концом, хотя и не совсем. Подойди я на пару метров поближе, точно бы изжарился. Малахов на стене под соусом, так, что ли, ребята? А вот фиг вам, в сегодняшнем гаупвахтном меню это блюдо отсутствует. Вы мне не комендатура, я вам не командированный.
И вдруг слышу – хихикает кто-то за поворотом. Мерзко так, тихонько прихихикивает. Я было сунулся поближе, послушать, а он меня третьим шаром, зараза. Едва не поджарил, огнеметчик хренов.
Тут уж меня злость начала разбирать. Я уж было думал обойти это дело как-нибудь, но раз так – держись, факир. Думаешь, ты тут самый огнеупорный, вроде асбеста? Это мы сейчас проверим.
Отцепил от пояса «лимонку», дождался, пока четвертый шар мимо прошуршит, и швырнул ее подальше в коридор. А сам развернулся – и ходу.
Позади грохнуло, осколки по стенам взвизгнули, а потом взревело что-то глухо. Я на бегу оглянулся – ой, мама – огненное облако на меня несется. Шарахнулся, автомат уронил, сам башкой об стенку приложился и только успел голову руками заслонить, как пламя надо мной пронеслось.
Черт! Приподнялся, волосы кое-как притушил. Гимнастерочка тоже в двадцати местах тлеет, но, слава богам местным, не полыхнула. И автомат целый. Прислушался, вроде не слышно больше хихиканья. Ну, еще бы, такой взрыв. Словно бензобак у танка рванули.
Подкрался я поближе к перекрестку, заглянул – ну, точно. На стенах кое-где языки пламени коптят, посреди коридора красное пятно остывает – сюда, похоже, моя «лимонка» и угодила, – а на противоположной стене что-то виднеется.
Я пол ногой осторожно попробовал – ступать можно, – разбежался, перемахнул через пятно в центре, и тут мне такой вонью в нос ударило, что я чуть наизнанку не вывернулся. Уж не знаю, кем этот огнеметчик при жизни был – по тем его остаткам, что к стене пригорели, определить мало что можно было, – но запах от этого жаркого на редкость отвратительный. Человек так не пахнет и орк, пожалуй, тоже. Вот за гоблина не поручусь.
Ладно. Прошел я еще чуть вперед и оказался аккурат перед тем местом, где и должна была эта чертова Корона храниться. Отмерил трижды семь шагов от последнего поворота, развернулся – стена.
Стена эта, как мне долго растолковывали, на самом деле никакая не стена, а особая иллюзии, Только вот преодолеть ее может только тот, кто твердо верт в то, что стены на самом деле нет.
Хорошая задачка. Может, конечно, местным, которые с магией с рождения дело имеют, очень даже просто себя в чем угодно убедить – и что стена не стена, и что луна на самом деле из зеленого сыра – а что, у них такое запросто может быть, – и что лягушачьи лапки – самая что ни на есть наипервейшая закусь. Но только вот стою я перед этой стеной и никак не могу себе внушить, что она от других стен чем-то отличается. Стена как стена, лбом не прошибешь. А взрывчатка кончилась, да и не развернешься в этом подземелье с взрывчаткой – потолок раньше обрушится.
Постоял я так с минуту, поскреб затылок, а потом зажмурился и вытянул правую руку вперед. Вроде получилось. По крайней мере, руку уже на полную длину вытянул, а стены не ощущается. Короны, впрочем, тоже. Пустота.
Черт! Пошарил я, не открывая глаз, в воздухе, поискал и вдруг нащупал-таки какую-то штуковину. Круглая, точнее, полукруглая штуковина, вся в выступах каких-то, в шишечках, из гладкого тяжелого металла… похоже, оно. Уцепился за нее поудобнее, потащил к себе и не удержался – открыл глаза как paз в тот момент, когда эта штука из стены вылезала. Ну и, само собой, влип. Хорошо еще руку успел вытащить, да и Корону почти всю. Только часть обода в стене осталась. Так и торчит, словно ее тут строители забыли, когда бетон заливали.
Я на нее посмотрел, схватился получше, сапогом в стену уперся, потянул что было сил и выдернул. Только камешки посыпались.
Повертел в руках – ну, корона как корона. Не скажу, конечно, что я так уж много подобных царских шапок в руках держал, но, на мой взгляд, ничего в ней такого особенного не было. Ну, золотая, ну, камешки в ней какие-то поблескивают. Наша, ну, Николашкина, я как-то ее на цветной картинке видел, по-моему, покрасивее будет. Да и камушков у нас побольше.
В общем, по виду непонятно, что из-за этой штуковины стоило такой огород огораживать. Единственное видимое в ней достоинство – тяжелая, зараза. Если ею кого- нибудь промеж рогов попотчевать, мигом копыта откинет. Нелегка ты, Рюрика фуражка, одним словом.
Ладно. Повертел я эту штуковину в руках, полюбовался, да и спрятал в мешок. Корона короной, а мне еще из этих подземелий как-то выбраться нужно. Причем живым и желательно невредимым.
Пошел назад. Прошел три поворота, иду, иду, а коридор все не кончается. Пощупал стенки – а-а, черт их разберет, новая она или старая. Но, похоже, заблудился. Прошел еще метров двадцать, черт, думаю, да я ведь уже не под замком должен находиться. Ну, нарыли, метростроевцы хреновы!
Развернулся и пошел обратно. Вернулся к развилке. Стою и думаю – куда бы податься. Хоть бы какой указатель приспособили, з-заразы! Хорошо богатырям из сказки – камушек на дороге нашли и ориентируйся по нему на местности. А то стоишь и гадаешь, где просто мешок с короной отнимут, а где еще и по башке вдобавок дадут.
Стоял я так, стоял и вдруг чувствую – вроде сквознячком по поперечному коридору потянуло. Словно дверь открыли. Ну, я за тем сквознячком и потянулся. Черт, уже думаю, со старой дорогой, я наружу побыстрее хочу, под небо, пусть оно даже и без солнца, на воздух. А если кто у меня на пути стать попробует, пусть пеняет на себя. Лучше разбегайтесь, твари, с дороги, зашибу-у!
Прибежал к лестнице. Наверху дверь. Здоровая, железом окованная. Хорошая такая дверца, капитальная. И закрывается, что приятно, на засов изнутри.
Я осторожно по ступенькам поднялся, прислушался – ага, кто-то там есть. Но, похоже, не сильно много. Ладно, думаю, посмотрим. Перехватил автомат поудобнее и налег на дверь плечом. Она и отворилась, с диким скрипом.
Черт! Вот это называется – попал!
За дверью этой был зал, небольшой такой, метров пятнадцать в поперечнике, а в зале этом морд тридцать с хвостиком толпилось. Орки, люди и еще всякой твари по паре и не по паре. В основном вся эта орава на другой стороне зала столпилась – к контратаке, наверно, изготовились, – а посреди зала, вокруг стола, судя по всему, командиры собрались – черные броненосцы, в черных плащах с красным подбоем. Один из них шлем в руке держал, и когда он ко мне повернулся, меня чуть на пол не вырвало. Рожа у него – ну, похоже, он как-то поутру с похмелья вместо воды в бочку с кислотой окунулся.
Вот так и стоим – орда на меня пялится, я на них, и ждем, кто первый опомнится.
Первой моя рука опомнилась. Она у меня, слава богам, натренированная, так что пока я на кислотно-щелочную морду любовался, рука гранату с пояса сняла и к зубам поднесла. Тут уж и я очухался.
– Ну, здрасте, – говорю. – Будем знакомы. Я – ваша смерть!
Закусил кольцо, швырнул «лимонку» под потолок и, пока вся орава за ее полетом зачарованно наблюдала, захлопнул за собой дверь и посыпался вниз по лестнице – чуть шею себе не переломал, ступеньки больно скользкие.
За дверью грохнуло, осколки об нее – бяннц, – но выдержала. А то я уж было опасался, что с петель слетит да мне по башке. Но повезло. Даже не покорежило.
Поднялся обратно, распахнул – в зале вой, стоны. Всю толпу, понятно, с одной гранаты не положило. Большая часть уцелевших у наружных дверей свалку устроила, пяток рыл ко мне ринулись. Я их двумя очередями скосил, бросился к тем дверям и как раз успел, чтобы
