— Я же тебе говорил, что все будет хорошо. — Рядом со мной вновь появился охранник. Он взял меня за руку.
— Дай-то бог.
— Все будет хорошо.
— Откуда такая уверенность?
— Я об этом побеспокоюсь.
— Вы добрый волшебник?
— Конечно.
— С ума сойти!
Виктор в сопровождении второго охранника подошел к машине и тот услужливо распахнул перед ним дверцу «Мерседеса». В эту секунду раздался оглушительный взрыв.
Глава 20
Взрывной волной меня откинуло в сторону. Не знаю, сколько я пролежала, но когда открыла глаза, первое, что я увидела, — это полыхающую машину. С трудом поднявшись, чувствуя приступ тошноты, я побрела прочь от страшного места.
— Люди добрые, да что ж это делается?! — донеслись до меня крики людей, которые волею судьбы находились неподалеку в момент взрыва. — «Скорую»! Милицию! Машина взорвалась!
Я привалилась к какому-то корявому дереву. Мне было очень плохо, я почти ничего не соображала. В голове крутились слова Петра, что такие, как Виктор, долго не живут. Пошатываясь, я побежала, несмотря на то что мне мешали высокие каблуки и длинное вечернее платье, на подол которого я то и дело наступала. Я неслась по каким-то кустам, рыдала в голос и постоянно оглядывалась. «Все будет хорошо», — стучало у меня в голове. Слова охранника словно зомбировали меня. Ничего себе «хорошо»! Я летела так, словно мне в спину было направлено дуло пистолета. Если еще несколько минут назад я убеждала себя, что меня не за что убивать, то теперь знала, что это не так. Теперь точно есть за что, потому что мне доверили чужую тайну. Я тряслась от страха, представляя, что моя жизнь может оборваться в любую секунду. У меня даже возникла мысль освободиться от чужой тайны и выкинуть эту злосчастную дискету. Я остановилась и открыла сумку… Открыла, но не смогла выбросить конверт, который дал мне Виктор. Мне вдруг показалось, что это слишком опрометчивое и неразумное решение. Виктор сказал, что эта дискета может стоить мне жизни, и я пришла к мысли, что она не только может стоить мне жизни, но сможет ее и сохранить.
Не знаю, сколько прошло времени, но я никак не могла остановиться. Я не слышала ничего, кроме стука собственного сердца. Выбежав на дорогу, я тормознула первую попавшуюся машину и назвала улицу, на которой жил Петька.
— Ты что такая запыхавшаяся, как будто за тобой гнался кто-то? — улыбнулся водитель.
Мы договорились о цене, я плюхнулась на переднее сиденье и затихла. Водитель подозрительно косился на меня и что-то напевал себе под нос.
— Тебя обидел, что ли, кто? — на всякий случай поинтересовался он, но, не получив от меня вразумительного ответа, замолчал.
Увидев высоченный забор Петькиного дома, я попросила водителя остановиться и дала ему сто долларов. Водитель, не поверив своим глазам, радостно пожелал мне спокойной ночи. Прежде чем войти во двор, я почему-то огляделась по сторонам и только после этого открыла калитку. Во дворе было тихо. Ни собак, ни постояльцев, только одинокий фонарь освещал обширные Петькины владения. Проходя мимо дома, я заметила одиноко сидящую на ступеньках женщину и от неожиданности вздрогнула. Женщина положила голову на колени и тихонько всхлипывала. Сев рядом с ней, я слегка потрясла ее за плечо и шепотом спросила:
— Вам плохо? Может, помощь какая нужна?
Женщина дернулась, подняла голову, и я увидела Петькину жену, Антонину. Она посмотрела испуганно и почему-то улыбнулась.
— Ты вся грязная.
— Правда?
— Посмотри сама. И волосы, и лицо, и платье. Ты что, в кочегарке работаешь?
Не могла же я рассказать Антонине обо всем, что со мной сегодня произошло! Поэтому, чтобы она не задавала лишних вопросов, ответила:
— В кочегарке.
— А если серьезно?
— Если серьезно, то просто упала и испачкалась.
— Это мой муж тебе вещи купил? — Голос у Тони был абсолютно спокойным и бесстрастным.
— Да, — не стала обманывать я. — У меня с твоим мужем ничего не было. Он мне в долг все это купил. Я эти вещи теперь в кафе отрабатываю.
— Да какая мне разница, было у тебя что с Петром или не было? — Тоня достала платок и промокнула глаза.
— Как это, какая разница? Он же твой муж! Я тебе правду сказала. А ты что тут сидишь и плачешь?
— Я очень устала…
— От чего?
— От такой жизни.
— Так возьми и измени жизнь.
— Это уже невозможно. Этим надо было заниматься в молодости.
— Ерунда. Было бы желание, а изменить свою жизнь можно всегда.
— Девочка моя, — ласково произнесла Тоня, — ты еще слишком молода. Когда повзрослеешь, поймешь, что иногда наступает момент, когда кажется, что жизнь прошла мимо. Ты осознаешь, что жила неправильно, но изменить что-либо уже нет ни сил, ни желания.
— Тогда плачь дальше, — жестоко произнеслая. — Муж спит?
— Нет, — промакивая платком слезы, ответила Тоня.
— А что он делает в столь поздний час?
— Развлекается, — Тоня махнула в сторону Кристининого жилища.
— То есть? — опешила я. — Что он там делает?
— Ну что может делать мужчина у молодой женщины?
— Да не может быть! Тебе показалось, — попыталась я заступиться за Кристину.
— Ты хочешь сказать, что я дура?
— Вовсе нет. Да с чего ты взяла?
— Если не веришь, то иди сама послушай — они там.
— Так там же ребенок!
— Ребенок крепко спит.
— Тоня, что ты себе в голову взяла? С чего ты решила, что муж там? Может, она кого-то другого к себе привела?
— Я видела в окно, как он к ней намылился. Она его ждала. Ребенка спать уложила и стояла в дверях. Как только Петька к ней подошел, она к нему на шею кинулась.
— Ты это видела?
— Видела. Своими глазами, — спокойно ответила женщина.
— Тогда почему ты здесь сидишь и плачешь?
— А что я должна делать?
— Ну, рыдать — это последнее дело. Иди и устрой скандал! Вытащи Петьку оттуда, а ее оттаскай за патлы. Ладно бы он где-то на стороне гулял, а то прямо у тебя под носом. Хорошо устроился!
— Я не смогу этого сделать, — беспомощно ответила женщина. — Пётр меня потом за это до смерти изобьет.
