Михайловского артиллерийского училища. Кремнев вошел в здание по мандату и попросил встречи с начальником курсов Михайловским.
— Обещать ничего не могу, — ответил Михайловский, когда Кремнев изложил свою просьбу. — Хотя… как, говорите, его звали?
— Скальберг.
— Знакомая фамилия. Если он не с ускоренных курсов, сейчас посмотрю.
Михайловский открыл несгораемый шкаф в углу кабинета и почти по пояс влез внутрь, после чего вынул пухлую папку, перевязанную тесемкой, и положил перед Сергеем Николаевичем.
— Прошу, можете изучать. Выписки делайте сколько угодно, но отдать с собой не могу. Видите, гриф — «Хранить вечно». Буду хранить, покуда жив.
— Благодарю.
— Вы не обессудьте — у меня сейчас занятия. Я вас замкну на часик?
— Как бы и подольше не пришлось. Замыкайте, пока я тут все это изучу…
Кремнев водрузил на нос очки и развязал тесемку.
Сергей Николаевич легко нашел в списках учащихся Скальберга, братьев Прянишниковых, еще кое- кого из нынешних «фартовых». А ведь какие юноши были — загляденье, и во что они превратились… Все, больше ничего интересного. Взглянув на часы, Кремнев решил, что еще полчаса можно просмотреть, любопытства ради, служебные документы — циркуляры, приказы, сводные ведомости. Здесь-то и нашлось то самое прошлое, которое позволяло вписать гибель Скальберга в некоторое подобие закономерности.
Из училища отчислялись — за «неповиновение приказу» и «отказ возвращаться в казармы» — несколько юнкеров. Кремнев несколько раз перечитал список и никак не мог поверить в удачу. Рядом, один за другим, шли фамилии: Куликов, Сеничев (те самые граждане, убийство которых так взволновало Скальберга), сам Скальберг и братья Прянишниковы, благодаря которым открылась связь между погибшими.
Сергей Николаевич специально скопировал личные данные отчисленных юнкеров, чтобы перепроверить, но он ничуть не сомневался, что таких совпадений не бывает. Список отчисленных на предмет других совпадений Кремнев тоже аккуратно перенёс в записную книжку.
Как раз в это время прозвенел звонок. Аккуратно сложив документы в том порядке, в каком они лежали в папке, Кремнев завязал тесемку и встал, ожидая Михайловского. Тот появился почти сразу, отпер дверь и кому-то в коридоре сказал:
— Юлиан Борисович, не забудьте — завтра мне потребуется табель успеваемости.
Когда он вошел в кабинет, Сергей Николаевич лихорадочно перелистывал вновь раскрытую папку.
— Ага, — понял Перетрусов. — То есть вы сначала не обратили внимания, что даты — по старому стилю?
— Соображаешь. Как Михайловский сказал — «Юлиан», я будто проснулся. Полез проверить дату — и точно, 26 октября.
— И что это значит?
— О, брат, сейчас поймешь. Знаешь ли ты, что произошло в этот день три года назад?
— Ну, революция.
— «Ну, революция…» — передразнил Кремнев. — Тебя за такое отношение к революции Петросовет по головке не погладит. Штурм Зимнего дворца и арест Временного правительства, в ночь с 25 на 26 октября. А кто защищал дворец?
— Э…
— Ты что, не грамотный ни разу? Тебя распнут за такое политическое невежество. Так вот, среди защитников Зимнего были и юнкера Михайловского артиллерийского училища. Их тогдашний начальник, Леонтовский, довольно быстро сообразил, что, если будет штурм, юнкеров там положат. И приказал покинуть пост. Но там некоторые настолько упертые были — мол, нельзя нарушать присягу, мы присягнули Временному правительству, это измена… Ослушались, одним словом. И, если ты не знаешь, получилось все именно так, как говорил Леонтовский. Много юнкеров там постреляли, но некоторым удалось спрятаться. Если не был в Эрмитаже — обязательно сходи, там есть где схорониться.
— И что? За это их убили?
— Думаю, что нет. Вот тебе еще одна подсказка: в это время в Питере царили форменные Содом и Гоморра… что, тоже не знаешь? Ну, это уже сам. Иными словами — беспорядки похлеще того, что сейчас творится. Мародерства, грабежи, насилие — полный набор. В том числе сильно пострадал Эрмитаж. Экспроприация экспроприаторов…
— Это я знаю.
— Грамотей! Так вот, подходим к самому интересному. Как бывший юнкер, причем не просто юнкер, а без пяти минут офицер, буквально через пару месяцев стать чекистом? А?
— Ну, документы подправить.
— Какие документы? Бардак кругом, прости господи, там еще не до документов, разобраться бы, кто за кого. Ну?
— Доказать свою лояльность.
— Лояльность тоже знаешь? Далеко пойдешь. Правильно, доказать. И вот что происходит. Рассказываю, потому что сам только из документов вычитал. Скальберг пришел на Гороховую и притащил
