будто это существо поглощает все звуки, поглощает вообще все.
Отключилась и включилась снова. Осторожно осмотрелась. Существо пропало, но вместо него так же близко, глаза в глаза, нависало израненное лицо Бунина. Маруся дернулась и попыталась отползти в сторону, однако что-то мешало движению, словно тело приклеилось к земле. Маруся опустила глаза и увидела…
— Ты это видишь?
Как описать, что чувствуешь, когда видишь саму себя пронзенной насквозь куском арматуры? Разодранное платье, очень много крови и железяка с кривыми краями, торчащая прямо из груди. Маруся не придумала, что ответить. Она даже не нашла в себе правильные чувства и ощущения. И совершенно не соображала, что ей делать дальше. Что делать после того, как тебя продырявит насквозь где-то в области солнечного сплетения? Умирать? Это было бы логично, но отчего-то не получалось. Не было даже никакого намека на смерть.
— Теперь ты понимаешь, какая у тебя способность?
Маруся не понимала. Она просто переводила взгляд с железяки на Бунина и обратно и думала о том, что в данной ситуации она при всем желании не может ни подумать, ни сказать ничего внятного.
Бунин вздохнул, потер свои щеки, улыбнулся и вздохнул снова.
— Маруся… Ты бессмертна.
— Зашибись…
А что тут еще ответишь?
Вытаскивать полутораметровый железный кол из груди гораздо проще, чем микроскопическую занозу из пальца. Бунин просто обхватил его обеими руками и выдернул. Даже не рассмотрев как следует, отшвырнул в сторону и склонился обратно к Марусе.
— Как ощущения? — заботливо спросил он, поправляя лоскутки разодранного платья.
— К-как будто из моей гр-руди вытащили огр-ромную ж-железяку, — честно призналась Маруся. Тело лихорадило, и ее ощутимо трясло, так что зуб на зуб не попадал, словно она лежала голая на сильном морозе.
— Ткани уже рубцуются… — сообщил профессор, склонившись над раной и внимательно рассматривая ее.
— Она что, зар-растает?
— Регенерирует… как хвост у ящерицы… — Бунин улыбнулся.
— И долго она будет реге… регенерировать? — с трудом выговорила Маруся.
— Холодно? — нахмурился Бунин.
— Оч-чень!
Маруся попыталась приподняться на локтях. Внутри все болело, но это была терпимая боль и уж точно не смертельная. Еще болела ладонь — только сейчас Маруся заметила, что все это время она крепко стискивала пальцы. Маруся осторожно разжала кулак. Ящерка.
Маруся спрятала ящерку-саламандру в карман, перевернулась на бок и закашлялась. Во рту отчетливо чувствовался металлический привкус крови.
Бунин скинул с себя тяжелый халат и набросил на плечи Маруси. От халата пахло сигаретным дымом. Почему-то сейчас этот запах показался очень родным и приятным.
— Озноб сейчас пройдет. Твой организм работает в усиленном режиме и тратит очень много энергии на восстановление, из-за этого такой эффект…
— Это сделали пр-пр-розрачные? — перебила его Маруся.
— Что? Ты видишь прозрачных?
Лицо Бунина помрачнело.
— Н-ну. Раньше я немного надеялась, что это галлюцинации. Но, кажется, они преследуют меня с момента появления ящерки. И м-мне кажется, они пытаются меня убить…
— Как именно?
— Ну, сначала кто-то убил фармацевта в аптеке, потом они гнались за мной в аэропорту… — Маруся задумалась, вспоминая, — потом я чуть не разбилась, потом душ, теперь это…
— Почему ты не рассказала мне сразу! — вспылил профессор.
— Вы так обрушились со всеми вашими историями! Все эти Предметы… Гитлер, Борджиа, Леонардо. И разные глаза! Я просто растерялась… — стала оправдываться Маруся и даже дернулась вверх, словно пытаясь сесть, но Бунин бережно уложил ее обратно.
— Не делай резких движений.
Маруся глубоко вздохнула и посмотрела на профессора долгим выжидающим взглядом. Однако тот молчал, словно погрузившись в себя.
— Неужели снова… — наконец прошептал он.
— Что снова?
— Если они в самом деле пытались тебя убить, то это очень плохие новости.
— Почему?
— Это значит, что кто-то развязал войну.
— Какую войну? Что вы все загадками разговариваете? Я тоже имею право знать. Я только что, можно сказать, погибла… и поэтому будьте добры, объясните мне все подробно, внятно и желательно медленно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше… Ну?
Бунин приложил ладонь к Марусиному лбу и недовольно поморщился.
— Что за война? Есть что-то, что вы мне еще не рассказали? — повторила Маруся, игнорируя заботу профессора.
— Есть что-то, что я сам не совсем понимаю…
— Ну, вы в любом случае понимаете больше, чем я. Так что делитесь. Что вы знаете про прозрачных? Кто они?
— Я знаю одно! Нам надо поскорее убираться отсюда.
Бунин обхватил Марусю руками и поднял на ноги.
Маруся приложила руку к груди и поднесла к глазам. Ладонь была выпачкана кровью.
— Кровь еще будет идти какое-то время, но я думаю, это не страшно.
— Вы думаете?
— Никогда прежде не видел такого.
— Никогда не встречали бессмертных людей?
— Ну… Вообще-то ты первая.
— Вы же изучали Предметы и не знали про Саламандру?
Марусе показалось, что этот вопрос смутил профессора.
— Я слышал, что такая способность есть, но никогда не встречал, и поэтому…
Бунин прервался, услышав шаги. Маруся обернулась. Илья.
Он ошарашенно смотрел на разрушенный дом и, казалось, не замечал ни профессора, ни Маруси.
— Вы что, не получили мое сообщение? Или вы почту с телефоном проверяете раз в месяц? — неожиданно набросился на него Бунин.
Илья вспыхнул, но ничего не сказал.
— Где остальные? Все готово?
— Все готово. Ждут вас. Нас…
Все происходило так быстро, что Маруся не успевала сориентироваться. Куда они так спешат? Кто ждет и где? И, главное, зачем? Еще тревожила мысль, можно ли ей сейчас бегать? Можно ли бегать с дыркой в груди? Можно ли бегать в тот момент, когда у тебя формируются новые ткани? А вдруг они сформируются как-то неверно… Ну, или там сердце в пятки упадет?
Они выбежали к дороге, и Маруся увидела трамвай. Вообще-то она рассчитывала увидеть что-то
