– Так я и знал, что вы все уже здесь! – обвиняющим голосом сообщил Хингред, появляясь на пороге, но его глаза сияли счастьем.
Наконец-то они все вместе, и не нужно волноваться, как там справляется с трудным заданием выжить славная девочка, которая стала им с Эли второй, старшей дочерью. И именно благодаря ее заботам не придется ломать голову, как прожить в родном мире несколько месяцев, пока он сумеет заработать на приличную жизнь.
– Тс-с, папа, садись и слушай, Илли так интересно рассказывает!
И он присел рядом с женой, положив ее голову себе на плечо так, чтоб видеть сосредоточенное личико дочери и ее необыкновенные фиалковые глаза, в которых пробиваются зеленые искорки.
Теперь уже и у него сомнений нет: Лира права – старшая дочь действительно цветет.
Глава 29
Рассказывала Илли долго, стараясь посвятить родных только в самую суть событий, не расписывая своих чувств и мыслей. Но иногда срывалась на пережитое, и когда случайно обмолвилась о тетушке, матери тут же очень ловко вытянули из нее все детали жизни в Вингоре.
– Знаешь, Олюшка, – расстроенно признался Хингред, – когда ты мне сказала про замок… я неимоверно обрадовался. Мы его очень любили, и я, и Журфина, в его стенах прошло наше розовое детство. И я сразу подумал: если король действительно отдает его мне, почему бы не пригласить и ее. Она ведь одинокая вдова, пусть порадуется. Но теперь я чувствую, что не настолько добр… чтоб прощать ей подобное обращение с тобой.
– И правильно, – сердито сверкнула зелеными глазищами Лира, – потому что даже если ты ее простишь, то я не прощу. Потому что это она со мной так обращалась бы… Это же надо придумать – из сеньориты садовника сделать!
– Как раз возиться в саду мне было не так скучно, как штопать, – примирительно сообщила Илли. – Хуже всего оказалось выслушивать бесконечные нравоучения и порицания поступка отца. Что он женился не на знатной сеньорите с приданым, а на маме.
– Вот и пускай теперь всю жизнь вещает эти нравоучения своим чулкам, – безапелляционно постановила Лира. – Рассказывай дальше…
И Илли снова рассказывала, пытаясь не обращать внимания на непонятную тревогу, прочно поселившуюся в сердце. Словно стало ярче и громче какое-то давно знакомое чувство, которому она привыкла верить и которое никогда не обманывало.
– Что, Илли? – первой уловила, как ухудшается настроение дочери, Элинса.
– Тревожно. Чем дальше, тем хуже… хоть вставай и беги…
– Цветешь, – вздохнула мать. – И все сложилось так разом… мы и так первую любовь бурно переживаем, а когда еще и пути вмешаются, и три сестры рядом… да еще и океан… слышишь, Лира?! Ни в коем случае не пускать ее к нему близко. Даже в окно не смотреть. Она ведь может сейчас в любой мир уйти… как искать будем? И хорошо еще, если миры людьми заселены или эльфами… не пропадет. А если гоблины или тролли? У них основа сущности – кремний, они дриад не чувствуют и не ценят. Просто зажарят на ужин…
– Там гоблины были… я говорила? – охнула вдруг Иллира. – А он же кинется искать. Мать Апраксия, скажи, когда магистры алхимика отправляли, они могли определить, в какое место?
– Зови меня просто Апи… или мама, как хочешь… А магистры, если не растерялись, обязательно должны были прицепить к алхимику хоть крошечный маячок. Правда, думаю, он недолго работал, вряд ли после шахидок там кто-то выжил. Но примерно место они знали.
– Значит, он уже там. Ему ведь не важно, люблю я или нет, – сеньорит нужно спасать… таков его принцип. А если он встретится с гоблинами…
– Илли, ты сама себе придумываешь страхи. Нет, это не ты виновата, так обстоятельства сложились. Но это нужно исправлять. Апи, извини, но вам с Хингредом лучше погулять… ужин, например, сготовить – солнце садится, – решительно встала с кресла Элинса. – Я хочу ее немного освободить… по-нашему, сделать малый круг. Лира почти расцвела, она поможет.
– Эли… может, подождать, пока Юниза проснется?
– Она восстанавливается, я отсюда вижу. Не нужно ее трогать, девочка вымотана и почти высушена. Вот ей океан как раз нужен, она ведь настолько была подавлена волей колдуна, что не чистила кровь, не позволяла себе распускаться.
– Ага, значит, мы с ней идем вечером плавать, – обрадовалась Лира. – А малый круг – это как? Я не влюблюсь случайно в ее доблестного принца?
– Ну вот чему я тебя учу? Дриады никогда не делятся сознанием и не имеют способностей эмпатов.
– Мам, да помню я! Уже пошутить нельзя. Просто волнуюсь… То на всей Земле ни одной такой, как мы, а то сразу – полный дом.
– Про всю Землю не знаю… но близко точно нет. Возьми Илли за руки, за обе. Теперь я за вас возьмусь и начну понемногу объединять живицу, это наш особый живой дух. Если закрыть глаза и прислушаться к ощущениям, можно почувствовать прохладное дуновение, словно выпил холодный лимонад, и он не в желудок попал, а потек по телу… теперь молчим и просто стараемся сбросить в него тревоги, усталость, боль, заботы, все, что не дает радоваться жизни…
Сколько длилась эта необычная процедура, Илли не знала, но когда почувствовала, что ее больше не держат руки сестры и матери, а по телу не плывут прохладные волны невидимого моря, распахнула глаза. И почти сразу поняла, что прошло не меньше двух часов. За окнами уже лег вечерний сумрак, снизу доносился заманчивый запах жареной картошки и котлет.
– Ну, как ты теперь себя чувствуешь? – В усталом голосе матери скользнуло удовлетворение.
– Как новенькая… – Прислушавшись к легкости в теле и душе, Илли невольно вспомнила про Кандирда и ощутила уверенное ровное тепло там, где раньше бился неуверенный, боязливый огонек. – Но люблю его еще сильнее.
– Так и должно быть… – довольно засмеялась мать. – Малый круг ясность вносит. Все обманные, неверные чувства распутывает, а с настоящих сомнения и подозрения снимает. Теперь лишь бы он тебя так же сильно любил… тогда никто вам не помеха. А сейчас идем есть… я по запаху чувствую, папа коронное блюдо приготовил.
Ужин был накрыт в столовой, окна которой выходили не на залив, а на улицу. Впрочем, из-за высокого забора самой улицы видно не было, лишь фонари да ярко освещенные подъезды к коттеджам. Дом родителей стоял в глубине участка, и с обратной стороны был второй выход, на веранду. Как сказала Лира, там, прямо от ступенек веранды, начиналась дорожка, ведущая к калитке, за которой был проход к пляжу. Но Илли сейчас туда не заставили бы идти даже под пистолетом. Раз мать сказала, что морем можно уйти в незнакомый мир, значит, так и есть.
Но выйти на улицу, посмотреть, как живут люди в родном мире, очень хотелось.
– Можно мне немножко там погулять?
– Только со мной, – поднялась Апраксия. – Не обижайся.
– Нисколько, – заверила девушка, – я же понимаю.
И шутки ради сделала жест, означающий, что она держит ситуацию по контролем.
Все мгновенно насторожились, и пришлось признаваться, что она пошутила.
– Кстати, Бенгальд чуть со стула не упал, – вспомнила Илли со смехом, – когда узнал, что я читаю их переговоры. Правда, виду не показал… зато я поняла, почему ты по ним скучаешь. По людям из своего отдела. Они все такие… настоящие.
– Не дождусь, когда увижу… – тайком вздохнул Хингред. – Хочется серьезной работы. Извини, Эли, это не упрек…
– Я знаю, – тихо отозвалась она. – Ну, вы пойдете на улицу или сядем ужинать?
– Мы на пять минут, – заверила Илли и ринулась к двери в прихожую.
Магиня заспешила за ней, пощелкала замками, распахнула дверь. Огромный, черный, кудрявый, как барашек, пес, развалившийся на ступеньках, встретил Илли радушно, как знакомую, но теперь она этому больше не удивлялась и не считала личной заслугой. Все животные, даже самые свирепые и хищные, чувствуют к дриадам расположение, причем угадывают их сразу и издалека.
