он сам.
Если кто?то был не достаточно богат и стеснялся своего скудного состояния, то обвинял в своём положение окружающих, но никак не себя. Он считал, что родился не в той семье, его окружали не те, кто должен, ему не везло с педагогами и наставниками, времена, когда он начал своё становление были неподходящими, а правители гнусными лжецами. Обвиняя кого только можно, и упиваясь жалостью к самому себе, он даже не удосужился задуматься о том, что вероятно ленился во время учёбы и недостаточно хорошо трудиться ныне. Он указывал пальцем на богатого, получившего состояние по наследству, и жаловался на несправедливость судьбы, вместо того, что бы приложить усилия и достичь желаемого. Когда же богатый наследник разорялся, то радости завистника не было конца, ведь теперь справедливость восторжествовала, и главное больше не нужно стремиться быть похожим на того, кого наконец?то наказала жизнь, а значит теперь можно продолжать расслабляться, теша себя надеждой, что, богатство само упадёт на голову. Должно же когда?нибудь повезти?
Если кто?то был, слаб и стеснялся своей слабости, то вместо занятий физической подготовкой и укреплением морального духа, просто начинал сетовать на судьбу, и на окружающих, которые не понимают его и смеются над ним, а ведь он не виноват в том, что родился слабеньким. Он становился озлобленным и замкнутым, лелея в душе мечту, когда?нибудь стать сильным и отомстить обидчикам. И если кто?нибудь подсказывал ему, верный путь решения его проблемы, то в ответ находилась сотня отговорок, за которыми скрывалась нерешительность, нежелание, лень. А советчик немедленно был обвинён в непонимании его обездоленности, в бессердечности, и зачислен в разряд врагов. А при случае, нужно было непременно напакостить циничному мудрецу, что бы ни говорил того, чего совершенно не хочется слушать. И тогда, на некоторое время можно почувствовать себя более сильным и значимым. Странное решение, но такова была величина заблуждения.
Практически все, населявшие мир Мелиора, считали, что им непременно нужно бороться с окружающими, что бы достичь желаемого, ведь если найти виноватого, то проблемы обязательно исчезнут. И так же как Мелиор смертные искали того, кто виноват в их бедах.
Правители отсталых стран, не желающие заниматься решением внутренних экономических проблем, находили богатого соседа, и, обвинив его во всех смертных грехах, ценой тысяч жизней, отбирали у него богатство. И казалось, проблема решена. Но шло время, чужие ценности заканчивались, а своих никто не производил, и снова сыпались обвинения уже на других соседей, и снова кровь лилась рекой, и снова наступало временное благополучие.
Так продолжалось до тех пор, пока некто другой, не отбирал у агрессоров награбленное, и не заставлял их работать на себя, используя в качестве аргумента кнут, и крайне редко, пряник. И тогда злодеем становился поработитель, и бороться нужно было уже с ним.
Искренняя вера в то, что когда?нибудь найдётся виновник, заставляла смертных, постоянно заниматься поиском врага, что бы затем публично наказать, преподав урок остальным, и обезопасить себя от возможных нападок в будущем. Но это не помогало, так как наказанные, ни коем образом не были виновны в личной неудовлетворённости собственной жизнью, судей и палачей.
Подобная путаница радовала Мелиора, ведь поиски несуществующего врага, отводили взгляды смертных от истинного пути. Плюс к этому он всегда мог подсказать, где искать виноватого, убирая тем самым с дороги, тех, кто начинал постигать величину степени заблуждения. Мелиор был уверен, что никогда смертные не смогут прозреть, и никогда не поймут, что им делать, а следовательно навечно останутся в его власти.
Если появлялся тот, кто пытался указать смертным на ошибки, то Мелиор вмешивался, и бедолагу тут же обвиняли в ереси. Его тащили на виселицу, или на костёр, а бывало, что рубили голову, или придумывали другие изуверские способы лишения жизни. А потом все радовались, считая, что теперь обязательно настанут перемены. Но Мелиор знал, что этого не случиться.
Смертные казнили бесчисленное число своих братьев и сестёр, но перемены так и не наступали. Они начали понимать, что где?то ошибаются, и тогда кто?то из них предположил, что не стоит рубить головы всем подряд, необходимо найти истинного зачинщика, тем более, что найти его не так?то трудно. Таковым может оказаться только тот, кто, по общему мнению, живёт лучше всех. И полетели головы, собственноручно избранных, наставников и правителей. Их начали менять каждые несколько лет, причём, тот, кто занимал место предшественника, обещал, что, теперь всё изменится, ведь главный злодей казнён и больше не сможет мешать счастливой жизни остальных.
Но ничего не менялось, и головы летели с плеч снова и снова.
Смертные истинно стали думать, что кто?то должен сделать их жизнь счастливой, и отвергали мнение, что собственной жизнью могут управлять, только те, кому она принадлежит.
Мелиор даже не заметил, как настали времена, когда главным виновником бед объявили его самого. Он с сожалением понял, что недооценил степень заблуждения смертных, и это сыграло злую шутку с ним. Теперь, он стал объектом охоты.
И тогда Мелиор сотворил очередное коварство. Он постарался убедить смертных, в том, что его просто не существует.
Поначалу его не очень радовала такая мысль, но он понимал, что в сложившейся ситуации гораздо лучше оставаться в стороне, и продолжать контролировать свой мир, чем быть побеждённым ничтожным народом.
Мелиор долго убеждал смертных в том, что он не может являться причиной бед, так как не реален и существует только в их воображении. А реальный враг на самом деле прячется где?то в горах, или в пустыне, он злобен и коварен, и действует скрытно и беспощадно.
Смертные не сразу, но всё же поверили Мелиору, и даже стали гоняться за несуществующим врагом, а Мелиор остался в стороне и про него начали забывать.
Теперь, в отсутствие главного виноватого, смертные с новой силой начали мять бока друг другу, споря до хрипоты, кто прав, теша себя надеждой, что, уничтожив последнего неправого, смогут, наконец, зажить счастливо.
А Мелиор стал наблюдателем и кукловодом, стоящим в тени, и цинично дёргающим за нити заблуждения, к которым накрепко был прикован их вымученный разум.
Тайное существование несколько задевало его тщеславие, но главное, что Создатель видел его деяние, а мнение недостойных смертных его совсем перестало интересовать.
Именно здесь, на вымощенной булыжником площади исчезновение Мелиора было окончательно узаконено. Те, кто населял эту территорию сто последних лет, официально объявили, о его полном отсутствии. И Мелиор полюбил это место.
Мелиор понимал, что теперь он в состоянии творить всё, что ему вздумается, ведь уже никто не верит в него, и даже если что?то случиться, никто не станет в серьёз упоминать его имя.
Он сумел убедить жителей своего мира в том, что не существует, и только после этого стал истинным правителем. Правителем, которого невозможно ни обвинить, ни свергнуть, ни забыть.
Мелиор стал тайной. Он стал шёпотом на губах тех, кто ещё мог слышать голос своего сердца. Мелиор стал самой большой загадкой, о которой даже говорить могли не все, потому, что совершенно забыли, кто он такой. Из реального существа Мелиор превратился в страх, в гнев, в ненависть, в зависть, в тщеславие, в гордыню, в подлость, и в трусость.
И смертные вновь обвиняли друг друга и валили свои проблемы на головы близких и чужих. Они кидали друг другу в лицо обвинения, и радовались, если оказывались правы, и Мелиор ликовал. Они в гневе лишали друг друга жизни и Мелиор ликовал. Они делали всё, для того, что бы услышать похвалу в свой адрес, не зависимо от того заслуженная она или нет и Мелиор ликовал. Они не хотели радоваться за тех, кто достигал своей мечты. Они тайно ненавидели счастливчика, стараясь лишить его счастья, что бы ему было так же плохо как и им, и тогда Мелиор был счастлив.
Его больше не было, никто не мог заметить его присутствия, и смертные перестали с ним бороться.
Теперь Мелиор совершенно свободно разгуливал по своему миру, ведь никто не верил, что в центре площади, среди большого скопления смертных, стоит тот, кто являет собой чистое зло, и тот, кого не существует в этом мире.
