На далеком расстоянии был слышен своеобразный шум бушевавшего пламени и треск высоко взметавшихся снопов огня, со страшной быстротой приближавшегося к нашим хижинам.
Негры, живущие в северных местах, потеряли во время уборки урожая только что снятую дурру, много людей стали жертвами удушья и пламени.
Когда у нас возникла близкая опасность быть окруженными огнем, вовремя была сожжена трава в непосредственной близости от наших хижин, так что образовался сплошной пояс, державший от нас огонь в отдалении. До вечера все вокруг обгорело. Ночью сверкающее море огня осветило вдали отроги гор, низменности и ущелья.
Непрерывный мелкий дождь, начавшийся с ночи, удержал нас на следующее утро до 10 часов у шейха Коха.
С трудом взбираясь по западной седловине горы Итри (250 м) на очень крутом пути через обугленные пни бамбука, мы достигли, наконец, по ту сторону горы в закрытой долине деревушки Азиго. Тяжелый переход длился свыше часа.
В глубоком овраге протекал хор Урдуа, принадлежащий к системе Джало. Подобно всем этим маленьким водным образованиям, он был окружен поясом густой растительности. Я обрадовался при виде цветущей растительности. Для ботаника здесь нашлось бы много интересного.
На приближение дождливого времени указывал часто раздававшийся гром и покрытое тучами небо. При очень влажном воздухе тут и там выпадал мелкий дождик.
Деревушка Азиго была расположена в котловине, открытой только на юго-запад. На расстоянии получаса ходьбы круто поднимались суженные вверх горы. Большие поля дурры покрывали всю долину.
Дорога из Азиго к Кудурме ведет из области абукайя ойзила опять в область мунду.
Воин мунду
Вдали показались горы Лабиго и Генгара, которые мы уже раньше видели из Лофоке. Путь вел круто к северному отрогу первых. Галька и каменистый грунт характеризовали поверхность области.
Вид вдаль на восток нарушался только маленькой горной цепью; южнее простирались цепи горных хребтов, с другой стороны — скалистые горы Лабиго и Генгара.
Путь через бамбуковые джунгли, до сих пор тяжелый и утомительный, стал легче, снова появились леса и кустарники, но хераны и болота мы преодолевали с трудом. По южному склону горы Моку мы добрались до первых сел мунду и шестью километрами дальше разбили свой ночной лагерь у жилища ве- Фотография киля Абд’Аллы.
На следующий день, 16 марта, мы добрались к шейху Ку-дурме, чье селение находится около реки Аюре, верхнего притока Роля, на полуострове, называемом на арабском наречии «джезире» (остров), который ограничен речками Ас-са и Айре. На один день нас основательно задержал дождь, позволивший только 18 марта продолжить путь.
Вскоре мы повернули на юго-восток и юг, довольно быстро продвигаясь через множество текущих на запад ручьев, через болота, заросшие папирусом, кустарниковые заросли и котловины к деревушкам вождя макарака Амузеи, находящимся в 25 км от Кудурмы.
В последние четверть часа до нашего прибытия мы попали под проливной дождь и промокли до нитки. Под дождем я должен был ожидать сооружения хижины, вновь построенной для меня, так как под маленькой рекубой, предоставленной мне шейхом, было хуже, чем под открытым небом.
Пришли жены Амузеи нанести визит и получить маленькие подарки: бусы, фартуки-тирка, медные бляхи и др.
Они были в туалетах, заставляющих вспомнить парадное платье нашей блаженной памяти прародительницы в раю, когда она встретилась со змеем-соблазнителем. Но в то же время какой груз железных браслетов, каждый толщиной в палец! Я насчитал их у одной женщины на руках и лодыжках ног более 60 штук. К этому следует добавить еще шесть-восемь тяжелых железных обручей вокруг шеи, которые, подобно брыжам {33} испанского придворного костюма XVI в., удерживали голову в одном положении. Тонкие железные кольца покрывали все пальцы до первых суставов.
Этого казалось бы достаточно, но, нет, сквозь нижнюю губу были продеты железные трубочки 5–7 мм длиной, чтобы удовлетворить тщеславие жен Амузеи. Я не перечислил еще всего арсенала, так как на левом плече виднелась железная или медная, имевшая форму тарелки, рукоятка кинжала, остро отточенный клинок которого был продет между тяжелыми железными кольцами.
После шестнадцатидневного отсутствия мы прибыли 20 марта обратно в Кабаенди, и этим закончился мой первый объезд провинции Макарака.
Общая длина пройденного пути составила 160 км.
Мы снова устроились в нашей уютной и просторной рекубе и опять пользовались внимательным уходом хозяев. Вскоре после моего возвращения управитель зерибы Фадл’Алла отправился в Ладо с караваном слоновой кости. Помимо других, караван сопровождали пятьдесят вооруженных копьями и щитами негров бомбе. Это были крепкие, сильные люди, которых брали как охрану от негров ниамбара; в качестве носильщиков они никогда не использовались. Бомбе, настоящие негры азанде, считают себя аристократами и сопровождают правительственные караваны только как свободные воины.
Воин бомбе
По интересовавшему меня вопросу о сборе слоновой кости я узнал от правительственных чиновников, а также от вождей негров следующее: до проникновения хартумских купцов за слонами охотились только ради мяса и жира; негры яростно их преследовали, устраивали для слонов западни, ловили и там убивали. Редко кто из негров охотился на слонов прямо с копьем. Однако и такие случаи имели место, что подтверждает моя встреча с негром в уединенной лесной глуши.
Негр, сопровождаемый только мальчиком и вооруженный большим копьем 10–12 см шириной, шел по слоновым следам. Копье, прекрасно отшлифованное, было обтянуто для защиты крепким кожаным чехлом, — мера предосторожности, которую я нигде ранее не видел.
В своих позднейших поездках я встречался с применением таких чехлов в Буниоро и Буганде.
Как только зверя убивали, клыки извлекали и относили вождю, у которого их выторговывали начальники зериб. При тогдашнем положении вещей торговля эта редко была выгодна для негров, зато всегда приносила большой барыш нубийцам.
До последнего времени редко торговали отдельными клыками. Каждый негритянский шейх, после успешной облавы, приносил всю собранную кость и получал от мудира по его произволу некоторое количество скота в виде вознаграждения. Кроме того, зерибы имели своих охотников за слонами (так называемые берберины или шайкие). Они отправлялись на охоту группами в три-пять человек. Проводниками им служили негры, знающие местность и наводившие их на свежие следы слонов.
В прежние годы макарака добывали наибольшее количество слоновой кости. Однако некогда многочисленные стада слонов сильно уменьшились, и в мое время большая часть слоновой кости, доставлявшаяся правительству из мудирий, получалась из областей калика и ньям-ньям.
За один клык там платили в среднем две мелоты (железные лопатки, величиной с руку), до десяти медных браслетов и пару пригоршней стеклянных бус.
Слоновые клыки делятся по величине на несколько сортов. Это деление принимает во внимание не столько качество, сколько вес, и лежит в основе цен хартумского рынка.
Различают шесть сортов:
1. Дамир — это наибольшие клыки, до 10 футов длиной; для их транспортировки необходимо попеременно от четырех до шести носильщиков.
