искренне восхищался работами Бернар).
Огюста Бернар
Лилиан Фарли, ассистентка Мейнбокера, работавшего тогда во французском «Воге», так описывала Огюсту: «Её внешность, вплоть до цвета щёчек, была внешностью молодой деревенской девушки. Она собирала кудрявые каштановые волосы в узел, и всегда, всегда носила один из своих строгих костюмов без всякой отделки». Как и Вионне, Бернар избегала светского общества, полностью отдавая себя работе. Как писали, её не заботило, насколько соответствует моде обстановка её салона; она не пыталась играть гранд-даму моды, которая милостиво принимала или не принимала клиентов, и её вполне можно было застать ползающей на коленях и подгоняющей подол очередного платья. И при всей своей простоте и скромности Огюста Бернар была отличным мастером.
Свои модели она создавала, накалывая одежду на манекене, и тоже, вслед за Вионне, начала активно использовать крой по косой. В этом она добилась таких успехов, что создаваемые ею наряды были фактически безупречными с технической точки зрения. Отличительной особенностью её стиля была элегантная простота. Бернар полагала, что силуэт и ткань должны говорить сами за себя, поэтому избегала любой ненужной, с её точки зрения, отделки — вышивки, бахромы, аппликаций, пайеток и прочего, хотя у других модельеров в это время роскошная отделка пользовалась немалой популярностью. При создании повседневной одежды она обычно обращалась к твиду — ткани, популярной в её родной провинции, а вот вечерние платья шила обычно из атласа, шёлка, крепа, выбирая чаще всего бледные тона. Белый, бледно- серый, бледно-голубой… Иногда она комбинировала в одном наряде два оттенка одного и того же цвета. Порой она дополняла свои наряды шлейфами, лёгкими воланами и оборками (иногда — с фигурными, зубчатыми краями), шарфами, которые обвивали шею или бёдра, собирала ткань в изящные складки — словом, украшением наряда служил сам материал. Скромное на первый взгляд, закрытое вечернее платье могло иметь почти полностью открытую спину, и недаром о тончайших нарядах Бернар, особенно в 1930-е, когда она увлеклась античной модой, говорили, что они порой демонстрировали больше, чем самые смелые тогдашние купальные костюмы.
Эти туалеты пользовались огромной популярностью у светских дам и актрис. Богатые американские клиентки Бернар обожали эту кажущуюся простоту, потому что на её фоне особенно выделялись роскошные каскады их драгоценностей. Нельзя сказать, чтобы клиентов было много — нет, но все они принадлежали к верхушке тогдашней элиты.
Настоящая слава пришла к Бернар в 1930-е. Так, известная светская красавица, маркиза де Пари, выиграла главный приз за элегантность на конкурсе в Сент-Морице — на ней было декольтированное платье от «Огюстабернар» из серебряного ламе. Маркиза была постоянной клиенткой Бернар — например, на одной из иллюстраций в «Воге» она позирует в роскошном тёмно-фиолетовом наряде, который тоже вполне мог бы получить приз за элегантность… В 1931 году обозреватель «Виндзор мэгэзин» писал, что, наверное, «никто в этом году не продемонстрировал такие восхитительные наряды, как «Огюстабернар», а в 1932 году «Вог» провозгласил платье в неоклассическом стиле от «Огюстабернар» лучшим платьем года! Увы, до наших дней, к сожалению, дошло совсем немного нарядов, сделанных этим прекрасным мастером.
Несмотря на популярность и признание, с финансовой точки зрения дела Бернар шли не очень хорошо. Недаром Мадлен Вионне так боролась за охрану авторских прав дизайнера, это было более чем насущной необходимостью. Наряды Бернар беззастенчиво копировались, что, естественно, лишало её дохода. А Великая депрессия тоже пошатнула дела «Огюстабернар» — учитывая, что многие из её клиентов были из Северной и Южной Америки и внезапно выяснилось, что им нечем оплачивать счета… Словом, в 1934 году, в разгар своей известности, этот дом моды закрылся, и причиной послужили, по-видимому, именно финансовые проблемы.
Сама Огюста Бернар ушла из жизни в 1946 году. Её карьера в мире моды была относительно недолгой, но след в истории моды она оставила столь же изысканный, как шлейфы её изысканных нарядов…
Жан Пату
(1880–1936)
Ему не повезло. И при жизни, и после смерти его затмевала Коко Шанель — что ж, против её напора устоять трудно, а уступить ему не стыдно. И в истории моды его дом будет в основном ассоциироваться с самыми дорогими духами и женской спортивной одеждой. На самом же деле всё было куда сложнее — и интереснее.
Жан Пату
Жан Пату родился в 1880 году в Нормандии, в обеспеченной семье. Отец, Шарль Пату, был кожевником, и, в частности, большой популярностью пользовались его кожаные обложки для книг роскошных, сочных цветов — можно сказать, что чувство цвета, которое так пригодится младшему Пату, когда он станет заниматься одеждой, он унаследовал от старшего. Однако продолжать семейный бизнес Жан не захотел. В 1907 году он начал работать у своего дяди, который занимался мехами, потом несколько раз пробовал начинать собственное дело, и результатом всех этих усилий стал «Мэзон Перри», «дом Перри», который он открыл в Париже в 1912 году. Это было небольшое ателье, где постепенно начал формироваться его стиль в качестве кутюрье.
Заметим, что, в отличие от многих своих коллег, Пату не столько придумывал модели, сколько подбрасывал своим помощникам новую идею, а уж те её реализовывали. Однако при этом он тщательно контролировал каждый этап, вносил необходимые поправки, нещадно критиковал и добивался того, чтобы готовый результат его удовлетворял.
Много позднее Пату признавался: «Я не могу рисовать, а ножницы в моих руках превращаются в грозное оружие». Но тем не менее это не мешало ему творить. Так, именно к тем далёким довоенным годам относятся элегантные женские жакеты, напоминающие мужские смокинги — именно мужские костюмы и вдохновили Пату на их создание. Через полтора года после открытия Пату получил крупный заказ от закупщика из Нью-Йорка, что придало ему уверенности в собственных силах, и он уже даже был готов открыть дом моды под собственным именем…
Но в 1914 году началась война, и тридцатичетырёхлетний Пату отправился на фронт. Он не отсиживался в тылу, не занимался военным бытом, а сражался, проведя на войне пять лет. Потом муж его сестры, человек, который стал Пату очень близким другом, будет полагать, что именно эти военные годы и укоротили жизнь Жана. Но что поделать! Он был не первым и не последним, кого постигла такая судьба. И ему ещё повезло — он выжил.
В 1919 году он вернулся домой, полный решимости начать всё фактически заново, и на улице Сент- Флорентин открылся дом моды «Жан Пату». Уже его первые работы — коллекция того же года, платья в стиле «пастушка» с заниженными талиями, и коллекции 1920–1921 годов в народном «русском» стиле, украшенные вышивками, — имели определённый успех. Однако славу дому Пату принесли не они.
В 1921 году известная теннисистка Сьюзан Ленглен появилась на Уимблдонском турнире в необычном, но крайне привлекательном наряде — прямой белый кардиган без рукавов и короткая белая шёлковая юбка в складку, открывавшая стройные ноги. Костюм произвёл сенсацию! И носить что-нибудь в этом духе захотели отнюдь не только женщины, которые действительно увлекались спортом и нуждались в удобной и красивой одежде, а те, кто хотел им просто подражать. В послевоенной моде тон задавали тонкие и звонкие женщины со стройными, подтянутыми, почти мальчишескими фигурами, которые много двигались — танцевали, занимались спортом, плавали, загорали, водили машины, словом, вели образ жизни несравнимо более свободный, чем всего за каких-то десять лет до того. И пусть не все готовы были это делать, но выглядеть так хотели все — все, кто хотел быть современным и следовать за модой.
Можно сказать, что талант Пату и заключался в том, чтобы почувствовать, чего требует эпоха, и дать это. Женщины хотели выглядеть так, как будто они ведут активный образ жизни — и он предложил им то, в
