ярчайшей вспышкой, затем полностью померкла.
Венский открыл глаза. Белый потолок, серые однотонный обои на стенах.
Он постарался подняться с кровати, одиноко стоящей посреди неизвестной и совершенно пустой комнаты. Нудно и монотонно болело в районе затылка.
Из соседнего помещения, доносилось редкое звяканье посудой.
Александр встал на ноги и слегка покачиваясь побрёл на звук.
Длинный и такой же пустой коридор, с теми же, что и в комнате обоями, вывел его на кухню, где около плиты, мурлыча, что?то себе под нос, варил кофе незнакомец.
Венский огляделся. Квартира новая, чистая, мебели никакой, лишь небольшой стол, два стула, маленький шкафчик на полу, электрическая плита и плотно занавешенные жалюзи окна.
— Ты кто такой? — спросил Венский кривясь, от не отступающей боли в голове.
Тот оглянулся, и Александр застонав безвольно шлёпнулся на табурет около стола.
— Опять ты. — произнёс Венский, обхватив голову руками.
— Я приношу извинения, за вынужденную настойчивость, но вы вот–вот натворили бы глупостей, а это не входит в мои планы. — с чувством вины в голосе произнёс Светлый.
Венский ещё крепче обхватил голову руками.
— Что, голова? — искренне поинтересовался Светлый, — Я вам кофе сварил, выпейте и боль мгновенно отступит.
Александр свирепо зыркнул на него.
— И не надо так на меня смотреть. Поверьте, Александр, все действия совершаются в ваших интересах.
Светлый подошел к столу и присел напротив, поставив перед Венским маленькую чашечку, источающую приятный, тонкий кофейный аромат.
— Выпейте, вам полегчает, и тогда мы сможем поговорить.
— Где мы? — прошептал Венский.
— В моей квартире, вернее в квартире, моего покойного брата. Он так и не успел создать здесь жилую обстановку, а у меня свершено нет на это времени.
Венский мучительно сморщил лицо.
— Александр, наш разговор будет более продуктивным, если он произойдёт без отягощающих обстоятельств, коим однозначно является ваша мигрень, — и Светлый взглядом указал на чашку.
Венский брезгливо отодвинул кофе, но острый приступ боли в затылке заставил его взяться за миниатюрную ручку и сделать несколько мелких глотков.
Странно и неожиданно, но боль мгновенно потеряла остроту и уже через минуту отступила вовсе.
Венский, что бы удостовериться в реальности происходящего, сначала легко, а затем довольно резво потряс головой.
— Не болит? — улыбнулся Светлый, — Давайте считать, что кофе оказал должное воздействие.
— У вас маниакальная тяга к дешёвым эффектам. — огрызнулся Венский. — Молодые мальчишки, в роли суперагентов, кофе, с действием наркотика. Что дальше?
Светлый рассмеялся.
— Я пожилой человек, мне простительны инфантильные капризы. Я конечно понимаю, что вас сильно задело поражение в схватке с моими помощниками, но хочу вас успокоить; победить вы не имели ни одного шанса даже теоретического, и дело не в том, что вы стареете, просто эти юноши, не умеют проигрывать. Они в принципе не знают, что существует такое понятия. А то что они молодо выглядят?…Александр, ну вам ли не знать, как может разыграться воображение.
— Короче…
— Всеволод Антонович. — Светлый выпрямился как струна и словно потомственный дворянин уверенно и почтительно кивнул головой, — Фамилию вы уже знаете. Прошу прощения, что не мог представиться раньше.
— Да хватит, пошлых заискиваний. — отрезал Венский. — Скажите лучше, что вам от меня нужно?
— Боюсь, что этого я объяснить не смогу. — Светлый обречённо развёл руки в стороны, — Скажу вам честно, я вообще редко общаюсь напрямую, в основном моя персона инкогнито, и все манипуляции я совершаю оставаясь в тени, в вашем случае моё руководство приняло крайне нестандартное решение ввиду исключительной ситуации.
— Руководство?
— Так вам будет понятнее.
— И на кого же вы работаете?
Светлый задумчиво поднял голову.
— Давайте назовём нашу организацию «Альфа и Омега».
— Я не знаю такой организации.
— Не мудрено, но я не уполномочен рассказывать вам о нашей деятельности.
— Тогда в чём заключаются ваши полномочия.
— В данный момент, я бы хотел предостеречь вас от серьёзной ошибки. — Светлый скрестил пальцы рук, — Вы некоторое время назад решили избавиться от господина Ридгера, а это недопустимо.
— Но…??
— Не перебивайте. Дело в том, что господин Ридгер, хоть и редкостный негодяй, но всё же, пока, не заслуживает смерти. В наших разработках господину Ридгеру отведена другая участь.
Венский чуть приоткрыв рот, уставился на Светлого.
— Но откуда…?
— Я крайне хорошо осведомлён, и не имеет никакого смысла разглашать мои источники.
Венский был ошеломлен услышанным. Человек стоящий перед ним, явно представлял организацию, в могуществе которой не приходилось сомневаться, но Венский даже не представлял, не смотря на свою осведомлённость в секретных структурах безопасности, что это за контора.
— Вы работаете на правительство?
— Опять вы пытаетесь разгадать то, что не представляет для вас ни малейшего интереса. — Светлый печально вздохнул, и присел на стул напротив Венского — Поверьте, Александр, если я вам честно, в мельчайших подробностях расскажу, чем я занимаюсь и для чего, это лишь усугубит ваше сомнения, и вы не поверите ни одному моему слову. Более того это может привести к непоправимым для вас же последствиям. Давайте будем играть по правилам, которые более привычны вам.
— Не пойдёт. — категорично ответил Венский.
— Почему?
— Потому, что я не желаю быть марионеткой в чьём?то спектакле.
Светлый снисходительно усмехнулся.
— Ну, во–первых в этом спектакле вы, исполняете главную роль, а во–вторых…. — Светлый на мгновенье замолчал, пытливо рассматривая Венского парой колких, глубоко посаженых глаз, — Во–вторых, вы всю свою жизнь, сами не подразумевая того, являлись исполнителем чужой воли.
Теперь настала очередь Венского усмехнуться над словами собеседника.
— Хорошо, я вижу вы так не считаете? — Светлый поставил локти на стол и подпер кулаком подбородок. — Давайте посчитаем сколько раз в жизни вы делали то, что решали сами.
Венский с ядовитой улыбкой качнул головой.
— В детстве, вас не спрашивали в какой садик вы хотите пойти и хотите ли вообще, затем вас отправили в школу, где заставляли заниматься науками, которые в жизни вам никак не понадобились. Насколько мне известно, вы хотели стать спортсменом, но отец настоял на военном училище, навязав вам своё мнение. В армии вы выполняли приказы, и ни разу не задумывались, для чего вы это делаете, единственным аргументом для вас были патриотические лозунги, вбитая в голову присяга, военный устав, к разработке которого, вы лично не имели никакого отношения. Ваше увольнение из армии, насколько мне известно было вызвано обстоятельствами, а не личным решением, после чего вы стали наёмным убийцей, лишая жизни тех, о ком вы ничего не знали. Вы никогда не задавались вопросом, хорошие ли это люди, заслуживают ли они смерти, и главное вы не спрашивали себя почему их необходимо убрать. Оправданием вашим действиям служила та же присяга, и полное доверие людям, принимающим за вас решение на
