глупых лягухах. И если бы не спустившаяся ночная темнота, Шпунтик этими кустами-вырожденцами ни за что бы не прельстился, наплевав на них слюною. А так, в сумраке и от скуки, — пошел. Все равно больше ничего интересного не было: хозяин и огромный его друг пили пиво, а это куда как скучно. Шпунтик однажды попробовал пива — сущая гадость! Хуже молока. Тьфу.
Пробираясь сквозь скудные заросли, Шпунтик услышал звуки. Непонятные такие: вроде голоса, но что говорят — не разобрать, и тон такой сладко-приторный, как у хозяйки рыжего Тишки, когда та зовет его домой на пожрать. Вроде как: «Тишка, Тишечка, иди сюда, мой сладкий». Будто она лизала того Тишку и лично убедилась, что он приятен на вкус. Ну да. Сладкий. Когда он из помоек не вылезает. Чего уж тут слаще?
Шпунтик — исключительно из любопытства — пошел на голоса. И что же ему открылось? В небольшом закутке, на ступеньках, что вели к распахнутой двери, разместились двое, по виду совсем еще пацанье. Именно они наперебой гладили лежащего между ними пестрого кота и вовсю производили те самые приторные звуки!
Шпунтик замер.
Кот лежал неподвижно, с закрытыми глазами, даже хвостом не шевелил. И дышал еле-еле — словно на последнем издыхании. Шпунтику стало очевидно, что эти двое до того кота достали, что он уже не знает, куда деваться. Шпунтик понял, что кот уже много раз пробовал сбежать от своих малолетних почитателей, да все неудачно, и вот теперь лежит и терпит из последних сил. А человеческий молодняк знай наглаживает несчастного кота, совершенно наплевав на его чаяния.
Отчего кот не отдерет мучителей когтями? Не преподаст им вразумляющий урок?
Шпунтик присел, вытянул шею, вгляделся.
Это же форменное насилие! Коты и особенно кошки заслуживают любви и поклонения просто по факту своего рождения, даже дура-мышь понимает, но чтобы поймать вот так и любить принудительно, пока ужинать не позовут… Шпунтик решил, что пестрый кот или чем-то очень сильно болен, раз не может дать достойный отпор, или бесконечно ослаб в бесплодных попытках вырваться. А то его и вовсе избили до полусмерти, чтобы не сопротивлялся, и теперь гладят в свое удовольствие, а коту уже все равно. В любом случае выходило, что пестрый собрат — жертва чудовищной тирании и ему непременно следует помочь!
Вот Шпунтик и помог.
Он взял и прыгнул.
Тепло мгновенно перенесло его на крыльцо, как раз между двумя молодыми истязателями и ступенькой выше кота-мученика. Шпунтик единым прыжком преодолел расстояние, для которого в прошлой жизни ему пришлось бы расстараться. И — явился пред очи супостатов!
Мучители вздрогнули, одновременно воскликнули «Ай-я-я!!!» и отшатнулись в сторону. Один от неожиданности чуть не свалился вниз. Шпунтик плотоядно заурчал и из положения сидя прыгнул на ближайшую стену, оттолкнулся от нее, перелетел на соседнюю, снова оттолкнулся и приземлился ровно на то же самое место. Продолжая урчать, но чуть громче. Ответом ему было очередное «Ай-я-я!!!», а потом пацаны кубарем скатились со ступенек и со всех ног бросились прочь, ломая кусты и что-то неразборчиво восклицая.
Стало тихо. Кот-страдалец — а был он вполовину меньше Шпунтика — осторожно поднял голову, огляделся и увидел спасителя. Некоторое время тупо на него смотрел, не выказывая ни малейшего желания подняться и сбежать, воспользовавшись негаданно нагрянувшей свободой. Потом вздохнул и отворотил морду прочь.
Шпунтик был в полном недоумении: ну как же, ведь тебя спасли! Так беги, прячься, если за себя постоять не умеешь и не знаешь, как правильно поставить людей на их законное место в мировой пищевой цепочке. Скрывайся, таись! Ничего подобного: пестрый кот продолжал равнодушно лежать на ступеньке.
Шпунтик вытянул шею и осторожно его понюхал: вроде нормально пахнет. Котом. Так в чем же дело?
Шпунтик тронул пестрого лапой, но тот даже хвостом не повел. Кажется, он лежал и дожидался возвращения мучителей. Шпунтик тронул его лапой еще разок. Кот поднял голову и посмотрел на спасителя с такою укоризной, что Шпунтику стало не по себе. Во взоре мученика явственно читалось: Ну что ты приперся? Зачем вмешался? Чего тебе вообще надо?..
Тут только Шпунтик заметил, какой местный котейко упитанный. Морда вся жиром заплыла, глаза в щелочки превратились. Да может ли такой кот вообще передвигаться самостоятельно — не то что отстаивать свои права?! Шпунтик знавал пару кошек сходной конституции: они вообще никогда и ничего не делали, целыми днями лелея свой жир, развалясь, точно королевишны, на мягких перинках.
Однажды Шпунтик наблюдал, как подобную кошку хозяйка кормила сметаной: принесла блюдечко, поставила под самую морду, чтобы животинка не перестаралась двигаться, а сама вокруг так и прыгает, так и скачет от восторга. Увидела Шпунтика, застывшего на карнизе в полном изумлении, и руками замахала, как твой ветряк, так что кот предпочел убраться восвояси, не дожидаясь более решительных мер по изгнанию свидетелей.
И что же это получается: ты, толстый китайский котяра, добровольно даешь себя мучить? Лишь бы кормили?! Презренный раб желудка! Ты продал свободу за еду!!! Возмущенный Шпунтик готов был как следует вздуть приспособленца, и лишь богатый жизненный опыт удержал его карающую лапу. Тот, кто добровольно отказался от свободы, не заслуживает даже трепки. Это конченый кот. И не кот даже, а волосатый пыхтящий пуфик на хозяйском диване.
Шпунтик презрительно фыркнул и исчез в кустах.
Из этого происшествия кот вынес две истины: местные коты — идиоты, предавшие свой вид, а Тепло — неизбывно и прекрасно. Потому что будь на месте пестрого прохвоста попавшая в беду Мурка, спасательная операция завершилась бы ошеломительным успехом, и Шпунтик был бы вознагражден более чем щедро. Он бы и без Тепла справился — конечно! — но с Теплом получалось лучше и быстрее. В конце концов, глупо не пользоваться преимуществами по той причине, что противник ничем подобным не владеет. Это же азы, азы тактики и стратегии!..
И наконец, хозяин подарил Шпунтику ошейник.
Раньше Шпунтик видел ошейники лишь на собаках и лишь издалека, потому что разумно избегал сближения с этими пустоголовыми и слюнявыми человеческими рабами. Ошейники были красивые, и Шпунтик недоумевал: отчего котам ошейники не положены? он даже пытался намекнуть хозяину, что вовсе не прочь заиметь такую штуковину — просто чтобы была, но хозяин в ответ явил свою обычную несообразительность. А тут — надо же: или звезды на небе встали правильно, или хозяин развился умом, да только всего вернее, что ему кто-то подсказал, что Шпунтику ошейник придется по душе. Да-да, точно, подсказали. Скорее всего, тот огромный бугай с бородой…
Так или иначе, а теперь у Шпунтика был свой личный ошейник. И безо всякого поводка. Шпунтик видел, как на поводках водят собак — ну что с них взять, у собак и язык вечно в пасть не помещается, наружу торчит! И все они через одну — истерички, чуть что пускаются в лай и контролировать себя не умеют. Дрянная порода, за ними нужен глаз да глаз!..
Размышляя об ошейнике, Шпунтик никакого поводка в виду не имел, ему и в голову не могло прийти такое вопиющее покушение на кошачью свободу, чтобы по улице кота водили, словно собаку! И гляди ж ты: вышло ровно по его чаяниям и надеждам — расчудесный ошейник и безо всякого поводка в придачу. Правда, поначалу хозяин тряс перед Шпунтиком разными сверкающими ошейниками то с колокольчиками и бубенцами, то с ленточками и люрексом, то с бантиками и висюльками, но потом все же пришел в себя и подарил коту благородный ошейник — узкий и тонкий кожаный, и никаких тебе финтифлюшек и сантиментов. Из лишнего в ошейнике был специальный кармашек, где лежала карточка с именем Шпунтика, номером его кошачьего паспорта и пекинским телефоном друга хозяина, а это было вполне терпимо. Кроме того, уединившись в кустах, Шпунтик попробовал ошейник на прочность и убедился, что при нужде сможет от него избавиться в любой момент. Пару раз задней лапой — и готово. Делов-то.
Обычной пекинской народной в ресторане не нашлось, и потому принесли ее более высокосортную разновидность — в глиняных маленьких бутылочках, горлышки которых были залиты воском. Неискушенный
