подверг положения этого выступления критическому анализу».
На допросе 1 марта Саблин говорит уже так: «Я сожалею, что столкнувшись с недостатками на флоте, возвел их до недостатков в масштабе страны, избрал крайне неверный путь критики внутренней деятельности КПСС, борьбы с недостатками, захватил корабль для выступлений».
Одной из придуманных страшилок о Саблине является «сенсационное сообщение» о том, что Саблина избивали в тюрьме.
Из повести О.П. Бар-Бирюкова: «Незадолго до этого Саблину разрешили первое и последнее пятиминутное свидание с женой и малолетним сыном. Они едва узнали его, похудевшего, с выбитыми передними зубами, с потускневшими, ввалившимися, но по-прежнему голубыми тазами. Измученного, но не сломленного. Надеявшегося на торжество справедливости. Старавшегося подбодрить их. Даже проститься с родными ему как следует не дали: короткое, по сути дела, предсмертное, свидание закончилось без объятий, с прощальными поцелуями через широкий тюремный стол, под которым Саблин прятал руки в наручниках. Выбитые зубы и поврежденные пальцы руки (почерк в письмах из Лефортова странно изменился — видимо, писать правой рукой стало трудно) убедительно свидетельствуют о тех мерах воздействия, которые применялись к Саблину в ходе следствия... Зная, что судьба его предрешена, следователи не церемонились, стараясь во что бы то ни стало выбить из него фамилии сообщников, особенно с других кораблей, которые так и остались неизвестными. Но версия о “бунтовщике-одиночке” оказалась удобной для КГБ. Беспрецедентное в таких случаях разрешение на свидание (прощание!) с женой и сыном, сделанное, видимо, по указанию “сверху” с целью “очистки совести”, явилось для тюремщиков полной неожиданностью, но его пришлось выполнить... В последних письмах Саблина родным было несколько его рисунков, изображавших Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами... На одном из них — слова Рыцаря печального образа: “Намерения мои направлены всегда к хорошей цели: именно — делать всем добро и никому не делать зла!..”»
Почему Бар-Бирюков считает, что Саблина избивали? В тюрьме при отсутствии витаминов зубы выпадают и сами, то, что Саблин похудел и глаза его ввалились, говорит прежде всего о его душевных муках и переживаниях за свою судьбу, не более того. А откуда известно про зубы? Это латвийскому журналисту А. Майданову якобы сообщила жена Саблина, увидевшая отсутствие зубов на свидании с мужем. При этом сам Саблин ничего о том, что ему выбивали зубы, разумеется, не говорил. Наоборот, он написал жене в письме, что ему просто меняют зубные мосты. Врать в письме Саблин в его ситуации бы не стал, т.к. все его письма проверялись следователями и любая неправда или передергивание фактов привело бы к прекращению переписки.
Что касается Бар-Бирюкова, то он переписал страшилку про отсутствие зубных мостов и худой вид у журналиста Майданова, прибавив к этому свои охи и ахи. Чего стоит его более чем смелый вывод — если почерк изменился, значит, писавшему перебили пальцы... «Логика» железная! Но ведь почерк, как известно, меняется от душевного состояния, настроения, от того, что писали письмо впопыхах или, наоборот, в спокойной обстановке. Почему же сразу про перебитые пальцы! Впрочем, Бар-Бирюков нагло врет. Видел ли он бумаги, написанные на допросах Саблиным? Нет, не видел! А я не только видел, но и работал с ними. А потому ответственно заявляю, что все показания, заявления и другие документ^, подшитые в уголовном деле, написаны Саблиным четким и ровным почерком, причем гораздо более четким и спокойным, чем былые торопливые записи в рабочих тетрадях. Так что все с пальцами у Саблина было в полном порядке, и не надо врать. Даже свидание с женой и сыном Бар-Бирюков представляет как особо изощренную подлость советских чекистов. Где документ, что команду о свидании дали начальнику Лефортовской тюрьмы сверху? Бар-Бирюков его видел? Почему разрешение на свидание было для «тюремщиков» неожиданностью? Они об этом лично рассказывали Бар-Бирюкову? О том, что Саблин никому не сделал зла, Бар-Бирюков лучше бы вообще молчал. Он исковеркал жизни сотням людей.
Любопытная деталь, уже в 90-х годах бывший следователь Саблина полковник Добровольский, рассказывая о своем участии в «деле Саблина», упомянул, что из-за раненой ноги Саблина приносили на допросы на особых носилках. Помимо этого во время самих допросов он не сидел на обычном казенном стуле, а полулежал в специально доставленном для него кресле. Как-то это не вяжется все с историями о выбитых зубах и перебитых пальцах.
Заметим, что даже верный Шейн, который видел и общался с Саблиным во время судебного процесса, ни следов побоев, ни выбитых зубов, ни перебитых пальцев тоже почему-то не заметил.
Из письма Саблина родителям 24 марта 1976 года: «...У меня все хорошо. Продолжаю поддерживать здоровье и настроение на должном уровне. Много читаю, так как здесь очень хорошая библиотека. Стараюсь меньше сидеть и лежать, а больше ходить. На прогулках напеваю песни, что помогает прочищать легкие и поднимает жизненный тонус: “Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно!”»
Ну не стыкуются надуманные «избиения» с чтением книг в библиотеке, рачительной заботой о своем здоровье и распеванием во весь голос песен.
Поэтому когда сегодня очередные недобросовестные журналисты реанимируют россказни о том, что Саблина якобы избивали во время допросов и вообще держали в черном теле, этому верить не следует. Содержание Саблина осуществлялось строго в рамках советского законодательства. Ни о каком физическом насилии над подследственными не было и речи. Это признает даже не слишком лояльный к советской власти бывший подручный Саблина Шейн. С первого дня пребывания в следственном изоляторе Саблину оказывалась квалифицированная медицинская помощь. Подследственные Саблин и Шейн имели свидание с родными, им регулярно передавались передачи, они вели переписку с родственниками. Саблину была предоставлена возможность даже заниматься творчеством. Так, за время следствия он много рисовал и даже написал детскую повесть о морском псе Дике. Согласитесь, что когда тебя пытают кровожадные чекисты, то тебе уже не до написания детских книжек. В последнем письме от 14 июня 1976 года Саблин пишет еще и о нескольких написанных им рассказах, которые находятся в Москве у друзей, с просьбой напечатать их в тогдашней либеральной прессе: в журнале «Огонек», в «Литературной газете» или в «Неделе». Искренне жаль, что все написанные рассказы Саблина, как и повесть о собаке Дике, исчезли. А может, вовсе не исчезли, а просто были опубликованы под другим именем?
Полностью отрицает факт избиения Саблина и его адвокат Л.В. Аксенов. Наконец, зададимся вопросом: а для чего Саблина вообще было бить? Протоколы его допросов свидетельствуют, что он рассказывал все, о чем его спрашивали, предельно откровенно и каялся, каялся в содеянном...
Закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, на котором слушалось дело Валерия Михайловича Саблина и его ближайшего подручного Александра Николаевича Шейна, открылось в Москве 6 июля 1976 года.
На суде в последнем слове Саблин, в частности, сказал: «Я люблю жизнь. У меня есть семья, сын, которому нужен отец. Все».
На закрытом заседании 13 июля 1976 года председатель суда генерал-майор юстиции Г.И. Бушуев огласил приговор.
ПРИГОВОР
Именем Союза Советских Социалистических Республик
13 июня 1976 года г. Москва
Военная коллегия Верховного суда СССР в составе: председательствующего генерал-майора юстиции Бушуева Т.И. и народных заседателей: генерал-лейтенанта инженера Цыганкова И.С. и генерал-майора инженерных войск Козлова Б.В. при секретарях: полковника административной службы Афанасьева М.В., служащего Советской армии Кузнецова B.C., генерал-майора юстиции Шантурова B.C. и защитников — адвокатов Аксенова A.B. и Попова Л.М. рассмотрела в закрытом заседании уголовное дело по обвинению капитана 3-го ранга Саблина В.М. о совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» статья 64 уголовного кодекса РСФСР и матроса Шейна А.Н. по статье 17 и пункту «а» статьи 64 уголовного кодекса РСФСР...
1. Капитана 3-го ранга Саблина Валерия Михайловича, родившегося 1 января 1939 г. в г. Ленинграде, русского, исключенного из членов КПСС в связи с данным делом, имеющего высшее образование, женатого, ранее не судимого, на службе в Военно-Морском Флоте СССР с июля 1956 г., — в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» ст. 64 УК РСФСР.
