учиться как-то отвлекать мать. Не сказать, что выходило совсем хорошо, но лучше просто не умел.
Уля заворочалась на своей половине кровати, что-то тихо-тихо пробормотав, и почти сразу замолчала, спрятав голову под подушку. И все-таки сводить её к психологу надо…
Несмотря на то, что спал от силы часа три, мозг работал на удивление ясно.
Итак, если все это затеял Игорь… Конечно, не хочется так думать о собственном брате, но правильно говорил Сашка, что нужно учитывать все варианты.
Решиться на такое он мог только в том случае, если совсем припекло, а ничего подобного Андрей не замечал. Игорь не азартный, ему даже компьютерные игры не интересны, так что вариант с проигрышем не прокатит.
Захотел начать собственное дело? Да ну, глупость, тогда бы не стал прибегать к такому способу. Конечно, были у братишки перегибы по части самостоятельности, но что такое кредиты и прочие ипотеки он знал прекрасно, так что, даже если бы решил у кого-то взять в долг, то только у своих. Да Андрей первым предложил бы ему помощь, и Игорь это прекрасно знает. Пусть у них отношения и не особо доверительные, но ведь нормальные же…
Остается только вероятность того, что влез в какой-то криминал. Только и тут всегда можно найти лазейки, не прибегая к такому способу.
Так что в причастность Игоря к похищению Лебедев не верил совсем. Ну, если только оставалось маленькое-маленькое сомнение, которое можно будет отбросить только после личного разговора с братом.
И потом, не стал бы он так поступать с Ульяной. Пусть они уже и расстались (во всяком случае, на этом варианте настаивала некстати проснувшаяся совесть), Игорь по своей природе человек не жестокий, а оставить беспомощную девушку просто умирать… Это уже верх цинизма. Неплохо бы расспросить саму Улю, что у них там происходит, только не факт, что ответит. Странная у неё система ценностей, что и говорить, но принципы у девушки есть, уже только за это можно уважать. Как и за то, что готова на многое ради близких людей. Вот тут Андрей её полностью понимал и про себя восхищался. Не всякий мужик будет так защищать свою семью, как это пытается делать Уля.
Конечно, то мнение, которое у него сложилось после их первой встречи, уже давно изменилось. И если поставить его на её место, наверное, пару лет назад после того разговора тоже послал по матерной. Хотя ничего такого, чего не происходило на самом деле, он тогда и не сказал. Да, реши они пожениться, у Игоря могли возникнуть проблемы. Андрей и тогда, и сейчас был уверен, что брат все-таки придет в семейный бизнес. Сам в его возрасте взбрыкивал, хотя и быстро втянулся в отцовское дело. Но, если бы его это не привлекло и не стало интересно, нашел бы занятие по душе. В конце концов, без лишней скромности, Андрей хороший экономист, и по миру точно не пойдет. Так что упорство Игоря, конечно, планы немного нарушило, но все бы утрясли. Но вот возможный тесть, который отсидел по очень «неудобной» для их бизнеса статье…
Понятно, что все одним миром мазаны, только в этом деле главное не не согрешить, а не попасться. У её отца не получилось, так что на тот момент Уля была для Игоря не самой лучшей партией.
Да и сейчас Андрей был ещё меньше уверен, что Уле с братом стоит быть вместе. По самым разным причинам.
Он, задумавшись, потянулся, забрасывая руку на соседнюю подушку, и на секунду коснулся кончиками пальцев щеки Ульяны. А потом стянул с её головы наброшенный край одеяла и прижал ладонь ко лбу.
Он был не просто горячим, а огненным.
- Уль, - Андрей осторожно потормошил девушку, но она не ответила. – Улька, просыпайся, у тебя температура.
Зачем тогда просыпаться, он и сам не понял, но, если учесть, насколько у неё горячий лоб, стоит убедиться, что она в сознании.
После того, как тряхнул её второй раз, Ульяна тихонько замычала, но один глаз приоткрыла.
- Что? – голос был не только тихим, но и глухим, осипшим, как будто она говорила через плотную ткань.
- Ты как себя чувствуешь? – убедившись, что она проснулась, Андрей поднялся, собираясь идти в ванную.
- Нормально… - тембр её шепота не изменился, и Уля устало опустилась на подушку, снова зажмурившись.
- Не смей засыпать, а то оболью холодной водой.
В принципе, не такая и дохлая затея, может, хоть температура снизится…
Найти в доме у редко болеющего человека градусник всегда отдает подвигом, но, переворошив все полки в ванной, Андрей его все-таки отыскал. Когда мужчина вернулся в спальню, Уля уже снова свернулась в компактный клубок на самом краю матраса и лежала так тихо, что невольно вызывала самые нехорошие ассоциации.
Чтобы снова растолкать девушку и сунуть ей градусник, ушло ещё несколько минут. И почему-то у Андрея закрались подозрения, что за это время она стала только горячее…
Неутешительные тридцать восемь и девять начала зарождающегося за окошком утра тоже не улучшили.
Странное самочувствие. Уле было одновременно холодно и жарко, причем сменялись эти состояния с такой скоростью, что девушка не успевала отбросить одеяло, чтобы немного остудиться, а тело уже начинала колотить дрожь холода. И голова не просто болела, а гудела, как церковный колокол, позвонить в который пришел по очереди весь приход.
Зато теперь куда-то делся тот страх, от которого она вскидывалась несколько раз за ночь. Тени присмирели, наверное, испугались хозяина квартиры, лежащего совсем рядом, и больше не буянили, послушно усевшись по углам, как сторожащие добычу псы. Правда, иногда они начинали рычать, вот, как сейчас, например…
А, нет, это Андрей.
- Я кому сказал – пей!
Он совал ей в руки чашку с чем-то не очень аппетитно пахнущим. Точнее, сам запах апельсина отторжения не вызывал, но вот слишком уж он был концентрированным. И чашка неприятно горячая.
Зато теперь Уля смогла понять, что значит фраза «Как песка в глаза насыпали». Их было больно открывать, а уж про то, чтобы посмотреть на яркий свет, и вовсе можно было забыть – тут же начиналась дикая резь, и текли слезы.
А напиток она все-таки выпила, хоть под конец и передернулась от омерзения, особенно, когда на зубах заскрипели не растворившиеся крупинки лекарства. Да и глотать было очень больно, пришлось почти проталкивать противное питье, но брошенного искоса взгляда на сидящего рядом Андрея было достаточно, чтобы не возражать. Потому что, судя по выражению его лица, проглотить жаропонижающее все равно пришлось бы, а добровольно или насильно – дело вторичное.
Наверное, все-таки простудилась…
И губы сразу полопались, покрываясь лохмотьями ссохшейся кожицы, которые Уля невольно пыталась скусить, и вовсе заставляя трещины кровоточить.
Ведь думала же, что нельзя сидеть на холодном и нужно больше двигаться, иначе замерзнет. А когда замерзнет, уснет и покроется инеем… И станет похожа на клюкву в сахаре. Мама всегда давала её, когда Уля в детстве болела. Неровные снежно-белые шарики, сладкие до того, что приходилось морщиться, а внутри кислая-кислая ягода.
- Да принесу я тебе клюкву, только приподнимись.
Это прозвучало где-то возле головы, и Ульяна все-таки открыла глаза. Андрей наклонился очень низко, наверное, чтобы не приходилось громко говорить.
«Зачем тебе такие большие уши, бабушка?»
«Это, чтобы лучше тебя слышать, Красная Шапочка»…
Вот только он собирался её не есть, а переодеть. Если учесть, каких усилий это потребовало от Ули, так лучше бы съел.
И свет от окна, хоть и занавешенного плотными шторами теперь падал совсем по-другому… Ой,
