подавление малейшего инакомыслия, 'Суд по крови', — выдумка исключительно изощрённого в злодействах ума, наконец, необъяснимое с позиции здравого рассудка истребление — иного слова не подобрать — многих знатнейших фамилий древней столицы: многие ветви древа Арденсов пресеклись в правление Макты… — Всё это дало обильную пищу для нелепых, но леденящих кровь сравнений Вастуса с зубастым чудовищем из сказки…'.
Он, Старейший из вампиров, ходил когда-то теми же улицами, где сейчас бегаешь ты, — продолжила Мира, увлечённо. — Улица Прэсто, самая широкая, где театр и бульвар, древняя дорога Виндекса, близ которой стоит наш дом — они берут начало оттуда, из старого города, где три века назад безраздельно властвовал Он. Впрочем, ненасытная Бездна владела тогда не всеми его подданными, и кое-кто из людей нашёл в себе силы встать у Неё на пути. Эти отважные герои стали первыми охотниками на вампиров. Они уничтожали вампиров без страха, но чувствовали то же отчаяние, что и все жители Карды: победить проклятие, изгнать всю тьму, накрывшую их край, они не могли. Но ты не бойся: это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла.
Она исподтишка глянула на племянника: 'Нет, не спит. Всматривается в ночь широко открытыми глазами…'
— В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан лишь одному человеку, Избранному. И он один должен был остановить это проклятие, победить это зло и закрыть Бездне дорогу в мир…
Эти слова зазвенели, эхом отдаваясь в голове. Память вновь уносила её через короткий тёмный тоннель — в прошлое. И это прошлое казалось ярче, материальнее тусклой, тонкой как паутинка действительности.
…Мира затворила дверь, весёлые голоса и смех друзей в гостиной сразу же отдалились. Она сняла шерстяное домашнее платье и, оставшись в одной сорочке, распустила волосы.
Алан не спал. Он сидел на ковре у камина и неотрывно глядел на пламя. Что ж, и Мира устроилась рядом, склонила голову ему на плечо.
— Селена Ингенс считает меня сестрой, — поделилась она. — Она только что сказала, что у нас с ней одна бессмертная кровь. Ты обратил её?
— Не помню, — Алан едва повёл плечами, следя за трепещущими зубцами пламени. — Прошлый Январский бал? Да, наверное… Впрочем, не знаю!
Вампирша содрогнулась:
— Мне не нравится эта Ингенс.
— Мне тоже, — бесстрастно сказал Алан. — Ходит за мной хвостиком, словно рабыня. Но я ей — не хозяин!
Мира улыбнулась:
— А Кларисса сегодня сказала мне, что однажды я стану хозяйкой, представляешь? — Это не развеяло странной апатии друга, но она продолжила. — Да, пройдёт лет тридцать, и у меня достанет сил. Сделаю себе рабов, сотню-другую: убью, выпью всю жизнь, а потом подниму проклятием своей крови. Будет целая армия одинаковых кукол. Они пойдут, куда я прикажу, сделают, что я прикажу, скажут, что я прошепчу за них. Я смогу смотреть их глазами и слышать их ушами! Стану сильнейшей, войду в число старейших…
— Ты была у Клариссы? — Алан вёл рукой над пламенем, кончиками пальцев повторяя все движения его ярких язычков. — У Пророчицы? Что ещё она говорила?
— Это неважно, — вдруг сникла Мира.
— Скажи…
— Не скажу!
— Тогда я прочитаю сам, — также равнодушно.
— Я спросила про Бездну, про вечность, про то, возможен ли для нас обратный путь… — Мира оборвалась.
'И про… нас с тобой'.
— Что она сказала?
— Какая-то чушь, — Мира натянуто засмеялась и протянула руку к огню. — Услышав об 'обратном пути' пророчица посоветовала мне войти в сказку.
— Ага, — обронил Алан и замолчал, загадочно глядя на пламя. И теперь подруга не удержалась, начала его тормошить:
— Ты не удивился? Ты знаешь, о какой сказке она говорила?
— Сказка о Даре.
— Расскажи…
— Тётя? — недовольно протянул Винсент.
Она нехотя вынырнула в реальность, но тут же успокоилась, увидев знакомые (те же самые!) серые глаза.
— Вот, я уже заснула, — она улыбнулась через силу, — а ты не спишь… Избранный обладатель чудесной силы должен был уничтожить проклятие, исцелив Первого вампира, вернув ему его потерянную жизнь.
Ей вдруг представился Фредерик Фидес: взгляд, пронзающий насквозь, высвечивающий самую суть, прикосновение, подобное удару молнии — чуждая, странная сила, невиданная мощь…
— Дар позволил ему видеть, кто из окружающих его породнился с вампирами, — сухо, морщась от той давней боли, сообщила вампирша. — Но, увидев это, Избранный не захотел принять своей миссии. Ужаснувшись разгулу тьмы, он отдалился от дел и прожил всю жизнь отшельником, не пользуясь чудесным Даром.
— Почему?
— Ну… Наверное, он испугался вампиров. Их ведь многие боятся… Когда же Избранный умер, Дар покинул его и начал своё путешествие по свету. Он выбирал одного смертного из многих и сопровождал всю жизнь. Но ни один из Избранных им не понял своей великой миссии и не исполнил великой мечты людей Карды, цитадели вампиров.
— Все они, увидев проклятие, отворачивались?
— Что? — Мира вздрогнула от нового, неожиданно заданного вопроса. — Да, должно быть, так и было. Дар продолжал путешествовать. Вампиры же во все времена боялись людей, избранных Даром, и не могли к ним подступиться: солнечная кровь не возвращала им жизнь, лишь забирала их силы.
— Как это: 'возвращала жизнь'? — вновь звонкий голос.
'Он и не думает засыпать!'
— Для вампиров нет смерти, малыш. Их так и называют: сarere morte — лишённые смерти. Но для них нет и жизни… Отказываясь от одного, они лишаются и другого. Поэтому никогда не отказывайся от завтрака, даже от нелюбимой каши — вдруг ты не получишь вкусного обеда? Останешься голодным… очень голодным!
— Я видел: ты ночью гуляешь по крышам, как кошка…
'Как 'мышка'! Нужно быть осторожней…'
— Это тебе приснилось. И ещё приснится… Засыпай, закрывай глазки… Скоро полночь! — Мира позволила себе это напоминание, хотя нервному ребёнку напоминать об этом строго запрещалось. В конце концов, группа уже полчаса ожидает её!
— Я сплю, — кристально честно, как все дети, сказал Винсент, пропустив мимо ушей близость полуночи, — ты только рассказывай дальше.
— А сказка уже почти кончилась. Путешествия Дара продолжались до тех пор, пока очередной его обладатель не пожелал стать вампиром, одним из детей и рабов Бездны. Сам Владыка вампиров посвятил его, отдав ему всю свою силу. Так родился Великий вампир, и великий Дар стал проклятым. Много тьмы принёс в мир Великий вампир, но однажды с первым лучом солнца он рассыпался в прах, и Дар вновь стал свободен. Он гуляет по свету, носимый ветром, до сих пор. За столетия он устал и почти погас. Если б нашёлся человек, способный пробудить его! Позволив Дару разгореться, он смог бы победить проклятие. Его Дар закрыл бы Бездне двери в этот мир, а все вампиры исцелились и получили свои души назад. Только
