получше, в Нанкине, а еще через два года он чудом поступил в университет Чэнду. Там включился в студенческое движение за реформы, ходил на уличные демонстрации, протестовал против коррупции, и ему опять повезло — в который уже раз, — что его не было в Пекине в июне 1989 года в дни массовых убийств на площади Тяньаньмэнь. Как и многие другие талантливые студенты в то время, он переключился с политики на бизнес и в итоге получил должность в отделе игрушек одной провинциальной импортно- экспортной корпорации. В 2001 году они с женой заняли денег у друзей, получили аккредитив от американской компании «Холлмарк кардз» и начали собственное дело. Сейчас они владеют четырьмя фабриками, где трудятся две тысячи человек. Среди их клиентов «Холлмарк», «Гунд» и «Расс Берри» — самые сливки рынка; и местное правительство недавно назвало Цзи Образцовым Гражданином в его категории — в сфере промышленности с широким использованием ручного труда.

— Мне очень сильно повезло, — сказал Цзи.

Он согласился показать мне свое хозяйство с условием, что я, когда буду писать, изменю его имя. («Зачем мне добавочная реклама? — сказал он. — Если я захочу расшириться, мне только и надо будет, что упомянуть о своем сотрудничестве с ‘Холлмарк кардз’».) Его офисы расположены около симпатичной, обсаженной деревьями реки, русло которой выложено бетонными плитами, в промышленном пригороде на востоке Китая. Походка его, когда он водил меня по тем небольшим производственным помещениям, что размещены там же, была жизнерадостно-упругой. За последние четыре года бoльшую часть своих производственных мощностей он перевел в глубь страны, в провинцию Аньхой, где, сказал он, рабочие согласны на существенно меньшую зарплату, лишь бы быть ближе к своим семьям. Цзи, ясное дело, выгодны эти более низкие зарплаты и более низкая текучесть кадров, но и общество, сказал он, тоже выигрывает: укрепляются браки, родители, работая не так далеко от дома, могут больше внимания уделять детям. Китаю, по его словам, лучше подходит экономическая модель, приближающая фабрики к сельским рабочим, чем такая, когда, наоборот, людям приходится далеко уезжать на заработки.

Цзи показал мне роботизированный станок, спроектированный им самим, который режет искусственный мех лазером. Но для таких небольших изделий, как тупик, ткань кроится вручную. В отделе дизайна мне показали, как кусочки сшивают на швейных машинах изнанкой наружу, как проталкивают сквозь ворсистую материю и прижимают сзади шайбами пластиковые глазки и как затем птичку эффектно выворачивают изнанкой внутрь: скучная ткань мигом превращается в пушистого друга! Головку через отверстие сзади наполняют полиэфирным материалом, отверстие зашивают вручную, швы прячут, мех причесывают, прикрепляют фирменный ярлычок «Дафниз». Весь процесс занимает у среднего работника около двадцати минут. Цзи подарил мне трех готовых тупиков, на одном из них было вышито имя моего брата.

— Я думаю, в Китае популярным футляром для клюшек может быть панда, — сказал я ради поддержания разговора.

— В Китае? — Цзи засмеялся и отрицательно покачал головой. — Китайцы скорее уж лысого орла будут надевать на клюшки. Или маску Джорджа Буша.

Меня с моим либеральным чувством вины несколько разочаровало, что в технологической цепочке, ведущей к созданию моего тупика, я не обнаружил явных индустриальных ужасов. Компанией, продающей футляры в Америке, руководит ревностная защитница животных, их китайский изготовитель — Образцовый Гражданин. Даже с загрязнением среды дело, кажется, обстоит не так плохо. Неделей раньше в Нанкине я побывал на двух фабриках, принадлежащих компании «Найс гейн» — ведущему производителю искусственного меха (ворсовой ткани, как его называют профессионалы), — и узнал там об определенных преимуществах синтетического волокна перед натуральным. Искусственный мех компании «Найс гейн» начинается с больших импортированных из Японии тюков акрилового волокна, похожих на тюки хлопка; после прочесывания из волокна получается пушистый жгут, из которого на компьютеризированных жаккардовых станках ткут широкие полосы гладкого искусственного меха. Первичным сырьем для акрилового волокна служит нефть (никаких жадных до влаги полей хлопчатника; никакого перевыпаса овец; более рациональное использование нефти, чем в двигателях джипов SUV), и крашение его — процесс куда более чистый, чем крашение шерсти и хлопка, загрязненных разнообразными белками.

— Если отработанная краска выходит грязная, мы не можем экспортировать продукт; это значит, его толком не окрасили, — сказал мне Тун Чжэн, президент «Найс гейн».

Поскольку Чжэн, подобно Цзи, снимает с рынка сливки, он может позволить себе заниматься только чистым производством и потому натуральное волокно покупает уже окрашенным и не задает поставщикам лишних вопросов о процессе крашения. («Я знаю одно, — сказал он. — Если ты делаешь это с соблюдением всех правил, на рынке ты будешь последним. И очень скоро с чистой гражданской совестью вылетишь из бизнеса».) Мой тупик полностью акриловый, и если японская фабрика акрилового волокна похожа на фабрику в Цыси, где производственным процессом, как я видел, управляют тинейджеры, ничего ужасного для окружающей среды там тоже, видимо, не происходит. Мой тупик, похоже, изделие более высокосортное, чем я думал.

Я спросил Цзи, как он, производитель игрушечных животных, относится к настоящим животным. В ответ он рассказал мне историю про одну из свиней, которых откармливали его родители, когда он был мальчиком. Эта свинья, сказал он, приноровилась проделывать рылом бреши в глинобитной стене свинарника и убегать. Наконец отец Цзи разозлился и вставил свинье в губы три или четыре железных кольца; после этого она перестала убегать.

— Теперь, — сказал Цзи, — я детям в шутку говорю: не вставляйте никаких колец ни в нос, ни в пупок, а то будете похожи на мою свинью!

Кольца в носу — предмет беспокойства, потому что его дети живут в Северной Америке. Цзи и его жена давно хотели, чтобы они росли, как он выразился, «в западном окружении», а последний толчок в сторону другого полушария случился два года назад, когда Цзи был назван Образцовым Гражданином. Из-за демографической политики Китая Образцовый Гражданин, помимо прочего, не имеет права более чем на одного ребенка. От первого брака у Цзи уже был сын, а у его жены, тоже от первого брака, дочь. Теперь они ждали первого своего общего ребенка, который у Цзи должен был стать вторым. Однажды вечером, когда жена была на шестом месяце, они решили, что она поедет рожать в Канаду. Через три месяца она родила в Ванкувере, и Цзи смог остаться Образцовым Гражданином.

Есть две конкурирующие теории того, как соотносятся между собой экономический рост и защита окружающей среды в развивающихся странах. Одна, очень удобная для бизнеса, утверждает, что любое общество начинает беспокоиться об окружающей среде только после того, как, загрязняя все на своем пути, приходит к состоянию, которое обеспечивает выросшему среднему классу богатство, досуг и права. Другая теория замечает, что зрелость развития не мешает западным обществам потреблять ресурсы сверх меры и вредить природе; сторонники этой теории, склонные, как правило, к апокалиптическим страхам, рвут на себе волосы при мысли о Китае, Индии и Индонезии, следующих западному образцу.

Сторонники теории «первым делом рост, окружающая среда потом» могут вдохновляться тем, как быстро за взрывным ростом китайского ВВП последовало появление любителей природы западного типа. Проблема, однако, в том, что в Китае очень мало хороших земель, а перемены идут очень быстро. Новое поколение, возможно, и учится беречь природу, но учится не так стремительно, как исчезает среда обитания. Национальные парки страны все более мобильный средний класс скоро, кажется, залюбит до смерти. В Северной Америке и сегодня можно привезти группу школьников в центр изучения природы так, чтобы на стоянке был один их автобус, и целый день, а то и неделю показывать им животных. А около Шанхая, чье население вскоре достигнет двадцати миллионов, есть только один природный заповедник, куда нетрудно добраться, — Чунмин Дунтань на аллювиальном острове в дельте Янцзы. Заповедник хорош по части менеджмента, но терпит большой ущерб от рыбаков и загрязнения реки. Вся его северная треть заросла враждебной птицам инвазивной травой рисовидкой (согласно местной легенде, трава была привнесена по указанию премьера Чжоу Эньлая, который попросил специалистов найти ему растение, способное расширить территорию Китая), а вдоль его западной границы сооружается огромный парк, включающий в себя «виллы для отдыха» и поле для «гольфа на заболоченных землях». К 2010 году система мостов и туннелей напрямую свяжет остров с центром Шанхая. Можно будет каждого шанхайского ребенка свозить автобусом в Чунмин Дунтань провести день на природе, только вот автобусы будут стоять сплошной цепью от берега до берега Янцзы.

Вы читаете Дальний остров
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату