– Ладно, – сразу сдалась Лира, – кофе выпью и приду. Мне и самой вчера понравилось… сразу стало понятнее, что к чему.
– А я пока ничего не поняла, – несчастно призналась Илли, и родичи встретили это признание дружным смехом.
– Юмористка. Я уже четвертый месяц мучаюсь, а она хочет за один день! – с превосходством сообщила младшая и, нагрузив на тарелку чашку с кофе и кучку кексов, направилась к двери. – Вперед!
– Вот письмо, прочти, – Бенгальд бросил свиток брату и незаметно зябко передернул плечами.
Рань какая, спать бы еще и спать. Ну вот зачем они так срочно нужны во дворце, просто показаться матушке, что живы? А все его обязательность, не нужно было ночью отчет посылать… выспался бы, потом послал. Но, с другой стороны… не послать было нельзя. Махей точно указал, где находился особняк, в который его отправил Агдесар. Замечательное местечко, недалеко от границы с Тригоном, на берегу горного озера. Саткен, маленький тихий городок, где живут в основном камнерезы и ювелиры, а дальше в горах начинаются владения гномов.
– Надеюсь, у них важные причины, – прищурился Кандирд. – Я не бабочка – летать по стране туда- сюда. А через зеркало нельзя пройти?
– Уордес послал вестника, попытался договориться. Но путница заупрямилась. Сообщила, что делает такое только в самых редких случаях.
– Ну, нет так нет, – младшему принцу вспомнилось, какой утомленной и изможденной выглядела девушка, служившая колдуну, и как Хингред прятал мать Илли, чтобы колдуны не заставляли ее ходить путями отражений, и твердо объявил: – Они ведь тоже люди и устают от этого. Раз сказала «нет», значит, едем верхом.
– Идите быстрее, она согласна! – ворвался в комнату маг. – Только шамана отказывается вести наотрез. Я с ним останусь, сам привезу. Но кое-что он все-таки сказал. Ваш колдун обманул главного шамана. Выменял ценный артефакт, а подсунул одноразовый амулет. Вот они его и ищут, чтоб забрать.
– Немедленно пошли сообщение по всем крепостям. Пусть ловят гоблинов, доходчиво объясняют, что колдун сгорел, и выпускают, – на ходу сориентировался Бенгальд. – Иначе они всей ордой придут.
– Махей где? – надевая капюшон, припомнил принц.
– Здесь я, господин, – калека смотрел тревожно, ожидая, что ему прикажут ехать в телеге.
– Быстро сюда, – Кандирд, как стул, переставил селянина ближе и, набросив на него балахон, уставился в зеркало.
– Трое мужчин, – вежливо сказал Уордес, и через минуту принцы стояли в одной из гостиных королевского дворца.
– О! – восхитился его третье высочество. – А я думал, мы окажемся в цитадели. Большое вам спасибо, сеньора, я у вас в долгу.
– Что с этим человеком? – женщина пристально смотрела на Махея.
– Его держал в рабстве тот колдун, Агдесар. Если вас это порадует, он погиб, я сам видел сгоревшие кости. Вот о судьбе путницы, которая была с ним, ничего не известно. Мы надеемся, что она жива.
– А она и так жива, – с превосходством усмехнулась женщина и властно указала селянину на укрытый вышитым покрывалом диван. – Ложись туда.
– Вы что, госпожа! – перепугался селянин. – Я на такую красоту и смотреть боюсь.
– Делай что тебе говорят, – приказал от двери голос ее величества. – А если боишься запачкать, накрой балахоном.
– А может, я лучше на пол?
– Ложись на пол, – насмешливо согласилась дриада, – но будешь мне должен за то, что я наклоняюсь.
– Эх… – Махей стащил балахон и расстелил по дивану, потом с чрезвычайной осторожностью прилег.
– Мы не будем вам мешать, ждем в соседней комнате, – королева знаком поманила сыновей. – Идемте, я пока расскажу важные новости.
Однако сразу королева никуда не пошла. Едва притворились створки двери, порывисто обернулась к младшему и со всей силы обняла его. Прижалась к груди, спрятав лицо в замшу походного колета, и беззвучно затряслась в безудержных рыданиях.
Кандирд на секунду растерялся, потом бережно стиснул плечи матери руками, забормотал ей в макушку несвязные слова успокоения, с неожиданно острым раскаянием начиная понимать, что совершенно не знает своей матери и даже близко не представляет всей глубины ее материнской любви.
А еще вдруг обнаружил, какая она, оказывается, маленькая и хрупкая по сравнению с ним, а у него почему-то накрепко засело воспоминание, что мать больше, сильнее, увереннее и надежнее. Непрошено всплыли яркие воспоминания детства, теплые руки матушки, так надежно обнимающие сидящего на ее коленях малыша, пока лекарь вытаскивает из пятки невероятно толстый осколок стекла, ее восхищенно- гордый взгляд, когда он в двенадцать лет впервые выбил в тренировочном бою деревянный клинок из руки Бенга… Того самого Бенга, что стоит сейчас рядом и, расстроенно пыхтя, пытается внушить матери, что королевы не плачут.
Мать в последний раз всхлипнула и попыталась отстраниться, но Канд не позволил. Легко подхватил ее величество на руки и понес в ближайшую гостиную. Распахнул дверь ударом ноги, усадил королеву на диван, налил бокал воды и бережно подал ей.
А пока она пила и смятенно стирала с лица остатки неподобающих королевам деяний, сел на ковер у ее ног, подтянул к груди одно колено и, обняв его руками, задумался: как же это произошло, что он все забыл… Нет, не то чтобы забыл, а как-то постепенно обманулся ее искусной игрой в строгую и беспристрастную королеву, и хотя всегда был уверен и в семье, и в матери, но в какой-то неуловимый миг это чувство стало скорее уверенностью союзников, чем истинно любящих родственников. И вот теперь вдруг осознал, как ему не хватало именно этой откровенности чувств, не прикрытых этикетными улыбками и вежливыми поклонами. И твердо решил: пора все это ломать, пока она снова не надумала, что быть королевой важнее, чем его любимой матушкой.
– Что ты хотела нам сказать? – мягко спросил Интарию Бенгальд, начавший подозревать, что королева не просто так вытащила их сюда, пока спят его величество и наследник.
– Матушка просто волновалась… – непримиримо отрезал младший. – Имеет право.
– Спасибо, ваше высочество, – со смущенной улыбкой потрепала его волосы мать, – и прости меня… это я виновата. Если бы я сидела где меня посадили, она бы тоже никуда не пошла.
– Матушка, – сразу сообразил, о чем она переживает, Бенгальд, – если бы все клали подушку там, где могут упасть, мы бы уже утонули в подушках. Не нужно себя винить, вы волновались за нас и отца… я даже не надеялся, что две такие непоседливые красавицы останутся мирно читать бумажки.
– Правильно, – поддержал брата Канд, – а остановить ее было невозможно… она была под подчинением. Он и на меня бросил…
– Но ведь на тебе артефакт? – насторожился Бенгальд. – От ментальных приказов он защищает?
– Я притворился, что попался, – нехотя признался Кандирд и еще мрачнее добавил: – Хотя Илли, по- моему это поняла… и ужасно рассердилась.
– Правильно сделала… – сразу посерьезнела королева. – Я вам не успела рассказать… Когда мы с королем это обсуждали, то вспомнили ее рассказ, про страшное оружие ее мира… которое может махом уничтожить целый город. А потом вспомнили… Бенг, ты рассказывал, Хингред произнес на прощание: «Не забудь про знак». Вот если все это сложить и предположить, что Хингред с женой предусмотрели вариант, когда придется ее срочно забрать…
– …то можно допустить, чего так испугался колдун, – подхватил Бенг, – что разом выставил всю защиту. Уордес, маг, который был с нами, сказал, что там уровень магии насыщен как в источнике, но быстро гаснет. А от колдуна осталась кучка сгоревших костей и оплавленных камней. Уордес решил, что магистры захотят изучить их, и собрал. Уместилось в среднюю шкатулку.
– Я не про колдуна, – вздохнула ее величество, – а про Илли. Колдун же хотел получить ее мать? И наверняка намеревался заставить Илли ее позвать?
– Не наверняка, а точно, – нахмурился принц. – Она сказала колдуну, что сделает все, как он хочет. А
