— Рассёк щеку льдом, будет шрам, но ничего серьёзного.
— Он местный?
— Нет, я его не знаю. Он говорит...
— Что?! Он в сознании?!
— Да. Но ничего не помнит.
Сначала навестить парня приехал шериф Норберт.
Неизвестный сидел в кровати, половина лица была скрыта повязкой, воняло заживляющей мазью.
— Привет.
— Здравствуйте, сэр.
— Я Фил Норберт, местный шериф. Буду вести твоё дело.
— Да, сэр.
— Мне сказали, что ты ничего не помнишь.
— Абсолютно, сэр.
— Парень, тебя подобрал в горах Майк Дочеф. Он в этом городе что-то вроде большой шишки — у него цементный завод, он даёт рабочие места половине горожан.
— Это... кхм... круто?
— Не без того. Я хочу сказать, что он готов оплатить твоё лечение.
— Спасибо, сэр.
— Скажешь ему сам при встрече. У тебя, кстати, странный акцент.
Парень задумался.
— Думаю, английский не мой родной язык.
— Вот даже как? Какой же твой родной?
Парень замолчал. Потом удивлённо посмотрел на шерифа:
— Кажется, русский!
— Надеюсь, ты не бандит?
— Ничего не могу утверждать, сэр...
— Окей, думаю, пока твои руки и лицо не заживут, устанавливать твою личность всё равно проблематично. Я пробью, конечно, базы пропавших без вести и прочих разыскиваемых, но что-то мне подсказывает, что ты не из таких. Имя своё помнишь?
— Кажется, Егор.
— Yekhor?
— По-английски — Джордж.
— Окей, Джордж, отдыхай.
Изыскания шерифа ничего не дали. Никто, хотя бы приблизительно похожий, без вести не пропадал — ни в окрестностях, ни в штате, ни в стране.
Прошло несколько дней и Дочеф решил сам навестить спасённого.
Парень ему неожиданно понравился. Словарный запас богатый, будто парень университет, или хотя бы колледж закончил. Поболтав о том, о сём, Майк сказал Джорджу, что производит цемент и производные. Парень из вежливости сказал, что это очень интересно.
— Разве? — криво усмехнулся Дочеф. — Никто не думает о цементе.
— О воздухе мы тоже не думаем, — пожал плечами Джордж. — Однако дышим.
— Ну, о воздухе я кое-что знаю: в нём шестнадцать процентов собственно кислорода и семьдесят два процента азота, и по мелочи углекислоты и инертных газов.
— Я тоже кое-что знаю о цементе, — улыбнулся парень.
И довольно внятно изложил физические и химические законы, благодаря которым оксиды кальция, кремния и алюминия образуют крепкое соединение (требуется отжиг при температуре примерно четыре тысячи четыреста градусов Фаренгейта). В качестве гидратизатора используется алебастр.
При слове «алебастр» Джорджа начинал разбирать смех. Почему-то «алебастр» показался ему таким смешным словом, что хохот прямо из живота рвался наружу, и Дочеф подумал, что у парня не все дома.
Но, несмотря на «полный бардак на чердаке», Дочеф был приятно удивлён. Почти никто из обывателей не знает, как получается цемент. Все знают одно — если развести его водой, серый порошок превратится в кашу, а потом застынет в той форме, в какую эту кашу зальют. И если спросить, чем отличаются друг от друга марки цемента...
Марки цемента, сказал Джордж, отсмеявшись, определяются по степени сжатия, от ста бар до шестисот, с шагом сто. Шестисотая марка относится к военным цементам. Самая распространённая марка — Портленд, Соединённые Штаты входят тройку лидеров по производству цемента, средняя стоимость тонны — сто долларов.
Дочеф открыл рот. Может, это Господь уронил парня под колёса «чероки»? Немного его подучить, разъяснить тонкости...
На следующий день Майк снова навестил пациента, и они проболтали более двух часов о королях и капусте. Дочеф всё больше проникался симпатией к Джорджу. Будет очень обидно, если он окажется банальным мафиози, хотя уровень подготовки этого молодого человека просто обескураживал.
Майк предложил Джорджу остаться в городе, пока к нему не начнёт возвращаться память. Снял ему комнату в городе, назначил оклад и устроил к себе на завод консультантом. Парню торопиться было некуда, и он взялся за дело.
Майк нарадоваться не мог. Джордж легко разобрался не только в производстве, но так же в маркетинге и логистике цемента и бетонных конструкций. Он настолько оптимизировал завоз сырья и сбыт готовой продукции, что Дочеф стал подумывать о завоевании рынка не только Колорадо, но и соседних штатов.
Но Джордж приносил не только бонусы, но и проблемы. Как-то зашёл с очередным пакетом договоров, и как бы между прочим, спросил:
— Сэр, разрешите личный вопрос?
Майк едва не поперхнулся своим кофе.
— Валяй, только быстро — видишь, сколько работы?
— Да, сэр. Как бы мне организовать водительские права?
Вот так вопрос.
— Права? А у тебя что — до сих пор нет прав?
— Нет, сэр. По городу я иногда езжу на вашей машине, сэр, шериф закрывает на это глаза, потому что я уже не поспеваю на своих двоих, но за пределы города мне уже не выехать. Мне нужен хоть какой-нибудь автомобиль и документы.
Самое обидное — он был прав. Ему действительно нужна машина, потому что на Джордже теперь висела и механизация производства. Ну, ладно, по Грэнби он и впрямь гоняет на джипе, спасибо Филу, что не лезет в бутылку. Но парню надо удлинить цепь, иначе он её порвёт.
— Окей, я поговорю с Филом, узнаю, что можно для этого сделать.
— Спасибо, сэр.
Права — это документы. Документы — это проблемы. Откуда человек, как здесь оказался, почему миграционная служба не знает ни о каком русском?
Хорошо, что Фил Норберт, несмотря на общую свою недалёкость, давно уже нашёл простой и эффективный способ легализовать парня. Скрыть Джорджа на Mountain Park не получится — слишком много на него сейчас завязано дел. К тому же зарплата тоже должна на какое-то имя начисляться — не за еду же он работает.
Год назад в горах погиб Роджер Абрахамс, приехавший из колледжа на рождественские каникулы. Документы покойного по инструкции уничтожались в присутствии специальной комиссии, но обычно этим занимался шериф, а специальный акт члены муниципалитета подписывали задним числом.
Норберт не уничтожил ни одного документа. У него была целая «картотека покойников», как он её называл. Фил не знал, когда и зачем ему пригодится эта куча документов, но — вдруг пригодится?
Вот и пригодилось.
По всем финансовым документам Джордж проходил как Роджер Исидор Абрахамс. Об этом не знал
