пиратов, но только опытных. На островах полно парней из берегового братства, которые даже в рейды ходили, но никогда не нюхали пороха по-настоящему. — Джеймс повалился на кровать и блаженно потянулся. — Хорошо быть капитаном. В юности я многого не понимал, думал, капитан — это прежде всего власть и слава. А сейчас готов пристрелить кого угодно, чтобы только не вернуться в вонючий кубрик. Вы не находите, Диего, что дурачок Фламель оказался прекрасным поваром?
Алонсо постарался ничем не выдать своего искреннего недоумения. Вполне возможно, что мсье Фламель был прекрасным поваром, но скудный и однообразный морской рацион не позволял ему никак этого проявить, что порой просто выводило из себя француза. Капитан оказался большим любителем оладий по утрам и полагал, что это, наряду с хорошим вином, отдельной каютой и мягкой кроватью, является капитанской привилегией. Никто не спорил, потому что даже матросы считали безвкусными эти оладьи, единственными ингредиентами для приготовления которых служили мука и морская вода — кок полагал, что соль из океана вкуснее и полезнее! О’Лири разделял это мнение и с аппетитом уписывал за завтраком горку жаренных на прогорклом масле плоских блинчиков.
— Да, конечно! — согласился Алонсо. — Кстати, я не отказался бы от свежей рыбы. Уверен, Фламель мог бы чудесно ее приготовить.
— Рыба?.. — Джеймс округлил глаза. — Да она мне в детстве еще опротивела! Предавайтесь этому пороку после того, как мы получим все, за чем пришли. Если все выйдет как надо, будете питаться одной рыбой до конца жизни. А я вот предпочту парную говядину, приготовленную хорошим поваром. Пожалуй, возьму Фламеля. Как только разберемся с «Ла Навидад» и его приключениями, возьму его себе в услужение. Мы ведь уже скоро будем на месте, Флорида близко и прямо по носу. А потом мы разбогатеем, я куплю себе прощение от короля, остров и стану там губернаторствовать, как Ле Вассер. И Фламель будет готовить мне оладьи на завтрак.
— Дикобраз — хороший штурман? — По частому упоминанию француза Алонсо уже понял, что капитан хочет поговорить о Фламеле, но попытался сменить тему. — Я правильно сделал, что прикрыл его от Грека?
— Я бы вздернул Грека, зарежь он моего штурмана! — О’Лири мгновенно вскипел и резко сел на кровати. — Вздернул бы на рее! Томазо оштрафован за то, что не позвал меня. Но и Дикобраз оштрафован тоже, потому что лишил меня хорошего бойца. Да черт с ним, с Греком, что вспоминать? Рассказывайте, о чем вы там болтаете с нашим дурачком.
— Мне всего лишь забавно общаться с ним, капитан. Не стоит вам волноваться. Фламель — человек, безусловно, весьма образованный, и его общество интересно. Кроме того, меня забавляет эта его убежденность в том, что он знает, где отыскать орихалк. Он вам не надоедал бреднями о металле атлантов? Ну, тех, у кого остров затонул, словно дырявая лодка.
О’Лири снова лег и тут же расслабился, растянулся на кровати, словно большой кот. Глядя в его светлые, простоватые ирландские глаза, Диего в который раз подумал, что капитана нелегко понять. Казался он недалеким, чересчур эмоциональным человеком, склонным думать лишь о простых радостях. Вполне возможно, что так оно и было, но эмоции каким-то образом не мешали ему трезво и порой удивительно логично мыслить.
— Да, он приходил ко мне, в самом начале плавания. Жаловался на однообразие продуктов, а потом запел про этот самый орихалк. Я было послал его ко всем чертям, да наш дурачок куском угля начал рисовать на нашей двери карту. Я ее стер, не ищите. Нельзя сказать, чтобы очень точная была карта, но в целом Фламель недурно изобразил побережье Флориды. Тут уж я задумался. Либо я имею дело с моряком, который по каким-то причинам скрывает свое прошлое, и тогда стоит немедленно отправить его за борт! Обойдусь и без оладий, не в первый раз. Либо Фламель не врет и всего лишь видел карту. Тогда у него хорошая память, да и рисовальщик он неплохой. Тогда пусть печет оладьи, вот только где он такую карту видел?
Внешне оставаясь спокойным, Диего мысленно стукнул себя кулаком по лбу. Надо было заставить Фламеля нарисовать карту, ведь он говорил о ней! Но Алонсо больше всего интересовали загадочные охотники, связь с которыми француза он чувствовал.
— И чем же удивительна карта?
— Тем, что дурачок нарисовал не только побережье, но и реки, и болота. Мне неизвестно, кто и когда путешествовал по Флориде с целью составления такой карты. Там нет золота, зато много болот и аллигаторов. Королевские картографы заняты в куда более важных для государей странах.
— Вы всего лишь могли чего-то не знать, — пожал плечами Алонсо. — Наверное, он и город атлантов вам показал?
— Ага, — Капитан широко, по-кошачьи зевнул. — Говорит, там какое-то особенное место, и атланты собирались туда переселяться. Но не успели. Вы верите в Атлантиду, Диего?
— Нет. — Алонсо лукавил: убежденность Фламеля действовала на него. Он уже знал, как хорошо образован француз и как много прочел древних авторов. Вот только о своем прошлом мсье Никола говорить отказывался, так же как и о тех, кто показал ему карту. — Я полагаю, это сказки. Или ошибка. Один мой знакомый кюре полагал, что античные писатели под атлантами подразумевали жителей Испании.
— М-да?.. — недоверчиво протянул О’Лири. — А я было поверил. Орихалк, который дороже золота… Алхимик клялся, что, добудь он немного этого металла, нам золото просто некуда было бы девать. Собирается варить его, словно пиво. Мало того, он готов обойтись и без орихалка, но ему нужна какая-то ртуть, еще всякие странные слова… Я бы дал ему попробовать, да боюсь, в конце опыта придется вздернуть дурачка. А повар он хороший.
Дверь приоткрылась, и Кнут просунул свою большую голову в каюту.
— Капитан, марсовый видит два паруса. Пока не разобрать кто, но мы сближаемся.
— Каким курсом они следуют?! — О’Лири порывисто вскочил и схватил подзорную трубу. — Подними всех, надо быть готовыми к маневру.
Взойдя на мостик вслед за капитаном, Диего ничего не смог разглядеть на горизонте, как ни напрягал глаза. Однако прильнувший к трубе Джеймс подтвердил: по правому борту шли два корабля в том же направлении, что и «Монморанси», но курсы не были параллельны и постепенно сближались.
— Отвалим? — спросил Дикобраз. — Может, они нас еще не видят.
— Не будь кретином! У нас один марсовый, у них два. Курс не менять! Окажемся поближе, рассмотрим их и тогда все решим. У нас полная команда, и мы пока не потратили ни одного ядра. Кого бояться?
В течение часа корабли приблизились достаточно, чтобы можно было рассмотреть их британские флаги. Наверняка и англичане увидели испанский стяг, под которым шел «Монморанси». В открытом море встреча этих знамен не сулила ничего хорошего, но капитан хотел знать наверняка, кто именно вывесил на своем гроте «Юнион Джек».
— Это могут оказаться наши добрые знакомые, хотя я, пожалуй, не хотел бы их здесь видеть. — Он снова прижал к глазу трубу. — Трехмачтовик покрупнее нашего. А вот за ним следует барк, быстроходный, но небольшой.
Еще полчаса спустя все это смог рассмотреть и Диего. Впереди следовал корабль того типа, за которым в те годы постепенно закреплялось название «фрегат». Три высокие мачты, полное парусное вооружение, пушки, числом не меньше тридцати, спрятаны в порты. За ним едва поспевал двухмачтовый барк, у этого пушки стояли прямо на палубе, вдоль бортов. Алонсо насчитал всего четыре.
— Вполне возможно, они их перекатывать по палубе могут, — сказал Джеймс, когда Диего рассказал ему о наблюдении. — Наверняка что-то есть на корме или на баке. Так что… Пока нельзя сказать что-то определенное.
Он не отдал приказа, но команда вовсю готовилась к бою. Кнут приказал прочистить и зарядить пушки. Тихий Томазо формировал абордажный отряд и объяснял стрелкам, на какие реи им в случае боя забраться.
— Думаете, будет стычка? — осторожно спросил аббат у Дикобраза.
— Будет, дьявол забери этих гостей! Я чувствую, что будет! — штурману происходящее не нравилось. — А как не быть, если они не меняют курс и мы не меняем?
— Но это могут оказаться такие же члены берегового братства, как и вы. Плывут себе по своим делам, да и все.
