ещё разговорить, выбить из образа, утверждённого для неё хозяином на эту ночь!
— Платье и камешки мне — и брысь отсюда, — мрачно повёл не свою роль вампир, и кукла задохнулась от возмущения: такая реплика в пьесе Нефандуса не значилась. Неприятный поворот событий!
Остался один способ заставить пассажирку снять маску — сыграть на чувстве голода хозяина, утомляемого содержанием многих рабов. На таком расстоянии от лабиринта, полуслепой Нефандус вполне мог принять бессмертного за смертного, тем более что сердце Гектора сейчас так и заходилось от волнения. И вампир нарочно повернулся к даме боком. Потом, прилежно играя добычу carere morte, он вовсе отвернулся, якобы случайным движением приоткрыл беззащитную шею.
Дама странно затихла, и на мгновение Гектор испугался, что Нефандус всё-таки решил оставить это тело. Но женщина рванулась вперёд. Руки мертвеца пробили стекло, цепко схватили человека. Гектор ощутил краткое холодное прикосновение острых клыков к шее… и кукла отпрянула и забилась, удерживаемая за запястья сильными руками.
— Либитина… Властительница мёртвых, — задыхаясь от неподдельного, ненаигранного восторга зашептал вампир. — Не фиглярствуй… Недостойно королевы мёртвых… Откройся мне!
В глазах куклы полыхнула ненависть, сравнимая по испепеляющей силе с солнцем:
— Кто ты такой, чтобы я…
— Богиня! Я отниму лишь мгновение.
— Ты умрёшь сегодня, бессмертный!
— Не торопись! Я могу дать тебе, Либитина, много-много великолепного м-м… материала.
Дама, казалось, успокоилась, и Гектор отпустил её.
— Я не от Дэви. Я ему враг. Ты знаешь о поисках Избранного, что ведёт Владыка? Я из группы его ищеек.
— Ты в группе ищеек Дэви и ты не от Дэви? — на губах куклы отразилась усмешка хозяина.
— Я ему враг, — вновь повторил Гектор.
— Мечтаешь забрать Избранного себе? — кукла широко, плотоядно улыбнулась, показав высохшие мёртвые дёсны и желтые оголившиеся зубы, провела язычком по кромке зубов. В глаза вампиру неприятно бросились её клыки — размером не больше человеческих, но острые, похоже, подпиленные каким-то инструментом.
'Ах-да, у кукол не растут клыки. Можно залатать раны, но мёртвое тело не заставишь вырастить недостающий орган, — запоздало понял Гектор и тут же вспомнил о странном обычае людей севера: они хоронили своих покойников с вырезанными глазами и сердцем. — Видимо, чтобы их мертвецами не смог воспользоваться Нефандус'.
— Что тебе нужно от меня? — дама прищурилась.
— Сведения. Мне нужна истинная история Великого вампира. Я знаю, что ты знаешь её, богиня. Взамен… — Гектор перевёл участившееся дыхание и невозможным усилием воли заставил замолчать бешено бьющееся сердце. — Взамен я подарю тебе всю Карду. Каждого жителя. Лучшие будущие экземпляры твоей коллекции кукол! Подробное описание внешности. Особенности защиты дома. Пути проникновения в жилище для carere morte. Вкус крови… Эти сведения я собирал пять лет.
— Сведения точные? — в глазах дамы вспыхнула заинтересованность.
— Да. Мы перепроверяли всё дважды. Расскажи мне историю Великого и получишь подробную э-э… персональную карту Карды.
— Карта у тебя с собой?
Гектор усмехнулся.
— Нет, королева. У меня в убежище. Это недалеко, я укажу путь. Прикажи своему рабу — он доставит. Только сперва расскажи…
Кукла сверкнула глазами:
— А ты всё продумал…
— Гектор.
— Гектор. Но если я солгу?
— Я умею различать ложь.
Минута прошла в молчании. Собеседники изучали друг друга. Краем глаза Гектор заметил знакомую птицу — чёрный силуэт на верхушке дерева на краю кладбища. Но вот кукла устроилась поудобнее на сидении и начала:
— Что я могу рассказать о Великом? Это случилось во времена, когда вампирами правил некто Улисс Алитер. К Владыке пришёл юноша и попросил бессмертия. Было это незадолго до Бала вампиров — ночи инициаций, и Алитер согласился. Он пожелал обратить его в ночь Бала, и бал обернулся трагедией. Инициация смертного убила Владыку. Его тело иссохло, будто века провело в земле, юноша же стал Великим вампиром, сильнейшим из всех. Лишь Дэви сумел укротить его. Дэви и Великий развязали войну за Карду. Орден был изгнан. Охотники ушли в Дону, и вампиры праздновали победу. Только Великий пробыл с ними недолго: его голод и жажда убийств были неутолимы. Он ненавидел своё существование и однажды вышел на солнце, пренебрегая законом. Говорят, всё потому, что тот Великий был обращён против воли… В последний момент тот юноша, Избранный, отказался от предлагаемого бессмертия, и тогда Алитер заставил его силой. Владыка напрасно отверг старое правило: инициация должна быть добровольной.
— Это известно всем, — нетерпеливо сказал Гектор. — Мне нужно другое.
— Что?
Вампир обескуражено молчал. Действительно, что? Как чётким вопросом очертить контуры своего расплывчатого, туманного недоумения? Какую тайну скрывает Владыка?
— Владыка никогда не говорил, кто будет инициировать Избранного, — нашёлся он. — Мои юные друзья уверены, что он заставит кого-то силой. А что думаешь ты, Либитина?
Вампирша облизнулась как кошка:
— Не гляди на меня с таким страхом, милый, смешной Гектор. Лучше бойся Зеркальной галереи Дэви! Просто я очень люблю кукол. Ты видишь, как я берегу их. Либитина думает… думает, что Владыка желает сам осуществить эту инициацию.
— Что?!
Лёгкий, полушутливый вопрос, нацеленный лишь на то, чтобы разговорить собеседника, внезапно обернулся крушением всех представлений об Избранном, Даре, целях Владыки. Это было какое-то безумие.
— Какое-то безумие… — пробормотал Гектор.
— Никакого безумия! Алитер не погиб при инициации, Гектор. Его тело разрушилось, но дух накрепко связался с Даром, перешёл в него. Ты задумывался, почему Дар часто называют проклятым? Проклятие Избранного — частица Алитера, она до сих пор в Даре, она теперь подлинно вечна.
— Наш Владыка безумен.
— Только лишь умён. И горд. Ему давно мало бессмертия carere morte! Он мечтает о другом — подлинно вечном, неуязвимом. Ему стала мала оболочка языческого бога — она слишком телесна. Дэви надеется стать богом другой, не юной — зрелой религии. Властительным духом…
Нефандус прервался. Вновь облизнулся и вдруг спросил:
— Ты мне веришь?
— Да, — прошептал Гектор. — Да, теперь я всё вижу ясно.
Быстрым движением он достал из неприметного кармана сюртука конверт, протянул даме в разбитое окно.
— Твоя карта. Она была у меня при себе, я обманул. Зачем тебе знать, где моё убежище?
Не дав Нефандусу опомниться, он преобразился и немедля взлетел. Птица последовала было за ним, но скоро отстала, потерялась.
Кружным путём Гектор возвратился в своё убежище. Это была небольшая прямоугольная камера, в которой едва помещались постель, один стул, книжные полки и простой светильник. Постель представляла собой узкую яму глубиной и длиной в рост человека, выстланную тонкой тканью и наполовину закрытую сверху каменной плитой. Вампир пользовался для сна ямой, а не гробом по привычке, доставшейся от
