Даша подумала, что саму Мату Хари не грех и повторить. Тем более что та, по мнению Даши, в конкретном случае была совершенно права.
Красавчик, который меж тем давно уже держал наготове кольт, и секунду назад выдал Креветке браунинг, от обиды даже покраснел. Но девушка этого не заметила, «вернувшись» обратно на электростанцию.
Маргарита с Артуром продолжали стрелять. Уже пятеро чекистов, не считая оставшегося у ворот, лежали, не шевелясь, на утоптанном, сером снегу, остальные же рассредоточились по двору. Несколько человек спрятались за «стеной» из пустых железных бочек. Поставленные одна на другую, бочки оказались удобным укрытием. Человек десять, однако, успело пересечь периметр, и теперь находились в недосягаемости для пуль, а еще трое упали плашмя прямо посередине двора и были теперь отличными мишенями для майора. У Маргариты угол обзора был не слишком удачен, она разве что могла слегка ранить незадачливых бойцов, а вот Артуру ничего не мешало тремя меткими выстрелами частично вылечить человечество от коммунистической заразы. Однако он медлил. Эта медлительность не была продиктована жалостью или тем более слабостью, просто майор не видел смысла в этой перестрелке. Даже если они отобьют эту атаку, и даже еще одну, следующей им все одно не отбить.
—?А вот интересно, Артур… — Маргарита тщательно выцеливала залегшего под старыми санями чекиста в матросском бушлате. — Они за Бессоновым, за мной, за тобой? Эй! Чэка! Кто вам нужэн?
Марго прокричала вопрос прямо в разбитое окно. Во дворе замерло. Женский голос явно оказался для нападающих сюрпризом.
—?Нам нужен анархист и предатель Евгений Бессонов! Пусть выходит сюда и сдается. А вас, товарищ баба, мы не тронем… — раздался насмешливый голос прямо из-под окна — прорвавшаяся к цеху пятерка чекистов укрывалась под карнизом, на котором еще час назад мерз бедняга Шарик.
—?Сдавайся, Бес! — рявкнул прямо из-за двери «кожанка».
—?Это ошибка! — резкий и какой-то бабий визг Бессонова заставил Шарика вздрогнуть. Даша, прислонившаяся спиной к закрытым дверям часовенки, поморщилась. — Это все ваш Яшка Березин! Он сам ни черта не знает! Пусть пойдет и спросит лично у Феликса! Пусть сюда приедет Феликс!
Бес кричал, брызгал слюной, бестолково махал руками с зажатыми в них фигурками, а Артур смотрел на него и понимал, что Бес знает… Знает — никакой ошибки нет! Поэтому и собрал вещички, поэтому и мечется по цеху, как безумный, не зная, что ему делать — брать ли в руки маузер и палить по вчера еще «своим» или же пустить себе пулю в лоб. Вот тебе, Бес, свобода! Чистая! Прекрасная… Свобода выбора! Или-или…
—?Феликс сам тебе билетик на тот свет подписал! Не веришь, контра?
В дверь застучали, заколотили руками, ногами… потом чем-то тяжелым. Бес обмяк. Руки его повисли вдоль тела, как варежки на веревочке. Взгляд потускнел, жидкая бородка обвисла. Но уже через секунду он пришел в себя, в три прыжка пересек цех и громко ударился головой о стальную трубу паропровода. Остановился, поднял кверху желтые свои глаза… и нехорошо рассмеялся.
Граната лежала на дне того самого ящика… Там еще оставались фигурки, те, что Бес не сумел распихать по карманам. Запустив в ящик руку, Бессонов пошарил по дну и, зажав гранату в руке, вернулся к трубе. Разогнуть усики — две секунды. Достать из кармана моток бечевы, распутать ее, привязать конец к кольцу — минута. Примотать гранату ветошью к трубе, чтобы скоба осталась «голой» — полторы.
—?Что он там вытворяет? — Марго мотнула подбородком в сторону Бессонова…
—?По-моему, собирается взорвать паропровод… — Артур сменил обойму. — Сейчас тут будет жарко, в самом буквальном смысле. Думаю, он будет прорываться… Да и нам уже пора. Не находите? Через дверь? Или через окно?
—?И так, и так — дело наше дрянь! — рассмеялась Марго. Рассмеялась живо, легко и задиристо. Так, что Артур Уинсли вдруг вспомнил, за что он ее полюбил двенадцать лет назад.
—?Даша! Вы здесь?
Пес сосредоточенно искал блох, не обращая внимания ни на что вокруг. Артур с облегчением выдохнул.
Меж тем дверь с каждым ударом снаружи выглядела все податливее и податливее. Так скромница сопротивляется настойчивым ухаживаниям ловеласа. Но оба они знают — сопротивление бессмысленно.
—?Англичанин! Ищейка! Слышишь меня? Я тебя еще найду! Слышишь! Обязательно… Мы еще с тобой за свободу… — крикнул Бессонов от двери, добавил что-то невнятное и рванул на себя бечеву.
Сперва свист такой, что вот-вот голова лопнет. И рев… Такой рев — словно десять тысяч капитанов десяти тысяч пароходов вдруг одновременно дернули за линь гудка. И от пара, горячего, липкого, нечем дышать. Легкие словно спекаются в паштет. А главное, что пар, заполнивший помещение, так густ, что не видно даже собственной руки, которой непроизвольно пытаешься прикрыть лицо. Найти выход в этом аду невозможно.
Отыскать не такой уж большой ящик, на дне которого лежат металлические фигурки, невозможно вдвойне, если ты не собака. Дело не в чутье, дело в упорстве. Если долго и упорно ползти через обжигающий туман туда, где пять минут назад стоял ящик, то рано или поздно ты уткнешься в него носом.
Даша понятия не имела, зачем она это делает. Мысль забрать бесовские фигурки пришла ей в голову случайно, но отказываться от нее она не собиралась. Шарика было жалко так, что сердце сжималось, но другим «агентом» Даша запастись не успела. Поэтому она мысленно попросила у пса прощения и заставила его набрать целую пасть фигурок. На вкус они были… как железяки, неприятно задевали о зубы и омерзительно звякали друг о дружку. «Давай, песик… Давай, мой хороший. Только не глотай!» — изо всех сил подгоняла Даша бедного пса, а когда он, дрожащий, почти ослепший, с липкой, повисшей сосульками шерстью наконец-то появился в воротах церковного дворика, Даша не удержалась и бросилась ему навстречу. Это, кстати, было очень странное ощущение — бежать навстречу себе самой. Вряд ли даже Алисе довелось испытать такое в ее Зазеркалье. Но весь этот день был более, чем странным, поэтому Дарья Дмитриевна Чадова заставила Шарика сперва выплюнуть фигурки прямо ей под ноги, и лишь потом с облегчением сняла с шеи Медведя.
Если Шарику удалось выбраться с территории электростанции беспрепятственно, то Артуру Уинсли и Маргарите Зелле (она же Мата Хари) пришлось туго. Анархист Бессонов исчез сразу же после взрыва — не то выпрыгнул в окно и сумел уйти через амбары и склады, не то затаился где-то в цеху, пережидая суматоху. Так или иначе, Беса нигде не было, и «кожанка», весьма этим фактом опечаленный, решил выместить обиду на тех, кто оказался не так удачлив.
Теперь уже Артур и Марго прятались за бочками, а с трех сторон к ним подбирались оставшиеся в живых чекисты.
—?Сдавайтесь! — кричал «кожанка», выставив перед собой маузер. — Сдавайтесь!
—?А можэт, тебье тюрью разжэвать? — хохотала Марго. У нее только что закончилась последняя обойма.
—?У меня два патрона, — предупредил Артур. И быстро высунувшись из-за бочки, нажал на спусковой крючок. — Уже один.
И в этот момент откуда-то со стороны проходной, с дистанции в пятьдесят шагов, прямо в лоб чекистам ударил слитный двойной залп. За ним сразу второй и третий… «Кожанка» упал навзничь, раскинул руки, перестал дышать. Осел на землю матрос, лег на спину, выкинув над головой кулак с маузером. Схватился за грудь и посерел щеками молоденький солдатик с деревенским простым лицом.
—?Убили! Командира убили!
Потеряв командование, оставшиеся солдаты в несколько секунд превратились в бестолково мечущуюся толпу. А от проходной продолжали слаженно и очень метко стрелять. Еще двое красноармейцев остались лежать на снегу. Залп! И еще двое.
—?В цех, братва! Живо! Тикай!
