мостов. Сейчас все четыре «технички» разъезжались, как будто направляясь к разным мостам. Один дрон за всеми ними уследить не мог. Даже на максимальной ширине экран мог наблюдать лишь за двоими, да еще к этой поре каждый из пикапов измельчал настолько, что из-за расстояния едва проглядывал.
— Так за каким смотреть, сэр? — нервно переспросил из Тампы голос дежурного.
В офис Гарет Эванс пришел в девятом часу. Юристы, как правило, пташки не ранние, так что у себя на месте он всегда оказывался первым. Сторож уже привык появляться из своего закутка за ресепшеном и открывать спозаранку перед переговорщиком зеркальные двери (если тот, понятно, не оставался у себя наверху на ночлег).
С собой он приносил термос кофе из соседнего отеля, где «Чонси Рейнолдс» забронировали ему место в буфете на весь срок, пока длятся переговоры. Чуть погодя в офисе появлялась милейшая миссис Балстроуд и отправлялась в кулинарию, откуда приносила ему плотный завтрак, успевая возвратиться, пока тот не остыл. Эванс и понятия не имел, что обо всех его переговорах, причем на любой фазе, скрупулезно сообщается секретной разведслужбе.
В половине девятого пульсация красного огонька возвестила, что на проводе мистер Абди. Приступов безудержного оптимизма Гарет Эванс у себя не допускал: прежде он уже бывал разочарован. Вместе с тем он отдавал себе отчет, что к согласованию выкупа в пять миллионов они с сомалийским посредником близки как никогда; надеяться на это были все основания. Перевод средств был не его заботой: этим занимались другие. Он знал лишь то, что недалеко от сомалийского берега уже дежурит британский фрегат, готовый к нужному моменту эскортировать «Мальмё» в безопасное место.
— Да-да, мистер Абди, это Гарет Эванс. У вас есть для меня новости? Вы сегодня что-то раньше обычного.
— Новости в самом деле есть, мистер Гарет, — праздничным голосом объявил мистер Абди. — И новости очень хорошие. Я бы сказал, самые лучшие. Мой предводитель согласился на сумму всего в пять миллионов.
— Вот это радость так радость, друг мой. — Эванс с трудом сдерживал в голосе ликование. Пожалуй, это самое быстрое вызволение судна, какое у него до сих пор получалось. — Думаю, нам за сегодня удастся перевести деньги. Как там экипаж, в целости и сохранности?
— Да, все в полном порядке. Есть только… Как там у вас, англичан, говорится: муха в варенье? Но она достаточно мелкая.
— У нас говорится «оса в меду». А впрочем, муха так муха. Так каких она, говорите, размеров, мистер Абди?
— Да этот шведский мальчишечка. Курсант…
Эванс застыл, взмахом руки останавливая появившуюся с подносом миссис Балстроуд.
— Вы об Уве Карлссоне? Что случилось, мистер Абди?
— Он это… приехать не сможет, мистер Гарет. Мой предводитель… боюсь… ко мне это не имеет никакого отношения… Ему поступило предложение…
— Что произошло с мистером Карлссоном? — Голос Эванса сделался колючим, разом утратив всякий намек на добродушие.
— Боюсь, его уступили «Аш-Шабабу» на юге, за деньги. Но вы не волнуйтесь, мистер Гарет. Это же был всего лишь курсант.
Гарет Эванс медленно повесил трубку и уронил лицо в ладони. Миссис Балстроуд, поставив поднос с завтраком, бесшумно удалилась.
Агент Опал сидел между Джаммой и дверью; Проповедник — по другую сторону. Не имея подвески, как у внедорожника, «техничка» взбрыкивала, раскачивалась и подпрыгивала на каждом камне и выбоине. Ехали уже пять часов. Близился полдень, и жара стояла удушающая. Кондиционер у пикапа если когда-то и был, то уже давно приказал долго жить. Проповедник с Джаммой, покачиваясь, дремали. Если б не дерганье, то глядишь, вздремнул бы и Опал, да какое тут…
В какой-то момент Проповедник проснулся и, подавшись вперед, постучал по плечу водителя и что-то сказал на урду. Значение слов стало ясно лишь спустя минуту. Выехав из Марки, «технички» держались колонной; из четырех их машина, в частности, ехала второй. И вот после постукивания по плечу водитель съехал со следа впереди идущей и поехал как бы наискось.
Опал выглянул наружу и повернул голову назад. Третья и четвертая машины повторяли маневр. Сиденья в кабине располагались иначе, чем у «Лендкрузера». Впереди сидел один шофер, а за ним на одной скамейке Проповедник с двумя своими секретарями. Трое телохранителей и сакад Юсуф колыхались в открытом кузове.
С высоты все четыре «технички» смотрелись одинаково; таких пикапов в Сомали восемьдесят процентов. В остальных трех машинах конвоя ехали обычные местные наймиты из Марки. Насчет дронов Опал был подробно осведомлен; в агентской школе «Моссад» они составляли существенную часть программы. Сейчас Опала начало тошнить в окошко.
— Эй, ты что? — насторожился Джамма.
— Да вот, укачало, — между спазмами отозвался Опал.
С той стороны сиденья посмотрел Проповедник.
— Машину я осквернять не дам, — неодобрительно сказал он. — Полезай-ка вон в кузов.
Опал, кивнув, открыл дверцу и высунулся на полкорпуса наружу. Жаркий ветер пустыни обдал лицо и взъерошил волосы. Протянутую к кузову руку ухватил здоровенный пакистанец. После неистовой секунды висения над крутящимся колесом Опала втянули в кузов. Джамма, потянувшись, захлопнул дверцу изнутри.
Опал вяло улыбнулся троим пакистанцам-телохранителям и одноглазому Юсуфу. Они его проигнорировали. Из своего дишдаша Опал вынул то, что ему передали под ветвями казуарин и чем он единожды уже воспользовался. Эту вещицу он и пристроил куда надо.
— Так что будем делать, сэр? — с растущей взвинченностью переспросил оператор. — За кем идти?
Ответ требовался срочно. Стоило беспилотнику увеличить охват, как пустыня начала отдаляться, удерживая четыре машины лишь на периферии картинки. Между тем на одной из «техничек» Ловец уловил какое-то шевеление.
— Что там делает тот крендель? — спросил он. — На пикапе номер два.
— Кажется, вылез продышаться, — ответил мастер-сержант Оурд. — О. Что-то такое напяливает. Бейсболку, сэр. Красную.
— Так, — обрадованно сориентировался Ловец. — Держись за вторым пикапом. Остальных в игнор: это обманки. Все внимание на номер второй.
Камера надвинулась на вторую машину, взяв ее в центр фокуса. Пятеро человек в кузове становились все отчетливей и крупнее. На одном сидела красная бейсболка. Слабо, но все-таки вырисовывались символы: «I ¦ NEW YORK».
— Боже тебя благослови, Опал, — с чувством выдохнул Ловец.
Своего коллегу, британского атташе по обороне, Ловец подловил по его возвращении с семикилометровой пробежки по проселку вокруг родного Икинхема. Было восемь утра. Атташе был полковником в отставке, а до нее служил в Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии, тех самых «Клекочущих орлах». Вопрос Ловца был короток и прост.
— Ну да, я его знаю, — ответил атташе. — Парень дельный.
— У тебя есть его личный телефон?
Атташе через скроллинг в «блэкберри» надиктовал номер. Не прошло и минуты, как Ловец уже был с этим генерал-майором на проводе и просил о встрече.
— Девять часов, у меня в офисе, — назначил тот время и место.
— Буду, — сказал Ловец.
Офис начальника спецназа британской армии находится в казармах на Олбани-стрит, в элегантном
