было подумать о безопасности своих близких. Экспедиция, сколь бы ценной она не была, не стоила того, чтобы рисковать самым дорогим, что было в его жизни. Но как это сделать? Решения принимал не он один. Нужно было собрать совещание… Убедить всех.
– Ты как всегда прав.– кивнул Гумилев.
– Пожалуйста… – Марго заглянула Андрею прямо в глаза, – увези нас отсюда.
На огромном плазменном экране шел мультик про белого медвежонка. Не отрывая взгляда от мультфильма, Маруся прыгала на кровати, расставив руки в стороны и, время от времени, плюхаясь на подушки.
– Не свались, – предупредила ее Марго.
Она сидела в кресле, обняв себя за коленки, и тоже с интересом наблюдала за происходящим на экране.
Маруся со смехом рухнула на кровать, тут же поднялась на ноги и продолжила свои акробатические занятия.
– Сейчас ты раскачаешь станцию, и она перевернется!
– Не перевернется!
– Смотри, видишь, как наклонилась? – Марго показала в сторону окна.
Маруся мигом спрыгнула на ковер и подбежала к окну.
– Там мишки!
– Тут очень много мишек. Они здесь живут, – улыбнулась Марго. – Хочешь, почитаю тебе про них?
– Давай заберем Мишку с собой? – предложила Маруся. Видимо книжка ее интересовала куда меньше медведей.
– Мишке в Москве будет жарко, он же привык жить на севере.
– Здесь тоже жарко! – резонно заметила Маруся, которая сейчас была одета в трусики и маечку.
– Жарко только у нас на станции, а там очень холодно.
– Давай пустим мишек к себе погреться?
Андрей вышел из душа. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Он с легкостью мог провести ночь без сна, но вот без душа было совсем погано.
– Кофе хочешь? – с улыбкой спросила Марго.
– Обязательно! – бодро ответил Гумилев.
Полчаса в окружении семьи подействовали на него так благотворно, как будто он на курорте отдохнул. И правда, по сравнению со всем, что происходило сейчас на станции, их теплая уютная каюта с мультиками, детским смехом и ласковой подругой, казалась ему раем.
– Папа, мишки замерзли!
Андрей посмотрел на любимую дочь и рассмеялся.
– Сначала она прыгала так, что раскачала станцию… – Марго с наигранной строгостью посмотрела на Марусю, – а теперь хочет забрать сюда мишек.
– Ты зачем нам тут все раскачиваешь? – Андрей схватил Марусю подмышки и поднял в воздух.
– Сколько же в ней энергии! – удивленно покачала головой Марго.
– Конечно, столько мороженого есть! – ответил Андрей. – Если бы я ел столько мороженого…
– А мишки, правда, едят мороженое? – спросила Маруся, забираясь к отцу на шею.
– Они обожают мороженое. Только оно у них из рыбы.
– Фууууу…
– Ты когда-нибудь пробовала мороженое из рыбы?
– Нет!
В динамиках заиграла любимая Марусина песня.
– Громче, громче, громче!
Марго взяла пульт и прибавила громкость. Андрей упал на кровать вместе с Марусей, застонал и закрыл себе уши. Маруся схватила его за руки и стала оттягивать их от ушей.
– Слушай!
– Мася, ты уже сто тысяч раз смотрела этот мультик, я столько не могу…
– Папа, ну слушай! – обиженно насупилась Маруся.
Марго принесла кофе и поставила на прикроватную тумбочку.
– Пожалуйста, давай сделаем потише? – взмолился Андрей.
– А мишек пустим погреться?
– Так, Марго! – Андрей сел на кровати и нахмурился, – Марусе больше мороженого не давать! Она слишком энергичная. Думаю, надо кормить ее рыбой.
Маленькая бестия кубарем скатилась с кровати, схватила пульт и убавила звук.
– Не надо рыбы!
– Дай папе спокойно попить кофе…
– Пойду рисовать! – важно сказала Маруся.
– Отличная идея! – в один голос подхватили Андрей и Марго.
Маруся взяла со стола карандаши и убежала в свою комнату.
– Вот же чертенок неугомонный, – улыбнулся Гумилев, – завидую я ей! Прыгает, носится и никаких проблем.
– Может, поспишь часочек? – предложила Марго, забираясь на кровать и делая Андрею массаж шеи.
– Звучит соблазнительно… Но надо еще кое-что сделать…
– Это не может подождать?
Андрей обернулся к Марго, поймал ее руки и прижал к своей груди.
– Я смогу уснуть только когда мы будем в полной безопасности…
– И когда это будет?
– Когда мы вернемся в Москву.
Допрос Бунина оставил на душе неприятный осадок. Профессор явно что-то знал, но не торопился раскрывать карты. Возможно, он боялся Свиридова или был с ним заодно – в любом случае, последний разговор не внес в ситуацию ясность, а именно этого Андрею сейчас очень не хватало. Все, что Бунин рассказал про спрута, могло быть обманом, ведь если предмет нельзя проверить в действии, то как понять, что он именно такой, каким его представляют. Возможно, Бунин приврал насчет его сложности, а может быть, вообще изменил суть предмета. Возможно, с помощью спрута он убил Алферову, да, Андрей не верил в эту версию, но все же, все же…
Механизм замка щелкнул, и Гумилев оказался в маленькой каюте без иллюминатора, заполненной стеллажами и коробками. Бунин дремал, вытянувшись на коробках и подложив под голову свои туфли.
Андрей включил верхний свет. Профессор поморщился, повернул голову и посмотрел на вошедшего.
– Стучаться надо…
Андрей прикрыл за собой дверь и защелкнул замок.
– Если ты пришел задавать мне вопросы, то можешь идти обратно.
– Хочу поговорить наедине.
– Похоже ты ко мне неравнодушен, а, Гумилев?
– Не надоело выпендриваться?
– Чья бы корова…
– Мне кажется, ты в крайне хреновой ситуации, где каждое неверное слово может быть использовано против тебя, – спокойно разъяснил Андрей.
– Поэтому я и не собираюсь говорить… – лениво ответил Бунин, закидывая ногу на ногу и пялясь в потолок.
– Сядь-ка…
– Не вижу смысла.
– Сядь, я тебе сказал!– в голосе Андрея появились металлические нотки.
Бунин сел, скинул под ноги туфли и пригладил волосы.
– Только не надо тут мышцами играть, я не девка.
