сохранить самоуважение. Даже если физически его хочет.
- Я понимаю, что у тебя свои взгляды на ситуацию, просто сказала, как думаю, - Уля поднялась на ноги, хотя пришлось привалиться к стене, потому что от резкого движения её немного шатнуло. – Для тебя это ерунда, а для меня важно…
Он не отвечал, только смотрел так пристально, что ей стало не по себе. Даже поежилась, настолько недобрым выглядело это внимание.
- Чего ты хочешь?
Хороший вопрос. А главное – своевременный.
- Можно я спрошу сначала у тебя? Чего от меня хочешь ты? – ноги все равно подгибались, поэтому пришлось усесться обратно. Не получилось у неё выглядеть крутой и хладнокровной, тут полный провал.
- Тебя.
За его спиной раздалось шипение, когда поднявшаяся пена попала на плиту. Ну, хоть не у одной Ульяны проблемы с принятием пафосной позы – когда убираешь интенсивность огня под варящейся картошкой, тоже не особо получается демонстрировать насмешливую хладнокровность.
- В каком качестве? – воспитание не позволило остаться в стороне, поэтому девушка все же поднялась, чтобы смочить поролоновую губку и протянуть её Андрею.
- Моей девушки. Любовницы.
Они замолчали, пока не устранили последствия небольшой кухонной аварии.
В принципе, это нормально, но… Не то, чтобы Уля готова была выслушать признание в любви и тут же ему поверить. Они слишком мало знакомы, чтобы бросаться такими заявлениями. Да и зачем врать, она не двенадцатилетняя девочка, которая верит, что можно целоваться с мальчиком, только, если в него влюблена. Но от спокойного и даже какого-то делового тона Андрея стало немного грустно. И обидно.
- И я не понимаю, что именно тебя так возмутило в подарке. Это нормально, когда мужчина что-то дарит своей девушке.
Ну, это, смотря, какая девушка и какой подарок…
Пока она мысленно прикусывала себе язык, чтобы не начать объяснять, что далеко не всем девушкам нужны какие-то презенты, Андрей продолжил:
- Если захочешь, я сниму для тебя квартиру, в общаге все равно жить невозможно. И буду тебе помогать.
Материально.
Но ведь она прожила там четыре года, и ничего, не умерла. Даже, страшно сказать, ей там в каком-то смысле нравилось. Потому что человек, проживший несколько лет в общежитии, выживет уже где угодно.
И от ощущения, что они обсуждают товарно-денежные отношения, все равно отделаться не могла. Наверное, ещё не до такой степени повзрослела…
- Теперь твоя очередь отвечать, - пока она не закопалась в какое-то дело, которое позволит не смотреть на собеседника, Андрей перехватил запястья Ули и развернул её к себе. – Что ты хочешь от меня?
- Честно говоря – ничего. Мне не нужны отношения, построенные на голом сексе. Даже с учетом твоей помощи. Вот такой я ещё ребенок, - она выдернула свои руки из его ладоней и пожала плечами. – И я знаю, что для тебя это все… - она на секунду запнулась, подыскивая правильное слово, - наивно. Но если я стану содержанкой, перестану уважать себя. Издержки воспитания.
- То есть, ты будешь со мной спать, если я ничего не стану тебе покупать? – судя по его взгляду, Андрей не знал, рассмеяться ему или за голову схватиться. – Я правильно понял?
- Нет. Ты вообще ничего не понял…
Звонок того самого мобильника, с которого все и началось, помешал выяснению отношений перейти в фазу милого домашнего скандала с битьем посуды.
- Возьмешь или не хочешь руки пачкать? – у Андрея как-то получалось самые обычные слова делать настолько злыми и язвительными, что Уле очень захотелось запустить этот телефон ему в голову. Останавливало только понимание, что это ничего не изменит. Да и руки дрожат, может не попасть, а будет обидно угробить совершенно без толку новую вещь.
Да и звонила мама. Этот факт перевесил все остальное.
- Да? – она ответила, предпочтя отвернуться к стене. Больше всего удручало, что нельзя выйти из комнаты и вообще куда-то спрятаться. Она тут даже не в гостях, а подобранный на время больной щенок, которого не собираются оставлять. Не то, чтобы это её обижало, но невозможность уединиться просто душила.
- Привет, зайка, как ты?
- Все хорошо, мамуль. Что у тебя нового?
Естественно, о том, что заболела, Уля не сказала. К счастью, соплей не было, так что выдать себя шмыганьем носа тоже не грозило. Зато звук такого родного ласкового голоса заставил немного остыть. В конце концов, если он не понял, что Уля хочет, чтобы её уважали и не пытались спрятать, как какую-то постыдную тайну, может, она плохо объяснила? Да, она испытывает к нему определенные чувства (правда, с их классификацией сильно затруднялась), только вот снова в памяти всплыл тот старый разговор. О её «несоответствии» статусу девушки Игоря. Наверное, для самого Андрея она и вовсе не дотягивала до нижней планки…
К счастью, мама звонила просто поболтать, рассказать последние новости и просто поделиться впечатлением от более близкого знакомства с сыном Виктора, так что от Ули требовалось больше слушать, чем говорить.
За то время, пока они общались, Андрей успел закончить с приготовлением ужина и накрыть на стол. И даже не вмешивался в разговор, что Улю особенно тревожило. Потому что она уже достаточно его изучила и знала, что последнее слово он предпочитает оставлять за собой.
- Я тебя тоже люблю, - послав в телефон воздушный поцелуй, Уля отключила мобильник, но поворачиваться к Андрею не спешила.
- Садись и ешь.
Не хотелось делать ни того, ни другого, но поступить наперекор было бы неразумно. Они и так почти поссорились, ни к чему обострять ещё больше.
Поэтому следующие десять минут Уля старательно пыталась есть. Вкус она не могла разобрать из-за горечи, которая осталась на языке от таблеток. Или не от таблеток… Да и то, что первым же куском этот самый язык обожгла, тоже как-то аппетиту не способствовало.
- Спасибо, было очень вкусно, - она отставила почти полную тарелку. – Наверное, будет лучше, если я сегодня уеду.
- Ложись спать.
- Андрей…
- Я сказал, иди и ложись спать. Если до утра не передумаешь, завтра отвезу.
Уля, подумав, кивнула и, забежав в ванную, прокралась в спальню. Там никого не было, что уже порадовало. Правда, радость была с не очень хорошим оттенком, но ведь так будет правильно. Или нет?
Глава 23
