И все? Утверждать ей нечего! Решения, которое подлежало бы утверждению, просто не существовало. Тогда к чему весь этот фарс? Засветить капитана перед командованием дивизии? Да что гадать? Комбат сам вызвался представить партийному органу Запрелова, значит, что-то сказать ему имеет. Послушаем. Но как не хочется сегодня ехать на эту комиссию. Еще бы дня два, чтобы окончательно восстановиться. А потом хоть в Ашхабад, хоть в Афган, хоть на Марс. Без разницы. Может, выпить граммов сто? Для успокоения? Нет, не стоит. Надо потерпеть. Если и к началу комиссии не полегчает, то тогда можно будет немного принять на грудь чего-нибудь легонького.
В шесть часов Запрелов поднялся. Прошел в ванную комнату. Новенькая форма в виде брюк и рубашки, аккуратно отглаженных, висела на спинке стула. Капитан оделся, вышел. На углу дома увидел курсанта своей роты, задремавшего на бетонных блоках. Подумал, а этот что тут делает? Разбудил солдата, спросив:
– Гамов? Тебя каким ветром сюда занесло?
Курсант, проснувшись, вскочил на ноги, доложил:
– Так выставили вроде дневального для наблюдения за вами, товарищ капитан! Извините, здравия желаю!
Запрелов был крайне удивлен. Переспросил:
– Что? Выставили для наблюдения за мной?
– Так точно!
– И кто же тебя выставил?
– Капитан Русанов, по распоряжению командира части!
– Но зачем?
– Не могу знать!
– Тебе обязанности объяснили?
– Так точно. Я должен был проследить за тем, чтобы вы не покинули квартиру!
– А если бы покинул?
– Должен был бы следовать за вами, сообщив при первой возможности об этом капитану Русанову.
Запрелов сплюнул на асфальт:
– Не часть, а дурдом, в самом деле! Чего ж тогда спал, раз тебе пост такой важный доверили?
– Так разморило к утру! Вы уж, товарищ капитан, не говорите этому Русанову, что я уснул, а то замордует он меня!
– Этот точно, замордует! Не волнуйся, никому я ничего не скажу. Можешь идти в роту, я следую в штаб!
Курсант попросил:
– Можно, я за вами? Чтобы Русанов меня увидел!
– «Можно», Коля, Машку под забором, остальное в армии только «разрешите»!
– Извините товарищ капитан! Разрешите вас сопровождать?
– Это Русанов приказал?
– Так точно! Вернее, он сказал, что будет с шести утра в штабе, и я должен показаться ему, как только вы прибудете туда. Этим самым я освобождаюсь от наряда и получаю полдня отдыха!
Запрелов повторил:
– Да, дурдом!
Но разрешил:
– Что ж, Николай, раз тебе приказано наблюдать за мной, наблюдай!
Капитан продолжил путь. За ним метрах в пятидесяти следовал курсант.
Илья усмехнулся:
– Цирк, да и только!
Подойдя к штабу, увидел на крыльце Русанова.
Тот стоял возле урны, о чем-то глубоко задумавшись. Встрепенулся, заметив Запрелова, поздоровался:
– Здравия желаю, товарищ капитан!
На что Илья не очень приветливо ответил:
– Здоровей видали!
– Ершишься, как всегда?
– А ты, как всегда, очередную подлость обдумываешь?
– Я бы попросил…
Запрелов не дал парторгу закончить фразу:
– Просить у своего хозяина Палагушина будешь! Очередного звания или повышения, а меня просить не хера. Для меня ты – дерьмо. Причем полное!
– Вот ты как?
– И никак иначе!
Илья спустился в курилку. Парторг остался на крыльце. Без десяти семь подъехал командирский «УАЗ». Из него вышел командир батальона, поздоровался с Русановым, Запрелову же лишь кивнув головой, прошел в штаб. Парторг последовал за ним.
Внезапно из-за казармы одного из мотострелковых полков показался офицер, также направившийся к штабу разведбата. Запрелов сразу узнал его, это был майор, командир учебного батальона, который первым встретил его возле пивной у вокзала. Майор тоже узнал Илью:
– Какая встреча, капитан! Ты чего с утра возле начальства трешься?
– На парткомиссию начальство решило меня вывести, а вы какими судьбами и как?
Майор воскликнул:
– На парткомиссию, говоришь? Так и меня туда же вызвали. Наш партком уже в Ашхабаде, полкан попросил вашего комбата подбросить меня к штабу дивизии!
Илья удивился:
– Вас-то за что на парткомиссию?
– Да проверяющего из округа послал на три буквы! Достал он меня на полигоне! Политруки дело раздули, выговорешник с занесением влепили. А тебя за что приперли? Хотя можешь не отвечать, наслышан о ночном происшествии.
– Меня, майор, подставили!
– И это слышал. Ну, что, значит, вдвоем предстанем перед высокой партийной комиссией?
– Придется.
– Да, придется. Никуда от этой порнухи не деться!
– Вы правы!
– Да перестань «выкать» и называть майором или забыл, как зовут меня?
– Помню. Станислав Лебеденко.
– Во! Стасом и называй. Но кажется, выезжаем, вон твой мухомор. Палагушин паскудный человек, должен я тебе, Илья, доложить!
Капитан усмехнулся:
– В чем в чем, а в этом я имел более чем полную возможность убедиться!
Комбат отдал приказ, и офицеры заняли места в машине. Впереди, как положено, Палагушин, сзади Лебеденко, прижавший солидной тушей Русанова к дверке, и Запрелов.
«УАЗ» взял курс на Ашхабад.
Прибыли в столицу Туркменистана в 13.10.
В 13.30 подъехали к штабу учебной дивизии. Комиссия была назначена на 15.00. И в повестке дня значилось несколько пунктов. Сначала отчет о работе за определенный период, затем прием двух офицеров в члены КПСС, оргвопросы и в конце заслушивание коммуниста Запрелова и персональное дело Лебеденко. Майор указал на повестку:
– А твои дела не так плохи – просто заслушивание. У меня хуже – персоналка. Если утвердят решение полкового парткома, то как минимум еще год не видать подполковника как своих ушей! И что у меня невезуха прет в последние годы? Как только остается совсем мало до отправления представления на присвоение подполковника, ну обязательно влечу! Или по пьянке, или с проверяющими, будь они неладны!
