Но Барбриджу ответа не потребовалось. Прищурившись со свету, он разглядел, что столик в дальнем углу занят, и решительно направился к нему. Какого-то щуплого мужика он просто смел с пути, толкнув плечом, остальные расступились сами.
Когда до столика Шухарта осталась всего пара шагов, Стервятник остановился, широко расставил ноги и взялся обеими руками за свою дубину, словно бейсболист, намеревающийся пробить коронный удар.
– Где мой сын, Рыжий? – прохрипел он. – Люди видели, как ты ночью ушел с ним за кордон. Так вот, отвечай, паскуда, где мой сын, иначе, клянусь Зоной, я расшибу твою башку собственным протезом!
Шухарт поднял глаза на Стервятника, их взгляды встретились.
– Не называй меня Рыжим, – негромко произнес Рэдрик. – Не люблю.
Барбридж взревел дурным голосом, занося над головой свою импровизированную дубину, но тут же поперхнулся собственным ревом, разглядев в полумраке бара дульный срез знакомого пистолета, смотрящий ему прямо в лоб.
– Полегче, Стервятник, – скучно произнес Шухарт. – Ты же понимаешь, что с дыркой в башке тебе больше не понадобятся твои новые ноги.
Барбридж постоял еще немного на месте, держа на весу свой протез, а потом вдруг как-то сразу сдулся, словно треснувший посредине гелиевый аэростат. Деревяшка, мастерски сработанная подручными Мясника, выпала из его рук и укатилась под ближайший стол. А Стервятник вдруг рухнул на колени и залился слезами, протягивая к Рэдрику руки, перевитые синими венами.
– Верни мне сына, – простонал он. – Моего Арчи… Мальчика моего верни…
Шухарт медленно поднес к губам коньячный бокал, отпил глоток, посмаковал во рту маслянистую жидкость, отдающую шоколадом, проглотил с удовольствием, после чего поставил бокал на стол. Рядом с бокалом лег армейский «Кольт» Барбриджа.
Противоречивые чувства боролись в душе Рэдрика. Чувства, о которых он никогда никому не расскажет. С одной стороны, ему было жаль старика, потерявшего сына. Но с другой стороны, скольких чужих сыновей хладнокровно отправил этот старик в «мясорубку» ради исполнения своих желаний? А скольких оставил в Зоне лишь потому, что неохота было ему тащить на себе раненую «отмычку»? Десять? Двадцать? Больше? Да кто ж их считал, особенно в те первые годы после Посещения, толпами прибывающих в Хармонт любителей легкой наживы и наивных романтиков, мечтающих облагодетельствовать человечество? И не для того ли взял с собой Рэдрик Шухарт сына Барбриджа, чтобы тот однажды прочувствовал на своей шкуре, каково это – потерять собственного ребенка?
И сейчас, несмотря на эти самые противоречивые чувства, борющиеся в его душе, Рэдрик знал: случись ему снова делать выбор насчет того, соглашаться ли на просьбы Артура Барбриджа взять его с собой в Зону или послать молокососа куда подальше, он сделал бы то же самое.
– Хорошо, – наконец сказал Рэд Шухарт. – Я могу вернуть тебе сына, Стервятник. Но тогда ты снова потеряешь свои ноги, о которых скулил с того самого момента, как я вытащил тебя из «ведьмина студня». Выбор за тобой.
В мгновенно воцарившейся тишине слова сталкера прозвучали словно гром среди ясного неба. Люди смотрели на Шухарта с суеверным ужасом. Так вот, оказывается, кому они все обязаны счастьем, неожиданно свалившимся на них неведомо откуда? Странно это, наверно, видеть своими глазами человека, который вот так запросто, походя, между делом может одарить любого деньгами, золотом или – и того хлеще – вернуть инвалиду утраченные ноги… либо отнять их снова, легко и непринужденно.
– Что… – прошептал Барбридж, утирая рукавом заплаканное лицо. – Что ты сказал?
– Ты слышал, – сказал Шухарт. – Твой сын дошел до Золотого Шара и перед смертью попросил счастья для всех, даром, и чтоб никто обиженным не ушел. Так что выбирай свое счастье, Стервятник, и потом не обижайся, что Зона тебя обделила.
Барбридж всхлипнул еще раз.
– Да как же это… Мой Арчи… Сынок…
Он переводил растерянный взгляд с одного лица на другое, словно ища поддержки у посетителей бара. Но во взглядах людей не было сочувствия.
– Выбирай, старик, – проговорил Билли Треска. – Не тяни кота за хвост. Сын – или твои ласты. Что может быть проще.
– Да… Да пошли вы все! – вдруг выкрикнул Барбридж, проворно вскакивая на ноги. – Чтоб вы все сдохли!
И ринулся к выходу.
Никто ему не препятствовал. Напротив, люди расступились перед ним, словно боясь запачкаться об его новую куртку, совсем недавно купленную в одном из самых дорогих магазинов Хармонта.
2. Ричард Г. Нунан, 51 год, представитель поставщиков электронного оборудования при Хармонтском филиале МИВК
Ричард Г. Нунан вошел в приемную легкой походкой человека, не отягченного особыми заботами и полностью уверенного в завтрашнем дне. Умело раскрашенная секретарша нацелила было на него свои накладные ресницы, смахивающие на черные копья, но, увидев пропуск, подписанный самим полковником, моментально сменила гнев на милость.
– Шеф ждет вас, – растянула она накрашенный рот в тренированной улыбке.
– Премного благодарен, – слегка поклонился Ричард, открывая ореховую дверь с золотой ручкой. – Ваш шеф, вероятно, счастлив иметь такого командующего гарнизоном. С вами его крепость в полной безопасности.
– Ну что вы, – расцвела секретарша. – Это так мило…
– В следующий раз с меня шоколадка, – заговорщически подмигнул Нунан.
…Хозяин кабинета сидел за тяжелым столом, сработанным из того же материала, что и дверь кабинета, и, как все начинающие большие чины, усиленно делал вид, что работает. Перед ним лежала заранее раскрытая папка, над которой он склонился с видом человека, находящегося на грани потрясающего открытия. Может, так оно и было на самом деле, а возможно, так посетителю лучше были видны новенькие зеленые погоны с серебряными орлами.
– Кхм, – сказал Нунан. – Гхм.
Хозяин кабинета оторвал взгляд от папки и уставился на Нунана. По его желчному лицу скользнула тень легкой досады, которая, впрочем, тут же сменилась сухой официальной улыбкой.
– Рад видеть вас, мистер Нунан.
– Взаимно, полковник Квотерблад, – кивнул Ричард. – Пользуясь случаем, хотел вас поздравить со столь стремительным повышением.
– Благодарю, – слегка кивнул хозяин кабинета. – Признаться, я и сам не ожидал такого взлета по служебной лестнице. Подумать только, за заслуги перед народом и отечеством… Впрочем, я пригласил вас не для того, чтобы обсуждать эпизоды моей карьеры. Прошу вас, присаживайтесь.
Нунан опустился в кресло напротив стола, закинул ногу на ногу и скрестил пальцы на животе.
– Если позволите, перейду сразу к делу, – сказал полковник, доставая из хьюмидора толстую сигару, похожую на отрубленный палец великана. Ричард слегка поморщился. Он не любил дыма поддельных гаванских сигар, которые крутят негры на юге из листьев дешевого табака.
«Сразу к делу» не получилось. Последовала минутная пауза, пока Квотерблад раскуривал коричневый цилиндр, очевидно, давая посетителю понять, кто в кабинете хозяин. Нунан терпеливо ждал.
– Так вот, – сказал наконец полковник, выдохнув заодно облако сизого дыма. – Господин Лемхен рекомендовал мне вас как самого способного и осведомленного сотрудника федерального бюро разведки, работающего под прикрытием.
Брови Ричарда слегка приподнялись.
– Не удивляйтесь, – хмыкнул полковник. – Время игр в шпионов закончилось. Теперь порядок в Хармонте будут наводить не ООНовские патрули, а регулярная армия. В последнее время все стало слишком серьезно. Вернее, в последний день.
Нунан кивнул. Когда ситуация становится критической, правительство умеет реагировать быстро и четко. Особенно, если дело касается государственной финансовой системы.
– И поскольку вы постоянно находитесь в самом центре событий, я бы хотел услышать от вас устный доклад о положении дел в Хармонте. Никаких записей, все с глазу на глаз. Кабинет полностью защищен от
