С неработающей системой взаимосвязи она была бесполезна. Она может болтать, но не может выполнять приказы. Вся разница была только в том, что теперь она будет болтать не с ним.
Правда пока она вообще никак не проявляла себя. Она просто пропала без вести… как и его безумная жена.
Попрощавшись с Кирсаном, Андрей снова вернулся в узел связи. Теперь ему предстояло сделать кое-что не предназначенное для чужих глаз. Он вручную заблокировал дверь, подошел к той же самой панели с лампочками, снял с шеи ключ и вставил его в щель.
– Двадцать ноль два две тысячи двадцать двенадцать – произнес он туда, где на панели находились микрофоны.
С легким жужжанием из панели выехала пластина, подсвеченная красным лучом. Андрей приложил большой палец правой руки. Луч быстро скользнул по подушечке пальца и пластина убралась обратно. На мониторе, расположенном за его спиной, дрогнуло изображение и появилось маленькое черное окошко с текстом. Несколько абзацев из малоизвестного произведения с пропущенными предложениями. Эти тексты Андрей заучивал наизусть сам и под гипнозом, он знал их на зубок – разбуди среди ночи и он безошибочно повторит. Много-много страниц выученного текста, подобранного индивидуально под определенного клиента. Назови кому-нибудь эти книги или их авторов – человек нахмурит лоб, силясь вспомнить, и, в конце-концов, лишь разведет руками. Этих авторов никто не знал и книги эти давно пылились на книжных складах или были отправлены в переработку. Это и был код. Код, который не подберешь в уме, не подберешь при помощи устройств, не просчитаешь… Код, который хранился только в голове Андрея.
Тексты были не самые сложные и самые разные. Сказки, детективы, рассказы о животных и даже пошлые любовные романы. В данном случае содержание не имело никакого значения.
Андрей подключил клавиатуру, нажал «ввод» и на экране появился курсор. Он появился сразу на том месте, где было пропущено первое предложение. Теперь Андрей внимательно перечитал текст, чтобы безошибочно выловить его из глубин памяти.
«Их поход продолжался уже несколько дней», – начал читать Андрей и сразу запнулся. Он не помнил этот текст. Не то, чтобы не помнил наизусть, он вообще никогда раньше его не видел!
«Ширяев был измотан – он очень давно не ел, да и воду приходилось экономить……………………………………………………… Они вышли из леса ровно в тот момент, как солнце провалилось за горизонт. Небо стало си……………………….
Наконец, впереди заблестели огни. Это была деревня «………………………а». «Мы пришли», – сказала Алена.– «Видишь тот дом?».
Ширяев посмотрел в ту сторону, куда указывала московская журналист ка……………………………………………………………………………… подошли к забору.
………………………………………………………………………………………………………….
Ширяев взял в руки замок и покрутил его в руках. «Какой холодный», – подумал Ширяев. Он достал из кармана спортивной куртки ключ и вставил в скажину. Ключ не проворачивался. «Не подходит», – сказал Ширяев Алене. «Видимо, кто-то сменил ключ, пока нас не было».
На лбу выступил холодный пот. Не подходит…. Ключ не подходит. Андрей никогда не видел этот текст и, соответственно, не знал его наизусть. Он мог бы подумать про что угодно, про ошибку, выкинувшую в качестве пароля незнакомый отрывок, про ошибку инструктора, натаскивавшего его на изучение текстов, но содержание текста было настолько двусмысленным! Текст был ключом. Текст был ключом, который не подходит.
Заканчивался отрывок еще более издевательски.
«Кто мог сменить ключ? – спросил Алену Ширяев. «……………………….» – сказала она. Это мог быть только он».
Никаких сомнений не оставалась. Станцию захватили. Произошло то, чего не могло произойти, потому что не могло произойти никогда.
Андрей не знал, сколько времени он провел вот так, стоя перед монитором и перечитывая текст. Один, два, десять, сто раз. Это было абсолютно бессмысленное занятие, но прекратить его он не мог. Он искал скрытый смысл, еще более скрытый смысл. Подсказки, шифры, что угодно. Фамилия Ширяев была ему незнакома. То, есть, конечно, он знал людей с такой фамилией, но они никак не могли относиться к делу. Алена? Нет. Московская журналистка? Он знал тысячи московских журналисток, но никак не мог найти ниточек, которые связали бы их с его проектом. Деревня? Лес? Поход. Только поход и несколько дней в пути. И усталость. Вода на исходе? Вряд ли. С водой на станции проблем не было и не могло быть – вокруг тонны чистейшего льда. Тогда запасы чего были на исходе? Замок. Замок был очень холодным. Андрей представил себе очень холодный замок. Холодный, потому что из металла. Металлические предметы были очень холодными – могло ли это быть связью? Был ли в этом смысл? Андрей снова перечитал текст. Перечитал его задом наперед. Сложил все заглавные буквы… ничего. В этом тексте не было иного смысла, кроме циничного издевательства.
Это было по-настоящему страшно. Страшно не столько потому, что Андрей все-таки потерял управление над собственной станцией, а значит, видимо, и деньги вложенные в нее. Страшно было то, что контроль у кого-то другого и этот другой мог заблокировать двери кают, отключить системы воздухоснабжения, сделать с людьми, находящимися на станции все, что угодно… Маруся, Марго, он сам – все были в опасности и находились в руках неизвестного персонажа с неизвестными планами. Заложники.
Мысли хаотично перепрыгивали одна на другую. Кто мог это сделать? Неизвестно. Рассказать обо всем Свиридову? А если это сделал он? Выдать себя? Но тот, кто оставил Гумилеву это послание знал, что он придет сюда и попробует связаться со станцией. Забрать Марго, Марусю и свалить? Куда? Пешком до ледокола? Это было верное самоубийство.
Нужно было связаться с Саничем. Сейчас он находился в больнице – сорокалетний мужик свалился с инфарктом средь бела дня, теперь это, к сожалению, не редкость. Даже многочисленные импланты, заменявшие его начальнику службы безопасности некоторые внутренние органы, не спасли от сердечного приступа. Поехать с Гумилевым он не мог, но все равно все, что касалось безопасности Андрея, замыкалось на этом человеке. Он мог подсказать решение. Мог сказать, что делать, а что точно не надо делать…
Андрей перешел в соседнюю комнату. Это был крохотный кабинет, оборудованный специально для Гумилева. Андрей сел за стол, надел наушники с микрофоном и послал запрос. Это была специальная частота, выделенная для разговоров с начальником службы безопасности. Воспользоваться ей мог только Андрей и сам Санич.
– Да, – раздалось из динамиков.
– Приветствую…
Андрей старался говорить спокойным голосом, но удавалось это плохо.
– Что случилось?
– Станцию забрали.
– Как забрали?
Андрей отметил, что голос Санича был слабым. Ему стало страшно тревожить его. Заставить нервничать человека, только что перенесшего инфаркт… С другой стороны, это была его работа.
– Произошла авария и убийство. Алферова.
Санич выматерился.
– Голосовое управление не работает. Синхронизироваться со станцией не получается, не могу пройти авторизацию.
– Забыли?
– Нет, не забыл. Станция выдала текст, который я никогда не видел.
– Это невозможно.
– Как, видишь, возможно.
– Что за текст?
Андрей быстро пересказал прочитанное в черном окошке. После постоянных тренировок памяти, тексты он запоминал на лету. А если учесть, сколько раз Гумилев перечитал этот отрывок… обезьяна бы выучила.
– Будьте там. Я перезвоню.
Отбой.
