ультиматума, официально исходящего из Санкт-Петербурга. Он знал, что эта встреча не останется секретной для агентов арков. Тем лучше — был шанс, что они сбросят одинокого старого дипломата Штольца и его неопытного секретаря со счетов. Увы, кто-то просчитал их шаги, и на Остужева вместе с Хансом и одним из людей Дюпона, везших заветный чемодан для давления на Барраса, совершили нападение. После этого, как ни протестовал француз, Карл Иванович настоял, чтобы Баррас во время их разговора увидел Александра. Это должно было порядком напугать его — Баррас толком не знал, с кем имеет дело, но силу чувствовал нешуточную.
И все же Штольцу следовало уехать из Парижа как можно быстрее, по тайному маршруту, прихватив тот предмет, за которым и прибыл. Лев — фигурка, дающая храбрость, заряжающая этой отвагой целые армии. По легенде, львом когда-то владел сам Александр Македонский. Менее известная часть легенды добавляла, что похоронить себя с пустыми руками, торчащими из гроба, древний царь приказал, чтобы напоследок поиздеваться над арками, которые пытались завладеть предметом. В чьи руки лев попал тогда, неизвестно, а вот теперь, после долгих розысков, он оказался у Штольца. И тот увозил льва из Франции со всей возможной быстротой — слишком много здесь агентов Западного клана арков.
Вместе с тем он увозил и страх за своего отставного секретаря. Александру было всего двадцать пять лет, большую часть из которых он провел под Владимиром, в поместье своего отца. Парень остался весьма неопытным, открытым. Лишь крайняя нехватка Дюпона в людях заставила Карла Ивановича расстаться с Остужевым. Ему горько было смотреть, что большую часть агентурной работы выполняют просто дети — Мари де Бюсси-Рабютен, девочка из древнего аристократического рода, полностью перебитого якобинцами по указке арков, и Антон Гаевский, удивительно талантливый мальчишка, случайно попавший в поле зрения руководителя французского отделения союза.
— Вот и оставил ему в придачу третьего ребенка… — проворчал Карл Иванович по-русски, чем вызвал недоуменный взгляд своего охранника, сидевшего напротив. — Кто же знал, что все так выйдет… Надо искать людей, помогать Дюпону, иначе не сегодня, так завтра Франция будет полностью потеряна.
Лошади бежали всю ночь, и только утром карета свернула на неприметную дорогу, ведущую вокруг Вернона, и докатилась до спящего еще постоялого двора. Штольц в сопровождении настороженного охранника зашел позавтракать. Сонная прислуга не торопилась, время шло, и Карл Иванович начал немного нервничать. В кармане у него, просто завернутая в несвежий носовой платок, хранилась одна из самых ценных вещей в мире. А ведь его отбытие могло быть замечено еще вечером, хотя Дюпон обещал по возможности подстраховать отъезд.
— Нельзя ли поскорее! И завтрак нам нужен не на двоих, а на четверых! — раздраженно напомнил он слуге, разливавшему кофе. — Еще два моих человека заняты с лошадьми!
— Я вижу, и там не торопятся, — пробурчал охранник, которому передалась нервозность Штольца. — До места встречи еще далеко. А на этих захудалых постоялых дворах постоянно задерживают!
— Если нет хороших лошадей, посмотрите на наших. Может, и доберемся? — предложил посланник. — Только не накормили бы их уже от пуза, не побегут ведь…
— Я не могу вас оставить. — Охранник пил кофе, держа свободную руку под курткой. — Это приказ.
— Тогда идемте вместе! — Штольц вскочил и расплатился за завтрак, который даже еще не подали. — Черт с ней, с едой. Главное — лошади.
Все оказалось худо, как в глубинке России, вот только грамоты русского посланника никакого действия не возымели. Лошади у сонного хозяина были, но их требовалось подковать, не говоря уже о том, что выглядели они ужасно. Тех, на которых Штольц приехал, успели напоить.
— Может, дать ему денег? — спросил Карл Иванович у старшего охранника. — У вас ловчее получится.
— Денег? — растерялся француз. — Да он просто деревенский идиот, чем тут деньги помогут? Нет у него лошадей.
— Проклятая страна! — по-русски выругался Штольц. — У нас хоть за деньги что-то получишь!
Он приказал запрячь своих лошадей, усталых и напоенных. Хозяин начал упираться и даже призвал на помощь слуг и домочадцев. Пришлось показать им пистолеты, но даже после этого тот продолжал браниться и выглядел крайне оскорбленным.
— Да что же ему надо-то?.. — кипятился Штольц. — И не взяли ничего, и за завтрак заплатили, которого нам так и не подали! Идите есть мой завтрак, мсье, я угощаю!
Вдруг прямо у него над ухом раздался выстрел. Старший из охранников — имена они не сообщали, руководствуясь указаниями Дюпона, — пустил пулю хозяину прямо в грудь и тут же заслонил собой Штольца. Привычный к таким оборотам Карл Иванович также выхватил оружие, повернулся и успел опередить целившегося в него из солдатского ружья сына отныне покойного хозяина.
— Что за черт?!
— Я ошибся насчет деревенского идиота! А еще точнее, мсье, он и идиот, и предатель! — Охранник затащил его за карету, где они перезарядили оружие. — Посмотрите, что они успели сделать с левым задним колесом! Подпилили половину спиц!
— И что это значит? — Штольц осторожно высунулся и тут же спрятался обратно — из постоялого двора по ним стреляли.
— Все что угодно, мсье! Может быть, решили нас ограбить и убить, в наши дни это дело житейское, особенно в провинции. А может, что-то гораздо худшее!
— Надо уходить верхами! — Штольц выстрелил в стоящего у окна слугу с мушкетом, но, кажется, не попал. — Доберемся как-нибудь!
— Нас перебьют, пока будем распрягать лошадей! К тому же мы без седел. — Охранник цепко держал Штольца, пока двое его товарищей вели перестрелку. — Попробуем вдвоем добежать вон до того кустарника, нас прикроют. Потом прикроем их.
— Постой… Проклятье, отвернись!
Штольц достал фигурку льва. Предмет был закреплен на цепочке, и спрятать его под рубашку оказалось делом пары секунд. Теперь оставалось проверить, поможет ли им фигурка — в обычное бандитское нападение Штольц не верил, а значит, враги скоро получат подкрепление.
— Вот что мы сделаем! — закричал он, чувствуя, как немолодое уже сердце забилось ровнее, как распрямились плечи. — Это же просто деревенские канальи, обнаглевшие во время хаоса! Это не воины! Вчетвером мы перебьем всех, кто не убежит, возьмем седла и спокойно сядем на лошадей! Кто со мной?!
До этого постоянно оглядывавшиеся в поисках путей отступления наемники ответили восторженным ревом. С заряженными пистолетами по команде Штольца они поднялись в полный рост, дали залп и в клубах порохового дыма кинулись вперед, вытаскивая сабли. У Карла Ивановича таковой не имелось, но он подхватил мушкет, который выронил убитый, и вторым ворвался в постоялый двор. Первым шел старший из охранников — он продолжал выполнять долг, прикрывая Штольца, но с утроенной храбростью.
Бой длился недолго. Потеряв четверых, противники бежали через окна и конюшню. Чувствуя переполняющее его желание и дальше вести своих людей только в атаку, Карл Иванович снял с шеи цепочку.
— Найдите седла, скорее! Счет идет на минуты!
Он был прав, хотя и у противника дела шли не слишком хорошо. Колиньи кинулся в погоню верхом во главе десятка своих людей, оказавшихся под рукой. Хозяева многих постоялых дворов и еще некоторые люди на дорогах из Парижа имели определенные инструкции, в том числе описания путников, о которых надо было не только немедленно сообщить, но и задержать, а при необходимости убить. Однако Штольц успел бы доскакать до места встречи и отправиться к Брюсселю, если бы Колиньи не удалось перекупить хозяина гостиницы, где остановился Карл Иванович. Того самого, которому уже щедро заплатил Дюпон. Плата за переуступку верности оказалась чрезвычайно высока — красавица графиня Бочетти. Ей хозяин и сообщил об отбытии Штольца. Установить направление, в котором он уехал, было куда проще.
Ныне покойный хозяин постоялого двора тоже узнал Штольца и отправил младшего сына навстречу погоне. Но мальчик не успел добраться до большой дороги, идущей через Вернон, раньше, чем туда уже проскакал отряд Колиньи. Они могли разминуться: четыре всадника на усталых лошадях и опередившая их
