причалили, убили и поплыли дальше? А она стояла и ждала, пока это произойдет?
— Стас, да очнись ты! Или окончательно соображать разучился? Если взять за основу предположение о том, что в этот момент в море было некое судно, о котором никто не должен был знать, то сам собой напрашивается вывод о том, что на берегу это судно кто-то встречал, кто-то его ждал. И именно этот неведомый «кто-то» убрал свидетеля, опять же не забыв сделать ложный выпад, обставив все так, словно девчонка стала очередной жертвой Твари. Именно поэтому она никуда не успела скрыться. Да и нападения она тоже не ожидала, это факт.
— Слушай, а может, не будем делать преждевременные выводы, пока место не изучим?
— Что-то во мне говорит, что я окажусь прав.
— Ладно, хорош гадать. Тем более что мы уже пришли.
Ничего особенного на месте гибели романтичной девушки мы не обнаружили. Забрызганные кровью серые камни, да и только. Но Лешку в большей степени интересовало, что именно можно разглядеть с этой точки. Он даже не поленился достать из кармана блокнот и сделать несколько пометок, после чего, возбужденный, подошел ко мне.
— Стас, я чувствую: все дело именно в этом! Если наблюдатель, находящийся в поселке, из-за скал и леса видит лишь небольшой участок бухты, то тому, кто стоит здесь, прекрасно видно море от побережья до горизонта, и не заметить приближающееся судно он просто не может, если, конечно, только не слеп на оба глаза.
— А что такого ценного или важного могло быть на этом гипотетическом судне, что его нельзя было видеть постороннему?
— Да мало ли чего — может, кто-то тут контрабандой промышляет? До ближайшего поста береговой охраны тридцать километров, сам слышал. Тут стадо слонов можно под носом у пограничников протащить — и никто ничего не заметит!
— Только не забывай, что здесь очень сложный донный рельеф. Стоит только зазеваться, как наши придурки позавчера, и вмиг на мель наскочишь!
— Сложно не значит невозможно. Среди местных наверняка найдется тот, кто неплохо знает фарватер и при необходимости сможет провести здесь судно, особенно если оно будет с высокой осадкой.
— Ладно, убедил: девушка увидела некий корабль и, пока она никому об этом не успела рассказать, ее убили. Что дальше делать будем?
— Нанесем очередной визит нашему глубокоуважаемому старосте и вежливо поинтересуемся, не созрел ли кто морально из его односельчан к путешествию до поста береговой охраны. А потом прочешем окрестности. Думаю, найдем много чего любопытного.
— Принимается! — ответил я.
С тем минимумом информации, которым мы располагали, пока нечего было и мечтать о том, чтобы вычислить того, кто убил Рыбалина и девочку по прозвищу Ассоль. Но Лешка был прав: к старосте надо было наведаться непременно. Куковать в этом поселке, не имея даже возможности подать о себе весточку, мы просто не имели права.
Видимо, наш вчерашний визит убедил старосту в серьезности наших намерений, потому что он без лишних вопросов, правда, под нашим конвоем, сам сбегал к какому-то мужику и в пять минут уломал его выйти в море. Значит, к вечеру в райцентре уже будут знать, что здесь происходит. Одной проблемой меньше.
Затем мы отправились обратно на берег и принялись методично прочесывать его от одного края до другого, держась в зоне прямой видимости и не забывая наблюдать друг за другом. Минут через двадцать один из бойцов подал знак: есть! Мы бросились к нему, гадая, что же он обнаружил.
Еще одно большое кровавое пятно на камнях. Кровь успела свернуться и побуреть, но пятно выглядело относительно свежим. Судя по всему, ее пролили два-три дня назад. Неужели именно здесь распрощался с белым светом Рыбалин?
Через пять минут нас ждала очередная находка, при виде которой в моей душе поднялись самые противоречивые чувства.
— Это его пистолет, — подтвердил Величко, глядя на протянутый ему «АПС», найденный в кустах неподалеку.
— Что же это тогда получается? Мы-то считали, что у него не просто так пропало оружие — его взял себе убийца. Значит, мы ошибались?
— Мне это видится следующим образом, — глухо начал Лешка. — Рыбалин что-то заподозрил, пошел выяснять или следить — уж не знаю, что именно. Здесь на него напали. Он успел выхватить пистолет, но воспользоваться им уже не смог, и после первого же удара — полагаю, смертельного — оружие отлетело в кусты. После того как Рыбалина убили, сделав вид, что над ним потрудилась Тварь, его тело подкинули к нам во двор.
— Чушь! Не верю, что он не успел нажать на курок! — заявил Величко. — У Рыбалина реакция была будь здоров!
— Все патроны на месте, Андрей. Он не стрелял. Однако один патрон в патроннике — значит, он готовился к бою, раз оружие оказалось взведенным.
— Леш, а почему ты так упорно считаешь, что Рыбалин был убит не зверем? Конечно, это звучит несколько по-идиотски, но мне кажется, что тот, кто подбросил его тело к клубу, не имеет прямого отношения к его убийству.
— Да потому что нет никакой Твари — нету! — рявкнул Лешка.
— А кто тогда охотников порешил? И всех остальных тоже — кто? Убиты ведь не только наш Семен и эта девочка, количество жертв уже за десяток перевалило. Я полагаю, что некий зверь здесь все-таки наличествует. Может быть и такой вариант, что кому-то очень удобно проворачивать свои грязные делишки, маскируя собственные жертвы под пострадавших от Твари, но все равно где-то поблизости бродит опасная зверюга. Найдем и шлепнем ее — и убийства прекратятся.
— А если нет?
— Если нет — это уже будет дело милиции, и пусть только попробуют и в этот раз отлынивать от своих прямых обязанностей!
— И как ты собираешься ловить Тварь?
— Мужики, я уже все обдумал, смотрите: вон тот остров, на котором был ее курган. Значит, скорее всего она приходит в поселок именно оттуда. Все убитые найдены между поселком и рекой, либо на островах, еще сколько-то в лесу. Вон там — дюны и непроходимые скалы. Вряд ли Тварь полезет через них. Значит, единственное место для засады — это на краю поселка со стороны реки. С наступлением сумерек расположимся в кустах, а как только она появится — снимем из автоматов, да и вся недолга! Сомневаюсь, что у нашего медведя шкура бронированная, чтобы он прямое попадание из «АКМ» выдержал!
— Если это, конечно, медведь! — хмыкнул Лешка.
— А кто — тираннозавр, что ли? Не смеши меня, еще «Парк юрского периода» вспомни!
— А ты уверен, что эта зараза сегодня ночью в поселок сунется, а не устроит себе выходной? — скептически поинтересовался Величко.
— Ни в чем я не уверен. Будем устраивать засады до тех пор, пока не обнаружим эту нечисть. Как вариант — прочесать лес, но у нас бойцов мало, на полноценную цепь мы никак не тянем. Опять же, в лесу нас могут поодиночке передушить. Так что засада, и только засада. Или у кого-то есть другие предложения?
