проститутка. Потренироваться. Чтобы потом, когда начнутся серьезные отношения с какой-нибудь мадамой, не опозориться… Но все же двадцать пять рублей — немаленькие деньги. Это почти все мои сбережения.
— А ты поторгуйся, — цинично брякнул он.
Я стал торговаться, зная, что в итоге все равно отдам столько, сколько она просит. Выбора тогда было крайне мало, а хотелось чрезвычайно многого. И практически — все равно кого. И самое неприятное, что все друг другу рассказывали, какие они суперсамцы, и ты в это верил.
Поэтому — оставаться дальше девственником и жить в глухом неведении о самом главном деле жизни было мучительно.
К моей радости, проститутка согласилась скинуть цену до пятнадцати рублей и бутылки коньяка. Из этой бутылки мы еще немножко для храбрости выпили.
…И я стал мужчиной!
Потом еще раз! И еще!..
Точно не помню, кажется, это произошло раз шесть.
Я, конечно, скрыл, что впервые дорвался до женского тела. Наврал девушке, что тертый, опытный кобель. Она сделала вид, что поверила, и, как ни в чем не бывало, попросила принести ей воды. Я помчался на кухню. Кретин! И мысли не допустил, что она и сама может сходить за водой. Пока я бегал, она спокойненько сперла золотое обручальное кольцо моей матери.
Вечером пропажу обнаружили. Пришлось врать, что ко мне приходил друг. Но сейчас уже невозможно предъявить ему претензии: не пойман — не вор.
— Ромочка, — вздыхала мама. — Не надо дружить с такими людьми. Кто же так поступает? Может, все-таки позвонить его родителям?
— Нет! Нет! — умолял я. — А вдруг это не он? Ну мало ли что.
…Кольцо я купил матери через несколько лет, как только стал зарабатывать самостоятельно. Того приятеля, которого так некрасиво оболгал, пришлось больше не пускать в дом: родители бы не поняли.
Но все-таки!.. Все-таки, самое главное событие в жизни питерского шестнадцатилетнего школьника свершилось! И даже это неприятное происшествие с кольцом не омрачало радости. Я стал мужчиной, настоящим самцом!
Мне, как и многим моим ровесникам, наконец-то покончившим со своей девственностью, казалось, что вот теперь-то «мы круты». Вот теперь-то все самое трудное позади. Теперь-то жизнь наладится.
Ну, где же вы, девчонки?!
— Давай потрахаемся?
— Не могу, у меня месячные.
— Тогда в попу.
— Не могу, у меня геморрой.
— Тогда в рот.
— Не могу, у меня кариес.
— Тогда в нос.
— А это как?
— А ВОТ КАК!!! (кулаком в нос).
Итак, я стал мужчиной.
Стал мужчиной и теперь четко представлял, как и что делать в постели с бабой. Был, так сказать, горд за себя и всегда «готов к бою».
Но только бабы почему-то по-прежнему не давали!
Они, наверное, вообще не особо дающие в этом возрасте. Их еще не тянет в постель к своим ровесникам. Что последних доводит просто до исступления.
Почему все так несправедливо?
Я в те времена только слышал замечательные истории о женщинах, которые выбирают себе в партнеров молодых сексуальных мальчиков. Я был именно таким, но не видел этих женщин. «О, где же ты, моя прекрасная блудница, — хотелось кричать мне, — я тоже буду сильно и много тебя любить. Ау!..»
А в ответ — тишина.
Утешало одно. Не я первый, не я последний, кто прошел через это. И сколько бы нам ни говорили тогда, что нужно совсем чуть-чуть подождать, лет примерно до двадцати, и девчонок станет навалом, слушать этот бред больше не хотелось. Потому что до двадцати лет не доживают. Хотелось сейчас, сразу, немедленно. Но, как ни крути, дело с этим обстояло туго.
Правда, в жизни всегда находится место чуду.
— Мы тут хотим где-нибудь с бабами посидеть, — как-то сообщил по телефону товарищ. — Нас двое, а их трое. Мы к тебе придем. Ладно?.. У тебя же дома никого?
Вот он — шанс.
— Приходите! — сразу выпалил я, ожидая чего-то необыкновенного.
Вскоре ко мне завалилась компания. Два парня, девчонки… Я уже стал прикидывать, которая моя, но и девчонок оказалось двое. Как?! Заметив разочарование на моем лице, приятель шепнул.
— Она заболела, понимаешь. Не смогла прийти. Ну не отменять же нам все.
— А мне отменять? — набычился я. — Пьянки не будет!
— Да погоди, — сказал приятель. — На, возьми телефон телки, позвони, скажи, что в автобусе с ней познакомился. Вообще-то это я с ней познакомился, но какая разница.
Сейчас, конечно, понимаешь, что эта афера шита белыми нитками. Но тогда… Вера в чудеса двигала нами. И я, будучи прирожденным артистом разговорного жанра (на тот момент уговорного), матерел на глазах.
— Але, Марина, а это Роман. Как дела?
— Какой Роман?
— Ничего себе! Сама дала мне телефон, а теперь не помнит. В сто седьмом автобусе. Давай приезжай в гости, мы тут веселимся.
— Да? Но я тебя не помню.
— Приедешь, вспомнишь. Мы ждем.
— А куда ехать?
— Ты что, и адрес мой потеряла? Ну ты даешь! Записывай…
Я был настолько убедителен, насколько мне хотелось трахаться, то есть очень. И девочка поверила. Мы уже выпивали, когда она появилась на пороге. На меня, разумеется, уставилась удивленными глазами: «Я же, кажется, с другим знакомилась. Вот с этим».
— Ты что?! Он же эстонец из Нарвы. Вчера только приехал, — заверил я.
Приятель «включил эстонца». Что-что, а «эстонский» мы умели подделывать… Нарва ведь недалеко от Питера, так что эстонцы здесь не вызывали удивления. А вот уважение — да. Чем мы, умело изображая их, пользовались.
Когда двое что-то чрезвычайно убедительно доказывают, третий поневоле начинает верить: и девочка купилась. Иногда, правда, в течение нашей вечеринки в ее глазах мелькало сомнение, но мы его тут же рассеивали.
В тот день мне повезло больше других. Бабы-то, естественно, им не дали, так что в конце концов все разошлись, а моя тетка осталась.
— Я тебя довезу до дома, — пообещал я и полез к ней обниматься. — Вот сейчас, через минуточку пойдем…
И буквально через пару минут мы пошли… в спальню.
Чуть после, лежа в кровати, она задумчиво глядела в потолок и говорила, что никак не может меня
