Борисов вызвал к себе командиров отрядов «Кавказ» и «Легион-2» полковника Железнова и подполковника Кудрина. Как только офицеры явились на временный командный пункт, оборудованный на опушке лесного массива, тянущегося вдоль всего южного склона Большого Форогского хребта, генерал обратился к ним:
— Товарищи офицеры, приступаем к этапу активных действий.
Он разложил карту:
— Перед нами — Форог! В секторе, обозначенном буквой «А», так называемая продовольственная база Ахуна, — Феликс обвел квадрат, накрывающий восточную окраину населенного пункта, и перевел ручку-указку на запад, — а в пункте «В» — усадьба «достопочтенного» Бяшима. Подразделениям Полуянова и Злотова предстоит выполнять свои задачи примерно по схожей схеме, с выманиваем главных фигур, подлежащих захвату, на объекты отработки целей. Нам же в отличие от них придется работать одновременно по двум направлениям. Работать автономно, но синхронно! Тебе, Юра, — Борисов взглянул на Кудрина, — к 8.00 выйти на рубеж боевого применения, или на окраину Форога, где укрыть личный состав в камышах арыка, что проходит вдоль трассы, откуда будут хорошо видны подходы к базе. Отход от нее мобильной пограничной группы в 8.30 послужит сигналом, по которому спецы отряда должны рассредоточиться так, чтобы совершить быстрый бросок, обеспечивающий охват объекта с трех сторон. Далее по плану штурма.
Феликс перевел взгляд на Железнова:
— Ты, Иван, к тем же восьми часам по «зеленке» выдвигаешься к винограднику усадьбы Бяшима. К цели поведешь группу майора Гогидзе и половину ребят капитана Васильева. Сам командир второй штурмовой группы и три его снайпера поступают в мое распоряжение. Я с ними на нашей «пятерке» в 8.50 въеду в Форог, чтобы к 9.00 быть у цели «В». Штурмовать усадьбу будем с двух направлений, от центрального входа и с тыла, со стороны виноградника, с окружением особняка, не выходя за территорию усадьбы. Таким образом, к 10.00 максимум штурмовые подразделения должны завершить акцию. Особое внимание на освобождение заложников и на недопустимость поражения в ходе штурма мирного населения. Вахтангом я займусь лично, тряхну стариной.
Железнов проговорил:
— А стоит ли тебе рисковать, Феликс? Ты — руководитель всей операции, а не только локальной акции в Фороге. Я считаю нецелесообразным участие в ней заместителя директора Службы.
Борисов спросил:
— Ты все сказал, полковник?
— Так точно! Думаю, со мной согласится и Кудрин.
Командир отряда «Легион-2» поддержал коллегу:
— Да, товарищ генерал, я тоже не вижу никакой необходимости в вашем непосредственном участии при проведении акции. Или считаете, что мы без вас не справимся с поставленной задачей?
Борисов бросил на карту ручку-указку.
— Повторяю для непонятливых, захват Вахтанга буду осуществлять я, при поддержке Васильева и снайперов. Это мое решение, и оно, как вам обоим прекрасно известно, никакому обсуждению не подлежит. Так что думайте лучше о том, как отработать собственные задачи, а не о том, что делать или не делать вышестоящему начальнику. У меня все. Какие будут вопросы по существу предстоящего применения?
Железнов с Кудриным промолчали.
Борисов завершил короткое совещание:
— Вот и отлично! Значит, так, Ваня, капитана Васильева со снайперами ко мне! Свободны, товарищи офицеры!
В эту ночь Вахтанг спал плохо.
Ни с того ни с сего вдруг приснился Садык. И наркобарон невольно вернулся в тот злопамятный проход к подземному озеру у чеченского селения Ленжи. К тому дню, когда он со своим помощником после массированного артиллерийского обстрела перевала русскими войсками нашел в полуразрушенном подземелье своего старшего компаньона, бессильного, раненого и… обреченного. Обреченного на смерть коварством Вахтанга. И вновь наркоделец, как наяву, увидел Садыка. Его полные боли и страдания глаза. Просьбы о помощи. И камень, что лежал рядом, которым затем и был хладнокровно убит тот, кого грузин называл братом и шефом.
Но во сне Садык не только молил о сострадании. Он еще и предупреждал своим перекошенным ртом: вот, значит, ты как, Вахтанг? Вот какова твоя помощь? Что ж, сейчас ты на коне! Но смотри… недолго тебе сидеть на нем. Этот конь вскоре сбросит тебя. Мало того, ты еще почувствуешь на своей шкуре удары его копыт. Ждет тебя судьба бесславная и мрачная! Все вокруг будет покрыто тьмой, и ты не раз еще пожалеешь о том, что так подло поступил.
И было это видение настолько явным, что Вахтанг, проснувшись, не сразу смог понять, что узбек просто приснился. Какое-то время наркобарон сидел истуканом, отрешенным ото всего мира, на широкой постели у зарешеченного окна. Холодный и липкий пот покрыл спину, а решетка казалась тюремной. Чуть позже он пришел в себя и осознал, видение Садыка с его пророчеством не более чем кошмарный сон. Страх, сковавший грудь во сне, и после пробуждения не отпускал Вахтанга. Он встал, прошел к низкому резному шкафу, в котором находился запас спиртных напитков. Не включая света, нащупал дутую бутылку «Наполеона». Из горла, практически не ощущая крепости душистого напитка, влил в себя изрядную дозу коньяка. Закурил, отойдя к окну. На улице было еще темно. Чиркнув зажигалкой, наркобарон взглянул на часы — 5.25. До рассвета где-то час, но ложиться снова не имело смысла. Вахтанг знал, что не уснет. Спиртное и крепкая сигарета успокоили грузина. Он чертыхнулся. И надо же было узбеку присниться именно сегодня, когда и без него на сердце тревожно. Что-то не давало Вахтангу покоя. И он не знал, что именно. Это было плохо! Наркоделец не любил, когда чего-то недопонимал. Подобное состояние вызывало у него неуверенность в себе, ощущение бессилия перед какой-то скрытой опасностью. И как результат — противную дрожь в теле. Он не сможет уснуть, но и бодрствовать в одиночку тоже. Надо чем-либо занять себя. Вахтанг затушил сигарету в пиале, заменявшей ему пепельницу в спальне, ополоснул лицо, бриться не стал, оделся, прошел к двери, выглянул в коридор. В его конце находился охранник. Наркобарон позвал его:
— Эй, уважаемый!
— Да? — встрепенулся невысокий, крепкий с виду молодой таджик.
Вахтанг приказал:
— Подойди ко мне!
Охранник выполнил требование высокопоставленного гостя, чей сон он бдительно оберегал.
Грузин распорядился:
— Пойди во двор, из гостевого дома вызови моего помощника Эдуарда, понял?
— Понял, все понял!
— Давай, да побыстрее! Заодно и хозяина своего разбуди! Пусть тоже придет! Я буду ждать в кабинете. Пошел!
Охранник удалился.
Вахтанг, выпив еще граммов сто коньяка, проследовал в свой кабинет. Включив свет, сел в кресло.
Вскоре прибыл Эдуард.
Он с порога спросил:
— Что-нибудь случилось, босс?
Наркобарон проигнорировал вопрос помощника, предложил:
— Проходи, присаживайся!
Эдуард пожал плечами, сел в кресло у стола совещаний. Вахтанг молча курил, уставившись каким-то затуманенным взглядом на стену. Помощник бросил взгляд туда, куда смотрел его начальник. Ничего заслуживающего столь пристального внимания не увидел, обернулся к шефу, осторожно спросил:
— Вопрос можно задать, босс?
Вахтанг, очнувшись, посмотрел на Эдуарда:
