Не смотреть вниз. И в сторону тоже, наверное, лучше не коситься. И вообще глаза закрыть. От греха. Вот только тогда вообще ничего не видно, в том числе, и куда ставить ноги…
Припорошенный сероватой почвой мел осыпался под ладонями мелким крошевом, становясь грязноватой пылью, забиваясь между пальцами и щекоча нос. А вот чихать все-таки опрометчиво…
Низкие побеги полыни, от чьего аромата уже и на языке становилось горько. И шершавые латки лишайника, который не просто пророс на выступающих камнях, а словно прикипел к ним, неприятно царапающие щеку.
Ноготь на безымянном пальце почти сорвала, когда судорожно вцепилась в выступ породы. Теперь он ныл и противно пульсировал, заставляя с большей осторожностью искать опору для руки.
И ведь подниматься не так, чтобы и высоко, а такое впечатление, что уже осилила половину Эвереста. Хотя, водонапорная башня, на которую она залезла, когда ещё училась классе в пятом, тоже была не особо высокой. Метров двадцать, не больше. И памятное ощущение покрытого ржавчиной железа под ладонями. Низкие перила, кое-где прогнившие настолько, что металл рассыпался темной трухой под проваливающимися в него пальцами. На самом верху кто-то прикрутил большое колесо, наверное, от трактора. И на нем прилетавшие аисты строили гнездо. Ветки торчали во все сторону, отчего их дом казался ещё больше. Уле очень хотелось посмотреть на аистят. Но оказалось поздно – птенцы уже вывелись и покинули гнездо, зато девочка посмотрела кое на что другое. На полуразрушенный ангар местного ДРСУ. И одну из машин, которая как раз остановилась совсем рядом, но при этом размером была с игрушечную…
Снимали Улю местные пожарники, потому что до заикания перепуганная девочка намертво вцепилась руками в ограждение и ни на какие слова не реагировала. А потом мама единственный раз в жизни порола её ремнем… Неизвестно, что помогло больше – крепкое кожаное внушение или собственный страх, но больше она к той башне и близко не подходила.
- Осталось метра два, не спеши, - Андрей говорил непривычно мягко, стараясь успокоить и внушить уверенность. К сожалению, у него не особо получалось.
Веревка, обвязанная вокруг груди на манер собачьей шлейки, больно впилась в тело, мешая нормально вдохнуть. Даже плотная ткань флиски не смогла смягчить это ощущение удушья. Хотя, на голую кожу, наверное, и вовсе мука, так что придется потерпеть, хотя подмышками уже все горело от трения жесткой страховки. А внутри, наоборот, все заледенело, даже язык казался глыбой льда, невозможно ни сглотнуть, ни просто расцепить зубы, чтобы что-то сказать. Или завизжать от ужаса. Второе, кстати, намного вероятнее.
Только не смотреть вниз…
- Потерпи, уже совсем немного, - Андрей уже был наверху, и теперь страховал Улю, которая медленно, с постоянно замиравшим от ужаса сердцем, лезла по почти отвесному склону. Мелкие камешки постоянно осыпались, стоило только дотронуться до откоса. Синяя ткань джинсов на коленках уже покрылась слоем побелки, так же как и вся одежда спереди. Все-таки после того, как проедешь животом по таким природным стенам, вещи можно выбрасывать.
Последний рывок был самым тяжелым, и вообще появилось впечатление, что она соскользнула, и вот-вот упадет вниз, задевая уже пройденный косогор и тот самый балкон, но мужская ладонь цепко схватила её за запястье.
- Все, уже на месте. Вот и молодец, - на плоский выступ Ульяну вытащили, как мешок с мукой, но пристроили довольно бережно. – Ты как?
- Жива. Вроде бы…
Когда девушка все-таки смогла открыть глаза, прямо над ней кружились три крупные крылатые тени. Уже много лет на одном из островков чуть ниже по течению пара коршунов выводила потомство, заставляя нервничать хозяев домашней птицы и владельцев голубятен. Но сейчас радовали даже эти милые пташки, потому как это означало, что она справилась. Да, без помощи Лебедева никогда бы не смогла сюда подняться, но это уже мелочи. Ведь не запаниковала и не потеряла сознание от страха. Хотя, что такое обморок, она знала исключительно из фильмов и книг.
Пока она продолжала рассматривать небо, на котором с запада потихоньку наползали перистые облака, Андрей, приподняв её голову, подсунул под затылок рюкзак и лег рядом.
- Давно высоты боишься?
- Лет десять… Спасибо за помощь, - Уля чуть повернулась, чтобы можно было одним глазом посмотреть на спутника, развалившегося в полуметре от неё.
- Не за что. Ты мне тоже помогла.
- Почти око за око.
Понятно, что пора бы вставать и бежать навстречу приключениям (хотя сама Ульяна выбрала бы прямо противоположное направление), но колени все равно тряслись так, что ходок из неё сейчас никакой. А ведь, учитывая все обстоятельства, следует собраться и сконцентрироваться.
- Когда мы оказались внизу… Когда мы спустились в усыпальницу, там чем-то пахло. Чем именно?
Запах нельзя было назвать противным, но и до нежного аромата ему тоже далеко. Слишком резкий и какой-то едкий. Но не разлагающаяся плоть, это точно.
- Порох.
Уля открыла и второй глаз и повернулась набок.
- Там кто-то стрелял?
- Если и стреляли, то вряд ли сегодня, - Андрей заложил руки за голову и задумчиво уставился в небо. – Запах почти выветрился, а судя по духоте, доступа свежего воздуха там нет. В прошлый ваш визит не помнишь, ничем таким не пахло? – он повернулся к Ульяне.
- Не помню. Честно. Я же внизу не была, поэтому не могу сказать точно.
- Ладно, сейчас нужно все обдумать. Говоришь, смотрителя на месте не было? – Лебедев нехотя встал, поморщившись, когда жесткая трава царапнула чуть подсохшие ссадины на ладонях.
- Нет. Но он, скорее всего, где-то рядом. Который час?
- Начало восьмого.
- Идем, - Уля встала, рассеянно оглядываясь по сторонам. Назад, туда, где был обрыв, она старалась не смотреть. И так теперь несколько дней будет на нервах. – Нужно сегодня найти его и расспросить.
- Хорошо, - Лебедев был на удивление послушен, наверное, приключение в пещере и с такого, как он, способно спесь сбить. – Только подожди секунду.
Вытащив из рюкзака бутылку воды, Лебедев старательно смыл ту самую побелку с подошв их кроссовок.
- На всякий случай, - пояснил он, забрасывая пустую тару обратно в сумку. – И куда теперь?
Идти вниз было не в пример легче, чем карабкаться наверх, но натруженные мышцы все равно отдавали легкой болью. И это сегодня, то ли дело будет завтра…
- Как вы думаете, что они там искали? – Уля, старательно огибая покрытый мелкими, дочерна красными ягодами куст боярышника, сорвала одну и сунула в рот. Чуть терпкий вкус с характерными нотками. И косточка немного шершавая, приятно покатать на языке. Хотя, конечно, грязными руками лучше бы не есть.
- Мы снова на «вы»? – Андрей шел сразу за ней, чем вызывал зуд между лопатками и желание пропустить его вперед. Нечего непонятным субъектам беззащитную спинку подставлять.
Девушка и сама не заметила, что машинально вернулась к прежнему формату беседы. Она не видела в этом ничего плохого – да, они помогли друг другу, но не более того. От этого их отношения (если это вообще можно так назвать) ничуть не поменялись.
- Вы против?
- Да мне как-то все равно.
Не говорить же, что задевает эта подчеркнутая вежливость, цель которой его выбесить.
- Тогда не вижу проблемы, - Уля передернула плечами и переступила через протоптанную муравьями тропинку. Пользуясь последними теплыми днями, насекомые сновали по ней, перетаскивая какие-то
