— Вас много?
— Я встречал около сотни. А всего, говорят, больше пятисот. Люди очень разные. Есть психи, есть откровенный криминал. Есть ученые. Попадаются и просто случайные люди. Но ты не думай, что там братство какое-то и все прочее. Нет, все сами по себе. Даже имена друг от друга скрывают. Только клички.
— А у тебя какая?
Нефедов хмыкает и с гордостью в голосе выдает:
— Нестор!
— Почему «Нестор»?
— В честь Нестора Ивановича Махно.
— Тоже анархист?
— Вроде того.
— А женщины? — спрашиваю с надеждой в голосе. — Женщины у вас там есть?
— Есть и женщины. Среди странников ходят легенды о какой-то супер-леди, сумевшей пройти через все линзы. Ее звали Ева. Что примечательно, она была совсем молодой. Но, к сожалению, потом эта Ева куда-то исчезла. Черный Патрик говорил мне, что она сошлась с прозрачными…
Ясно. Надо осмыслить услышанное. Странники… Моя Телли теперь — странница. Бродяжка, затерянная среди аномальных зон, где шатаются психи и криминальные личности, всякие черные патрики. А ведь есть еще и хихикающие демоны, и твари вроде тех, что гналась за мной в джунглях…
Чтобы лучше понять, как теперь живет Телли, прошу:
— Игнат, расскажи о жизни странников. Чем вы занимаетесь?
— В двух словах сложно сказать. Понимаешь, аномальные зоны — это интереснейшие с научной точки зрения территории. Вывернутые миры, если хочешь. Например, Мертвый лес. Мы с тобой, кстати, побывали совсем рядом с ним.
— Это где?
— Помнишь табличку «Поселок «Красные зори»», я его уже упоминал?
— Ну?
— Гну. Мертвый лес совсем рядом. Собственно, и поселок тоже аномалия. Там живут твари, когда-то бывшие людьми. Под воздействием излучения, природу которого я так и не понял, они деградировали в дикарей, жестоких и алчных до чужой крови. Но даже они боятся Мертвого леса, потому что там обитают создания, больше похожие на порождения ночных кошмаров. Или вышедшие из-под скальпеля доктора Моро.
— А это кто? Тоже странник?
— Нет, — Нефедов смеется. — Это персонаж из рассказа Герберта Уэллса. Неужели не читал?
— Читал, — разочаровано отвечаю я. — Просто сразу не допер.
— Но насчет доктора ты почти угадал, — продолжает профессор. — Среди странников есть один тип с такой кличкой. Доктор Чен. Его боятся даже Ночные.
— Кто?
— Да есть одна банда, охотники за головами. Их все называют Ночными, потому что нападают они только в темное время суток. И никогда не оставляют свидетелей. Только трупы.
— Слушай, а предметы?
— Чего — предметы?
— Ну, там, в этих ваших аномалиях, есть предметы?
Он снова чешет бороду. Потом отвечает:
— Во-первых, аномалии не наши. Мы их не создавали и не можем уничтожить. А во-вторых, ты что, думаешь, что предметы валяются на земле, как самородки? Ходи да собирай? Нет, друг ты мой, все гораздо сложнее. Возможно, когда-то так и было. Кто-то — никто не знает, кто — очень давно, еще на заре человеческой эры, разбросал предметы по всей Земле. А потом люди — ну, первобытные, дикие люди — начали предметы находить и использовать.
Я вспоминаю рассказ Соломона Рувимовича про улитку, с которой началась наша цивилизация. Ага, ну хоть что-то стало проясняться!
Нефедов между тем продолжает:
— Предметов, как я думаю, никак не меньше тысячи, а может быть, и несколько тысяч. И большинство из них попало в руки людей. Наверное, где-то на дне океана или высоко в горах лежат еще ненайденные фигурки, но их мало. Повторяю — большую часть люди нашли. Однако сейчас в ходу среди частных, так скажем, лиц не больше сотни предметов. Где остальные?
— Где?
— Вопрос вопросов! — Нефедов вздыхает. — Говорят, все ведущие мировые державы скупают их за фантастические деньги. Есть так же несколько тайных коллекционеров, собирающих предметы. И, наконец, прозрачные…
— Они тоже ищут их?
— Мало того, если предмет попал к прозрачным, то — все.
— В каком смысле «все»?
— Больше его никто никогда не увидит. Но куда прозрачные девают предметы, я не знаю.
— Ладно, черт с ними, с прозрачными. Давай вернемся к нашей линзе.
— Давай лучше не будем, — кривится Нефедов. — Я же тебе объяснял — это нестабилка.
— И много в аномалиях таких нестабилок?
— Хватает.
Я молчу, смотрю на огонь. Ситуация совсем непростая. Эх, если бы я там, в долине Неш, знал о том, что Телли последовала за нами в линзу!
«И что бы ты сделал?», — интересуется внутренний голос.
«Выбросил бы коня и отправился за ней».
«Не ври себе. Еще пару месяцев назад ты был не готов расстаться с конем. Ты бы просто не сумел. Надо было пройти через все, увидеть своими глазами ад в прошлом и в настоящем, чтобы решиться…»
— Все, заткнись! — ору я.
Нефедов настороженно смотрит на меня из темноты, в руке профессора подрагивает пистолет. Когда он успел отскочить, когда достал ствол? Мысленно беру на заметку новообретенные боевые качества моего спутника. Вслух же произношу:
— Все нормально. Просто маленькая беседа с собственной совестью.
— Круто ты с ней, — смеется Нефедов, убирая оружие. — Я со своей давно уже живу в крепком гражданском браке.
— Хорошо. Тогда давай собираться. Мы идем в линзу. В эту твою нестабилку.
— Но…
— Никаких «но»! Идем — и точка.
— Погоди ты!
Он тянется к рюкзаку, достает пухлый альбом, начинает листать, бормоча под нос:
— Не то, не то… Ага, вот! Вот здесь мы, сейчас август девяносто пятого… Значит, вектора лягут сюда и сюда… Слушай, нам везет!
— Чего там? — я пытаюсь заглянуть через плечо профессора, но он закрывает альбом.
— Не лезь, куда не надо. Этим картам цены нет. И я за здорово живешь делиться ими ни с кем не намерен.
— Да и бог с ними. Ты лучше скажи — почему везет?
— Мы можем попасть на озеро Рица к зеленой линзе очень быстро. Буквально за пару часов. Риск, конечно, но ведь кто не рискует…
Я молчу. Расклад предельно ясен. У Нефедова есть кот. Он может подсказать, где искать Телли. У меня есть конь. Он указывает путь к Чингисхану — и к волку.
Нефедову нужен волк. Мне нужна Телли.
Вот так: «нужен» на «нужна».
Только волка Нефедов не получит.
