расспрашивать
— Уважаемая, может рассказать нам, как вы провели сегодняшнее утро?
— Я, проснулась как обычно, меня разбудила Фархана, после того как она ушла я привела себя в порядок, пошла готовить еду, растопила печь и принялась замешивать тесто для хубса, потом …
— Понятно вы больше не ходили в дом, а были все время на кухне?
— Да!
— вы не помните, где стояла метла, которой убираете двор?
— У стены.
— Точно там? Или она стояла в другом месте а вы не обращаете на это внимания?
— Я всегда оставляю её там, а эта зануда Фархана, старается её утащить на другой конец двора и норовит запихнуть в угол. Я что каждый раз за ней туда ходить должна?
— А что часто она заставляет вас это делать, то есть расставлять вещи на места, которые она определила?
— Всегда, а не сделаешь так как она хочет, она жалуется Рагиму, а он тоже ругается начинает, начинал.
— А что можете сказать о Инаам?
— Эта неумеха, — В её тоне было столько презрения, только и знает, что подлизываться к Фархане. Фархана сделала — то, Фархана сделала — это. Каждый раз это говорит, я ей объясняю, нельзя для мужа, делать так, а она спорит со мной и опять говорить Фархана — разрешила. Она что кумира себе нашла? Постоянно спорит, на любое замечание, которое я ей говорю, она или плачет как сумасшедшая или просто отвернется, как будто не слышит и делает все по-своему.
Гуфран склонилась немного вперед, и чуть понизив голос, сказала, — Я даже один раз её поколотила.
— За что?
Гуфран оглядела собрание мужчин сидевших и стоявших напротив, тело лежавшего мужа, потом словно решившись, набрала полную грудь воздуха, произнесла, — Она изменила нашему мужу.
Гафур даже подпрыгнул на своем месте, услышав такую новость, — Уважаемая Гуфран, а вы не путаете? Может вы, ошибаетесь?
— Нет, я не ошибаюсь! Я сама видела, как она разговаривала с Тахиром. Он иногда заходил к нам.
— Заходил?
— Тахир, он друг Рагима, когда наш господин уходил с утра на работу, Тахир возвращаясь, всегда заходил к нам.
— А вы с ним разве не разговаривали?
— Нет! Как можно я замужняя женщина буду разговаривать с незнакомым мужчиной? Ни за что!
— А, Фархана разговаривала с ним?
— Да и эта блудница тоже с ним говорила, но только не шутила и не смеялась как эта маленькая дурочка Инаам. Эта мерзавка даже до ворот его провожала.
А однажды, её голос понизился, — я видела, как он коснулся руки Инаам, а она не отдернула руку и позволила к себе прикоснуться. Я стала наблюдать за ними, они так друг на друга смотрели …
— А вы говорили о ней с господином Рагимом?
— Что вы? Он серьезный мужчина. Был. Он ведь мог и побить её за это. Меня он и за меньшее один раз бил. Ну да пусть Аллах ему судьей будет.
— А что господин Рагим часто вас бил?
— Ну меня один раз он побил, про Фархану не знаю, но эту стерву, надо было самой побить чтоб мужа своего не позорила.
Я стоял и вслушивался в её речь, смотрел на жесты.
«Бедный Рагим жить в одном доме с сумасшедшей или он действительно был добрый человек»
— Ибрагим, пошли, пожалуйста, людей за Тахиром и опроси людей во дворе, может, кто ни будь подтвердить слова Гуфран.
Когда за ним закрылась дверь, я прислушался к дальнейшему разговору.
— Как я понял из ваших слов Инаам блудница?
— ДА! — Практически выкрикнула Гуфран, — Да! Не верьте ей, она и вас обманет, я видела, как она в шербет для нашего господина что-то доливала.
— А когда это было? И как такое могло быть, если на кухне работаете вы?
— Она пришла ко мне и говорит: Господин хочет пить налей я отнесу. А ей отвечаю: Налей сама! Она взяла кувшин, поднос, когда его доставала уронила на землю другой, к счастью он был пустой, ведь рядом стоял такой же с хубсом, испеченным мной утром. Я обозвала её криворукой, она обозвала меня дурой, я хлестнула тряпкой бывшей у меня в руках, попала ей по лицу. Она закричала и хотела вцепиться мне в волосы, я не далась …
— Уважаемая Гуфран, вы начали говорить о том что видели как Инаам подлива в шербет господина Рагима что-то. Говорите об этом.
— Я не говорила что видела. Я говорила, что мы поругались и подрались, и муж наш разнимал нас, тогда он и побил меня. Я просила эту криворукую не трогать на кухне ничего без меня, а она вечно, придет, схватит, покрутит в руках и бросит где попало. А мне ищи потом. Если застану на кухне то …
Я задал свой вопрос, немного опередив Гафура.
— Гуфран, что именно брала Инаам и когда, это было в последний раз.
— Да вчера она и схватила шпиговницу, а на место не положила, я все утро искала, Баранину хотела с чесноком сделать, сунулась. Нету, пропала, я к ней. Она отказывается, сестра шакала, а потом….
— А как выглядела эта, шпиговница?
— На деревянной ручке железный прут в полпальца и полторы ладони длинной. Я, выйдя замуж, попросила своего господина мне сделать. У моей матери была такая же. Рагим ел мясо и всегда хвалил. Говорил: ты искусница никто лучше тебя баранину с чесноком и не делает. А эта тварь отдавать не хочет. Рагим придет с работы уставший голодный, а я мясо не сделала, он рассердиться, бить меня будет. Но я же не виновата, как же я могу сделать, если нечем мне делать, ножом не удобно, он дырки большие делает, чеснок выпадает. А вы поможете мне её найти, я же могу не успеть, мне надо готовить для своего господина еду. Заговорилась я с вами, пойду, готовить надо.
И бормоча себе что-то под нос, встала и прошла мимо нас к выходу. Никто даже не стал задерживать её. Все только смотрели в сторону закрывшейся двери.
Гафур посмотрел в мою сторону, снял чалму, обнажив стриженую голову, почесал затылок, надел обратно.
— Господин Мухаммад, как лекарь можете сказать, что с этой женщиной?
— Почти. Но я точно не уверен. Подобные этому, случаи, встречал в бою, когда рядом с тобой бились братья, и одного убивали, то живой видел рядом с собой, погибшего, разговаривал с ним, пытался делиться пищей. Но чаще всего просто сидел на земле, не отвечал на вопросы, молчал, и нам приходилось даже бить, чтоб привести в чувство. были, кто кричал, буянил, рвался в бой, их было больше всего. Эти даже плакали но скоро успокаивались, становясь нормальными людьми.
Она еще до конца не поверила, что Рагим умер.
— А это кто тогда? — Он указал на лежащее на полу тело.
— Рагим. Она для себя решила что муж, её, уехал, он ушел с караваном в другой город, а она ждет его. Но я пока подожду. Давай, Инаам расспросим, послушаем, что она поведает.
— Господин Мухаммад!
— Да.
— А что вы делаете?
— Что делаю? — Переспросил я, опуская покрывало и отходя от тела.
— Вы второй раз уже смотрите на него. Первый раз после разговора с Фарханой и вот сейчас. Объясните зачем?
Я улыбнулся в ответ на его вопрос, покачал головой. — Не торопись, все узнаешь.
Дед оклемался, отошел от моих нападок или решил, что пора вмешаться.
