английски, я не совсем понял, что вы хотите.
— Вы же не говорите по-английски, — возразил я, — вот эта девушка…
— Я не говорю по-английски? — прервал меня продавец. — Это она не говорит по-английски…
Я посмотрел на Эрику.
— Я тебя понимаю, — призналась она. — А его почему-то нет. Ты понимаешь, о чем он говорит?
— Я-то понимаю, — рассмеялся я. — Он утверждает, что ты не говоришь по-английски. Он тоже тебя не понимает. Эриша, ты говоришь слишком сложно, и, извини, но у тебя жуткий американский акцент.
— Но я же говорю правильно, как надо, а ты нет… — обиделась она.
— …Но меня-то все понимают, а тебя нет… Хорошо, я дам тебе пару уроков бесплатно.
— Тогда скажи ему на вашем английском, что я бы хотела клубнику более зрелую и сочную, — фыркнула она.
— Ши вонт свит энд тэйсти стоубери [34],— сказал я продавцу.
— Но проблем, сэр. Плиз, — улыбнулся продавец и достал из-под прилавка другой лоток.
— И это все? — рассмеялась Эрика.
— Урок первый, — многозначительно сказал я. — Будь проще, и тебя поймут. Учись.
Вообще, американский менталитет, по-моему, очень близок нашему. Данное сожительство, которое я в шутку назвал «Союз-Аполлон», очень напомнило мне мою первую русскую семью в самом начале нашей совместной жизни, что не могло не радовать. Местные друзья, кстати, сразу назвали Эрику моей женой, хотя, вероятнее всего, это произошло потому, что понятие «герлфренд» в Нубии отсутствовало по определению. Жить с женщиной мужчина мог только после брака, а добрачный секс, мягко говоря, не приветствовался, так как старшее поколение нубийцев всерьез боялось, что он может привести молодежь к самому страшному: питию пива и танцам на дискотеках — вместо работы, конечно.
Итак, мы с «женой» дружно ныряли днями и славно тусовались по вечерам. Эриша быстро освоила подводную фотографию и стала помощником в моем бизнесе. Наш тандем процветал. Так или иначе, мы прожили с ней замечательный месяц, но пришло время прощаться. Ей надо было возвращаться домой, она и так задержалась в отпуске слишком надолго.
За день до отлета Эрика решила предаться шопингу, дабы обеспечить своих американских родственников и знакомых экзотическими сувенирами из далекой Африки. В этот день у меня было много клиентов, и пропустить работу я никак, к сожалению, не мог. «Ничего, иди, справлюсь сама, я уже большая девочка, — улыбнулась она. — Пробегусь быстренько по магазинчикам и буду ждать тебя дома».
Вернувшись с «нырялки», я застал Эрику очень взволнованной… и без подарков.
— Слушай, — пожаловалась она. — Я не понимаю, что происходит. Я выбрала всяких сувениров, но мне их не отдали.
— Как не отдали? — удивился я.
— Вот так. Не отдали и все… и денег не взяли. Сказали, что вечером сами принесут к нам домой.
— А где это ты так все покупала?
— Да вот здесь, рядом, — она показала рукой в сторону улицы.
— В магазинчике «Гуд Лак», что ли?
— Ну да.
— Странно, — заметил я, — но не расстраивайся, я хорошо знаю хозяина. Сейчас приму душ, и сходим, разберемся.
В это время в дверь постучали.
— Кам ин [35],— ответил я.
На пороге стоял Мухаммед — хозяин как раз того самого магазинчика «Гуд Лак», о котором мы только что говорили с Эрикой.
— Мистер Эб, здравствуйте, — начал он. — Ваша жена сегодня выбрала у меня в магазине всякие вещи, я их принес вам. Посмотрите, пожалуйста, что вы будете из этого покупать.
— Но Эрика же уже выбрала, — удивился я.
— Конечно, мистер Эб, — объяснил Мухаммед, видя мое непонимание, — но у нас не принято, чтобы жены покупали себе вещи сами без согласия мужа, поэтому они обычно выбирают, что им нравится, а мы приносим это в дом, чтобы муж мог купить из этого то, что считает нужным. Вы разве не знали?
Лицо Эрики вытянулось от такой открытой дискриминации женщин «по половому признаку». Похоже, она даже слов не могла подобрать от неожиданности.
— Да я недавно женат, — сквозь смех процедил я. — Не успел ознакомиться просто со всеми преимуществами брачных отношений… Но какие мудрые у вас правила, правда, Эриша? Не фиг бабам семейный бюджет на всякие их безделушки спускать! Давайте-ка посмотрим, что там моя глупая женщина набрала…
— Прости, мой Господин! — быстро придя в себя и уже давя хохот, Эрика «пала ниц» перед моими ногами. — Убей меня, как собаку!
Мухаммед отшатнулся и посмотрел на меня обескураженно, но с каким-то особым уважением.
— Встань, женщина, — громко и властно произнес я. — Достойна ты даров моих. Цени доброту и щедрость. Беру все, не глядя!
— Все? — переспросил Мухаммед, обалдевший от увиденного.
— Вводи караван, — приказал я ему.
Праздничный вечер по поводу отъезда любимой начался.
— А приезжай жить ко мне в Америку, — вдруг предложила Эрика уже в аэропорту.
— И что я там буду делать? Мыть машины на бензоколонке?
— Тогда я приеду к тебе в Россию. Хочешь?
— Буду рад… хотя не верю я в продолжения курортных романов… Давай-ка не станем ничего загадывать…
— Райт. Ай лав ю соу… факин крэйзи рашен! [36]
Глава XIX
— Эб, хочешь сходить на рэк? [37] — спросил меня инструктор Майк, живший по соседству.
— Куда? — не понял я.
— На шип рэк [38],— пояснил он.
— А что это такое? — опять не понял я.
— Ну, нырнуть на затонувший корабль. Это шип рэк называется, а короче — просто рэк. Ты что, никогда этого не делал?
— Нет. А где тут эти рэки-то?
— Пошли тогда завтра с нами. Узнаешь.
Взяв дэй оф [39], я примкнул к английской группе. Мы загрузились на бот в пять часов утра, так как дорога предстояла не близкая. Наша цель — английское торговое судно — затонула во Вторую мировую войну, разбившись о рифы, около одного из островов, расположенного далеко в открытом море. Я укутался в одеяло и лег досыпать в кокпите. К завтраку меня подняла сильная качка. Наше судно болтало на высоких пенистых волнах.
— Это тебе не прибрежное плавание, — сказал Майк, — как у тебя с морской болезнью?
— Когда слишком много водки выпью, а потом еще и пива сверху, — стараясь не расплескать кофе, ответил я.
— Знаю такое дело, — согласился он, — но на всякий случай, если понадобится, у меня специальные таблетки имеются.
— А долго нам еще?
