м-м-м… «Записки сумасшедшего», да?
— Ее поисками занимается каждое поколение Лебериусов, — игнорируя выпады мальчика, продолжил Хотар, — но я хорошо спрятал этот фолиант и сделал вид, что забыл о его существовании. Я уже давно и успешно изображаю маразматика.
— Да, очень успешно.
— Не перебивай! Так вот… О чем это я?
— Книга, — напомнил Тамерон.
— Ах да, три последних поколения Лебериусов пребывали в полной уверенности, что я все позабыл о своей жизни. Но иногда я поражал их откровениями и советами, — полумумия вздохнула и надолго замолчала.
Тамерон некоторое время переминался с ноги на ногу в ожидании продолжения.
— Эй! — наконец не выдержал он.
— Ты кто? — спросила полумумия.
— Так и знал, — махнул рукой Тамерон и поднялся на несколько ступеней.
— Не уходи, я пошутил. Ты не представляешь, мальчик, как скучно прозябать взаперти.
— Еще как представляю, — нахмурился Тамерон и, вернувшись, присел на край скамьи рядом с телом-кормильцем.
— Я, конечно, позволяю себе иногда прошвырнуться по окрестностям, но много ли забавы в бесплотном путешествии? Есть у этого и свои преимущества: я всегда в курсе всех дел. Взгляни-ка, внучек, они уже сцеживают кровь?
— Что? — ужаснулся Тамерон.
— Полагаю, и этот Атранкас ничего не рассказал, а значит, вот-вот попрощается с кровью и жизнью, — прошептала полумумия.
Тамерон подошел к окошку и осторожно выглянул.
— Ну, что там происходит?
Мальчик отвернулся и прикрыл лицо ладонями.
— Тебе ведь интересно, зачем все это делается? Ты ведь любопытен, — сказал Хотар.
— Ты чудовище! — прошептал Тамерон, отведя ладони от бледного лица. — И те, что внизу, — тоже!
— Нет, я уже не такой, — вздохнула полумумия. — Если найдут мою книгу, это принесет много вреда. Сделай одолжение этому миру, Тамерон, уничтожь записи. Только не читай страницы, помеченные знаком церопуса, иначе их содержание можно будет легко из тебя извлечь. Вырви эти листы и сожги, другие оставь, там предостережения, доказательства и расчеты. Ты единственный Лебериус, который способен это сделать.
— Ладно. Уговорил, — сдался Тамерон. — Но убивать я тебя не стану!
— Придется, малыш, — возразила полумумия. — Книга находится в подставке под моим сосудом, она вся в отверстиях, через которые проходят питающие трубки. Не просто проходят, они проросли сквозь фолиант тысячами нитей, как нервы, как капилляры. Я все предусмотрел. Кхе-хе-хе. Если бы мои дорогие потомки предоставили мне тело, то ни я, ни книга не пострадали бы. Я обещал, что передам записи тому, кто раскроет секрет Андо Атранкаса, чтобы продолжить мое дело. Теперь я понимаю, что пожелал невозможного, хоть перспективы открывались головокружительные. Нужно было только немного доработать то, чего достиг Андо. Я шепну тебе заклинание, и ты освободишь меня. Устал я, очень устал.
— Маг из меня никакой, — замотал головой Тамерон. — И я не разделяю твою точку зрения о смерти как о свободе. А книга, которая находится у всех под самым носом, и дальше будет в безопасности, раз уж никто до сих пор не догадался, где она.
— Сделай это! — потребовал Хотар. — Пришло время. Иначе никто не будет в безопасности, и ты — в первую очередь. Не бойся, Дарг не сразу обнаружит, что меня не стало. Я в последнее время с ним не разговаривал.
Тамерон отрицательно покачал головой, глядя в тусклые, запавшие глаза полумумии.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Хотар и повысил голос: — Дарг! Да-арг!
— Что ты делаешь? Замолчи! — испуганно зашептал Тамерон, пытаясь зажать телу-кормильцу рот.
— Лезь под скамью, — пробубнила полумумия сквозь пальцы мальчика.
Не успел Тамерон забиться к самой стене, где тень была гуще, как каменная плита повернулась, и вошел отец.
— Ты звал меня, Хотар? — с удивлением произнес он. — Хочешь сообщить мне, где книга?
— Нет, Дарг, хочу сказать, что ты идиот, — прошелестела полумумия.
— Проклятый комок слизи! — закричал хозяин замка. — Снова будешь рассказывать мне свои бредни о конце света?
— Ты приближаешь его, притягиваешь собственными руками, алчный кретин.
— Если бы ты не был мне нужен, Хотар, раздавил бы собственными руками содержимое твоей давно сгнившей черепушки! — взревел Дарг и, приподняв сосуд, как следует его встряхнул.
Когда отец вернулся в пыточную, Тамерон выполз из-под скамьи.
— Зачем ты это сделал? — возмутился он.
— Хотел показать тебе истинное лицо Дарга и припугнуть разоблачением, конечно, — скривилось в подобии улыбки пергаментное лицо.
— Знаешь, Хотар, а я его понимаю, — кивнул Тамерон в сторону окошка. — Ты умеешь вывести человека из себя.
— Так ты возьмешь книгу? Но помни, любопытная шмакодявка, прочесть можно только те страницы, на которых нет знака церопуса. Сожги, сожги их…
Тамерон смутно помнил, как выбрался из подземелья. Только закрывшись в своей комнате, он вытащил из-под одежды увесистый фолиант с пожелтевшими от времени страницами. У него не укладывалось в голове, что он совершил убийство, за которое был одарен искренней благодарностью. То легкое, шелестящее: «Спасибо», что вылетело из уст многострадального тела, питавшего мозг Хотара, до сих пор звучало в ушах Тамерона. Он уселся у камина, в свете трепещущего пламени, открыл книгу и прочел: «Хотар Лебериус. Великий труд моей жизни».
— Никогда не думал, что древнехарандский мне пригодится, — пробормотал мальчик и углубился в чтение.
«Я уже стар и на многое смотрю иначе, нежели прежде. Идеалы юности давно померкли, сменились холодным прагматизмом, а затем усталостью. Утомляет сама цикличность происходящего, все чаще хочется просто сидеть у огня и наслаждаться его теплом, вспоминая, что было хорошего в долгой и неправедной жизни. А что же было?
Первым вспоминается мне Андо. Мы оба хотели преуспеть. Амбиции, амбиции… В Академии мы шли, что называется „ноздря в ноздрю“. Но для того, чтобы сделать нечто выдающееся, недостаточно быть очень хорошим магом, нужно обладать тем, чего нет у остальных. Мы, не сговариваясь, выбрали темой магистерских работ: „Управление силой демона“. Нечасто магистранты изъявляют желание ввязаться в дело, за которое возьмется не всякий признанный гений. Что ж, работа действительно интересная: подчинить своей воле фактически неуправляемую мощь. Но мы и представить себе не могли, на какого монстра замахнулись.
Молодость порой способна сдвинуть горы единственно по причине незнания о невозможности оного. Много трудностей вызвало плохое владение древними языками, к тому же большинство манускриптов содержали сказания и легенды, в коих больше вымысла и морали, нежели исторической правды. Но наши усилия были вознаграждены: в древней летописи мы обнаружили упоминание о Шшахаре — одном из демонов смерти. Великое сражение с ним, завершившееся победой жрецов, произошло на землях, где ныне построена Эрида. Если верить летописям, то монолит под столицей Харанда — творение древних литариев, могильная плита Шшахара. Тысячелетиями развеивалась древняя магия, и вот анагерий (в переводе с древнего языка: ана — окаменевший, гер — демон) сам пришел к нам в руки. Его расчленили на четыре части: мне, Андо, магистру Петерику Слэгу и Академии, чтобы проводить дальнейшие, независимые эксперименты.
